Она положила трубку, явно чувствуя себя неловко под пристальным взглядом Юры.
– Ты так сказал… Он мог подумать, что я тут ночевала!
– И что?
Настя, не ответив, улыбнулась и кивнула в сторону прихожей:
– Доброе утро.
В кухню, с интересом посматривая на Настю, вошла Анна Владимировна.
– Знакомьтесь. Настя, это – мама… Мама, это – Настя… – выдержав многозначительную паузу, Юра добавил: – Она тут не ночевала. Зашла утром, сразу после работы.
Глаза Анны Владимировны расширились.
– Я журналистка! – поспешно пояснила девушка. – Мы тоже ночью работаем.
* * *
В минском ДК уже собрались люди, но в зал пока не пускали.
Гузак бросил взгляд на наручные часы, оглядел сцену и вдруг заметил, что микрофонная стойка находится почти у самого края. Он хотел перетащить ее в центр, но появившийся Ставицкий рявкнул:
– Леня! Поставь на место!
– Хотел как лучше, а получил – как всегда, – пробурчал Гузак и, вернув микрофон на прежнее место, ушел за сцену.
Ставицкий подошел, посмотрел наверх и перенес стойку чуть ближе к краю сцены, точно под железные блоки-противовесы.
Вскоре началось выступление.
На край сцены перед Ставицким зрители то и дело клали записки, и целитель время от времени брал и зачитывал по нескольку штук.
– «Теперь я снова могу видеть», «благодаря вам хромота прошла», «сейчас у меня снова растут волосы, спасибо вам огромное»…
В третьем ряду сидела полная женщина в кофте и одной рукой держала блокнот и сумку, в которой рылась в поисках ручки. Простоватый круглолицый мужчина с усами, сидевший через кресло от нее, заметил упаковку «Дибазола».
– Конечно, мне радостно это читать, – признался на сцене Ставицкий. – Но я здесь не для того, чтобы принимать благодарности, а для того, чтобы помочь вам…
Целитель закрыл глаза, развернул ладони параллельно полу и постоял так несколько секунд.
– Сегодня странная энергетика зала… Есть люди, которые не верят мне, считают проходимцем… Ну, что ж… Для начала это надо исправить.
Он обвел взглядом притихший зал и на мгновение остановился на круглолицем усатом мужчине. Тот сидел, подперев рукой подбородок и поглаживая пальцами щеку, а второй убрал прядь волос за ухо. Ставицкий вгляделся в лица зрителей первых рядов и обратился женщине в кофте, которая только что закончила писать записку.
– Спрячьте записку, я и так могу вам все рассказать. Если вы не измените образ жизни – вас ждут серьезные проблемы с сердцем. Пока у вас только гипертония, инфаркта еще не было… Я прав?
Женщина в кофте изумленно воззрилась на Ставицкого и коротко кивнула.
– Встаньте, скажите всем: я прав?
Зрительница встала, вновь кивнула:
– Давление сто сорок на девяносто…
Зал оживленно загудел.
– Как вы узнали? – крикнул круглолицый усатый мужчина.
– Не узнал – просто увидел. Если честно, я и сам не знаю, откуда у меня этот дар… – Ставицкий кротко улыбнулся. – Просто доверьтесь мне. Доверьтесь, и я помогу вам себя исцелить.
Затем настало время знаменитого аттракциона.
Арбенин и Мальков подошли со стороны служебного коридора как раз вовремя – разыгрывалась финальная сцена.
– Остался портсигар… Он где-то здесь, рядом… Сейчас… Он где-то совсем близко…
– Жди, – бросил Мальков Николаю. – Тебя позовут.
Николай шагнул было к боковым кулисам, чтобы видеть происходящее в зале, но Мальков встал у него на пути.
– Не надо смотреть.
– Боится сглаза? – Николай посмотрел на высоченного Малькова снизу вверх, усмехнулся и отошел в сторону.
Тем временем в зале воцарилась гробовая тишина.
Ставицкий с микрофоном в руке стоял в центральном проходе, у дальних рядов, лицом к сцене. Открывал глаза, словно выйдя из транса, устремился вперед и широким жестом указал на девочку лет пяти.
– Портсигар у вас, милая леди!
Восхищенная девочка радостно подпрыгнула, схватила с сидения портсигар и подняла его над головой. Зал загудел, оживился, ассистент забрал у девочки портсигар и отдал хозяину.
Ставицкий поднялся на сцену и укрепил микрофон на стойке.
– Мы встретимся снова минут через десять. А пока я хочу представить вам одного человека… Встречайте!
Он пошел к боковым кулисам навстречу Арбенину и шепотом предупредил:
– Микрофон не трогай – плохо работает.
Николай коротко кивнул. Виктор, приобняв его за плечи и широко улыбаясь аплодирующим зрителям, подвел его к микрофону.
– Мы познакомились пять лет назад, в специальной лаборатории по изучению экстрасенсорных способностей человека… Впрочем, он сам о себе расскажет.
Широким жестом указав на Арбенина, целитель ушел за кулисы и там обернулся. Он уже не улыбается – взгляд жесткий и холодный, скользнул по веревке в месте соединения блоков-противовесов.
– Добрый вечер. Меня зовут Николай Арбенин. Мой друг Виктор Ставицкий любезно подарил мне целых десять минут своего выступления. В отличие от него, я не могу помочь всем сразу – да и десяти минут на всех не хватит…
Ставицкий тяжело задышал, пот заструился по лицу, блоки поползли вниз – вот-вот веревка не выдержит натяжения и противовесы рухнут на Николая…
– Я попробую помочь кому-то одному. Здесь, сейчас, на ваших глазах.
Виктор вдруг резко потряс головой и уставился в пол. Блоки остановились. Целитель круто развернулся и буквально побежал к выходу в служебный коридор.
Мальков, заметив это, тяжело выдохнул и пошел следом.
Николай некоторое время помолчал, глядя на подростка в инвалидной коляске в самом конце зала.
– Юноша на коляске здесь не один?
– Я с ним! – отзывается какая-то женщина.
– Кто-нибудь из мужчин, помогите поднять коляску на сцену…
…Виктор стоял в конце коридора, мрачный и злой, опершись руками о стену и опустив голову.
– На сцену скоро – куда убежал? – проговорил подошедший Мальков. Не дождавшись ответа, он шагнул ближе: – Слушай, раз этот урод тебя так бесит… Давай я позвоню Зинчуку? Это мой сослуживец, у него здесь команда… Он все устроит.
– Я не убиваю людей, – глухо отозвался Ставицкий.
– Кто говорит: убивать? Чуть-чуть покалечим…
– Я не убиваю людей! – повернувшись, рявкнул Виктор.
– Тихо-тихо… – Мальков успокаивающе выставил ладони. – Не ори!
Ставицкий бросил на него хмурый взгляд и пошел обратно – к двери, ведущей на сцену.
* * *
Рынок заканчивал работу. Кто-то уже убрал вещи с прилавков, кто-то еще пытался что-то продать немногочисленным покупателям. Юра Арбенин и Реваз Микая с большими сумками в обеих руках шли по проходу между рядами.
– Ты же сам предложил! – раздраженно сказал Юра. – Это твоя идея!
– Идея денег не ест, – буркнул грузин, – у меня таких идей в голове…
– Зачем тогда обещать?! – Юра с характерным акцентом передразнил: – «Э-э, дарагой, денег дам, Лариса моя знакомства подключит»…
– Не обещал я – вслух размышлял, – Реваз досадливо поморщился.
– Предупреждать надо! Коля уверен, что ты с Ларисой все обсудил, что вы в деле!..
Грузин лишь сокрушенно покачал головой.
– Реваз, надо помочь! Мы на тебя рассчитывали!
– Ладно, – вздохнул тот, – будет удобный момент – поговорю с ней…
– Нет у нас времени ждать: у Коли уже все на мази!
Дойдя до своего «жигуленка», Реваз открыл багажник, а Юра подхватил сумки и помог поставить их внутрь.
– Реваз, ты же мужик?
– Ну? – насторожился грузин.
– Вы с Ларисой партнеры – у вас все пополам… Дай нам денег из своей доли?
– Э-э, я – мужик, а не чмо!.. У нас не «все пополам» – у нас все вместе!
Он постоял некоторое время, что-то обдумывая, а потом решительно направился к прилавку Ларисы.
– …Ларунчик, это ж – совсем другой масштаб! Другие деньги!..
– Закрываем точку, – принялась перечислять та, – срочно скидываем товар, все деньги вкладываем в Колины концерты и сидим ждем: вдруг мы опять что-нибудь заработаем? Я правильно поняла? – обратилась она к подошедшему Юре.
– Да нет, здесь… Вариант стопроцентный!.. Если будет начальный капитал…
Лариса кивнула на затаившего дыхание грузина:
– Чем ты его по голове бил, что он мне все это вслух сказал?! Наверняка чем-то тяжелым! – Она посмотрела на Реваза, чуть не испепелив его взглядом. – С тобой мы дома поговорим!
Лариса рывком застегнула стоящую на прилавке сумку, дав понять, что разговор окончен. Реваз встретился глазами с Юрой и с виноватой улыбкой развел руками.
* * *
В зале воцарилась тишина, кто-то привстал с места, наблюдая за происходящим на сцене. Слава Дорохин сидел в инвалидной коляске – обе руки скрючены, голова неестественно вывернута. Ставицкий посмотрел ему в глаза, медленно провел рукой вдоль тела парня, примерно в полуметре… Мать подростка замерла за спинкой кресла.
Неестественно громко прозвучал голос круглолицего усатого мужчины:
