Ознакомительная версия.
С новым годом!
Тридцать первое декабря. Полдень. Я зачем-то вышла из дома, может быть, в магазин. Медленно возвращалась обратно. Почему медленно? Хотелось прогуляться. Надоело бегать, торопиться и не успевать. Я шла себе и шла.
Падал крупный снег. Он падал медленно, парил в воздухе, и было непонятно – как он летит: сверху вниз или снизу вверх. Красиво. Сказка Венского леса.
Я шла по тротуару, как положено, а мимо меня по проезжей части неслись машины. Торопились.
В ту пору не было «мерседесов» и «лексусов» – западных красавцев. В основном – отечественные машины: «Волги», «победы», «москвичи» и «запорожцы». Сейчас они выглядят как бомжи, а тогда – ничего, вполне шикарно.
Все жили примерно одинаково, и это примиряло с жизнью.
Мимо меня протарахтел «запорожец». На его крыше был установлен багажник, а на багажнике – детская кроватка, прикрученная шнуром. Ничего интересного: едет «запорожец» с детской кроваткой. Ну и что? А вот что.
От кроватки с легким щелчком отделилось колесо, сделало в воздухе дугу и упало к моим ногам. Могло дать и по голове.
Я остановилась и тупо уставилась на маленькое колесико, лежащее на земле. Оно было новенькое, пластмассовое, голубое. Почему-то жалко стало выбросить, я положила его в карман шубы.
Вернулась домой, к домашним хлопотам, к подготовке новогоднего стола.
Что такое новогодний стол времен застоя? Обязательно холодец с хреном, салат оливье. Дешевая совковая еда. Но я и сейчас не знаю ничего вкуснее. Знаю, конечно. Сейчас популярны морепродукты, красная рыба и красная икра, но без холодца, без оливье – нет праздника.
Открылась дверь, вошел мой сосед Рома. Точнее сказать, дверь и не закрывалась. Мы жили в кооперативном доме на седьмом этаже. Именно на седьмом собрался молодняк, молодые семьи. Мы ходили друг к другу в гости и не в гости, а так, что-нибудь сказать, показать, спросить, перекусить. Одна большая коммуна. А на праздники все выходили на длинную просторную лестничную площадку и «зажигали» под музыку, которая рвалась из раскрытых дверей. Тогда не было слова «зажигали». Кажется, «отрывались». Но независимо от слова все были молодые, веселые, беспечные. Жизнь манила и звала. Седьмой этаж – седьмое небо.
Перед самым Новым годом появился Рома. Это был художник-график, сосед напротив, маленького роста, на голове четырнадцать волосинок, и все можно было пересчитать. В данную минуту все четырнадцать волосин встали дыбом. Рома был подавлен, уничтожен, глубоко несчастен.
Мы дружили. Я ценила его за острый ум – остроумие, но сейчас ему было не до шуток.
Я спросила:
– Что случилось?
– Приехала теща. Собирается Милку увозить, – поведал Рома.
Милка – жена, юная красавица. Рома срубил ее в моем доме. Однажды Милка зашла ко мне, а холостой Рома в этот момент заглянул. Они совпали. И вот вам результат: Милка – жена Ромы. У них родился ребенок невиданного очарования.
Милкина мама, теща Ромы, меня ненавидела. Она считала, что ее красавица-дочь стоила больше. Они продешевили. А виновата я, поскольку знакомство состоялось в моем доме.
Возможно, Милка стоила более красивого и молодого. Но где он, молодой и красивый? Нету. А Рома – вот он, умный, с квартирой, преданный, надежный.
– Что говорит? – спросила я, имея в виду тещу.
– Говорит, что я ни на что не способен.
– Но ведь ребенка сделал, – возразила я.
– Это может каждый… Говорит, мне ничего нельзя поручить. Что я как дырявый мешок.
– В каком смысле?
– Темный и бесполезный. И знаешь, я тоже так считаю. Я действительно ни на что не способен и никуда не гожусь. Пусть забирает Милку. Я порчу ей жизнь. А я ее люблю и хочу, чтобы она была счастлива.
– А что случилось? Что конкретно?
– Да понимаешь, я купил кроватку, привез, а она без колеса. Брак подсунули. Я подложил вместо колеса книгу, кроватка стоит ровно, но ее нельзя двигать. Смысл в том, чтобы укачивать. А как укачивать без колеса?
– Когда ты ее привез?
– Сегодня.
– Во сколько?
– Какая тебе разница: когда, во сколько… Главное, что в доме скандал. Милка обычно меня защищала, а сейчас встала на сторону матери. Представляешь, они уйдут и заберут ребенка. И что я без них? Зачем мне нужна эта жизнь, без Милки и без Ванечки? Я повешусь…
Роман сел на табуретку и провалился в глубокое отчаяние. Возможно, он уже вешался в своем воображении. Намыливал веревку и налаживал петлю.
– Подожди… – предупредила я.
Вышла в прихожую. Запустила руку в карман шубы, вытащила колесико – новенькое, голубенькое. Вернулась в кухню и протянула колесико Роме. Рома взял его в руки, долго смотрел, потом поднял на меня глаза и спросил:
– А как оно у тебя оказалось?
– Упало под ноги, – объяснила я.
– Откуда? С неба?
– Почему с неба? Отскочило от кроватки. Ты ее вез на «запорожце», а колесо отскочило.
– А ты при чем?
– А я мимо шла.
– Ничего не понимаю…
– Я шла по улице. Ты проезжал мимо меня. И колесо упало мне под ноги.
– Сказка… – оторопело молвил Рома.
Действительно сказка. Колесо могло упасть за моей спиной, и я бы его не заметила. Могло упасть через сто метров, и я бы до него не дошла. Надо же было чтобы «запорожец» и я совпали. Чтобы колесо упало именно под мои ноги и вернулось к хозяину в критическую минуту.
– Так не бывает, – произнес Рома.
– Значит, бывает. Под Новый год и в ночь перед Рождеством…
У Ромы изменилось лицо, я уже поняла, что он мысленно откинул петлю и соскочил с табуретки. Рома помчался домой, зажав в кулаке колесо, забыв захлопнуть мою дверь.
Его квартира находилась напротив моей, и я услышала радостные возгласы.
Они приделают к кроватке колесо. Посадят в нее сыночка. Милка и мальчик останутся в доме, семья воссоединится, жизнь восстановится. Теща затаится, но притихнет. Наденет фартук и станет крошить оливье, поскольку Новый год – семейный праздник.
Однажды утром ко мне в дом стремительно вломилась подружка Нинка.
Она была вся всклокоченная, тревожная, с вытаращенными глазами.
Я только что проснулась, плохо соображала, медленно двигалась. Мы не договаривались о встрече. Она свалилась как снег на голову.
– Ты должна мне помочь! – велела Нинка. – Сейчас я позвоню одному типу и передам тебе трубку.
– Какому типу?
– Алексей Мамонов. Слышала?
– Естественно.
Мамонов был молодой писатель, который ворвался в драматургию семидесятых годов как ураган и раскидал всех имеющихся драматургов в разные стороны. Он приехал откуда-то с Урала, жил в гостинице и пил не просыхая. Его пьесы шли в столичных театрах.
Я несколько раз встречала его в Доме литераторов. У него был такой вид, будто он спал на мельнице на мешках с мукой. Весь мятый, чем-то обсыпанный. Однако даже сквозь такую запущенную внешнюю форму проступала его дикая красота, злость и энергия.
Мы не были знакомы. Да я и не хотела знакомиться, – слишком разное детство, разные привычки. Для меня он был как бешеный волк, который нечаянно забежал в Дом литераторов.
– Я сегодня ночевала с ним в гостинице, – сообщила Нинка.
– Зачем? – удивилась я.
Вопрос был лишний. Нинка – абсолютная чеховская попрыгунья. Обожала знаменитостей. Вот за этим и ночевала. Плюс к тому Нинка – золотоискатель, ищет счастье – золотой слиток.
Золотоискатели – все женщины, даже замужние.
– И как? – спросила я.
– Не поняла. То ли он меня любит, то ли переспал спьяну, по привычке. Я хочу это выяснить.
– Как?
– Я сейчас его наберу и дам тебе трубку. Ты с ним начни кокетничать. Если он поведется, значит, он просто бабник, просто я попала в поток. А если он меня полюбил, он не станет с тобой разговаривать. В общем, ты почувствуешь.
– Мне это не нравится, – отказалась я.
– Почему?
– Потому что ты предлагаешь мне роль подсадной утки. Это подло.
– Ты мне подруга или нет?
– Ну, подруга, – согласилась я.
– А он тебе кто?
– Никто.
– Ну вот…
Нинка взяла телефон и набрала номер. И тут же сунула мне трубку. И устремила на меня страждущий взор. Ждала и волновалась.
Мне ничего не оставалось, как взять трубку и поднести к своему уху.
– Алло… – услышала я низкий голос. Голос был умный, глубокий, изумительный. Как будто он ждал звонка.
– Позовите Колю, – сказала я первое, что пришло на ум.
– Какого Колю? Здесь такого нет, – доброжелательно ответил Мамонов.
– Но он дал мне этот телефон.
– Обманул.
– Ну вот. Я так и знала. Меня все обманывают.
– Почему?
– Не знаю. Обманывают, и все.
– А вы чем занимаетесь вообще?
– Археолог. Землю раскапываю. Культурные слои.
– А как вас зовут?
– Как всех. Маша.
– А что вы сейчас делаете?
– Коле звоню. А вы что делаете?
– Я вообще-то писатель, Алексей Мамонов. Слышали?
– Естественно.
– У вас замечательный голос, Маша.
– У вас тоже.
– Приезжайте ко мне. Я в центре. В гостинице «Москва».
Ознакомительная версия.
