А эвкалипт в сауне вещь вообще незаменимая. Попробуйте, даже если нет сушёного, в виде травы, можно настойку купить в аптеке, правда, когда сушёный завариваешь – эффект лучше.
Сидя вечером в парилке, все активно потеют, сопят, пот в баночки мыльницами соскребают, и кто-то спрашивает:
– Борисыч, а эвкалипт для чего полезен?
– Для всего практически!
– Не, ну вот что он сейчас лечит?
– А у тебя что болит?
– Ничего!
– Тогда просто иммунитет укрепляет!
– А у меня – бронхит!
– Всё – считай нету!
– А мне платят мало!
– Вот прямо сейчас слышишь топот копыт вверху? Это помощник поскакал приказ строчить на твою премию! Вот что эвкалипт животворящий делает!
– А раны душевные?
– Только со спиртом!
– Ну дык а чего мы сидим? Может, пора уже того? Спрямиться?
– Терпеть! Мне ещё грамм сто в банку наскрести надо!
Потом все плещутся в ледяном бассейне и долго, оттого что с разговорами, пьют, а под утро спорят, есть ли смысл ложиться на пару часов или уже до подъёма флага сидеть. И вот именно сейчас это так важно, что нужно даже об этом спорить – ведь если ты ещё в сознании, то неприлично же покидать общество, если общество несколько часов рассказывало тебе истории про то и про это, заботливо подливало и чутко не задавало вопросов, кроме наводящих.
А утром стоишь на построении с такой удивительно чистой, прямо до звона, головой и красными глазами, которые светят из-под опухших век. И с удивлением понимаешь, что вот если вокруг посмотреть, то море – солёное и пахнет йодом, сопки – в красном мху и пахнут грибами и ягодами, небо – синее, а жизнь – прекрасная… Вот только бы поспать ещё минут двести-триста, а потом чаю крепкого, но лучше кефира, – и вот оно, счастье, как синица в руках трепыхается, а журавлей в небе-то и не видать: нет их тут, журавлей этих, не долетают до наших краёв, стервецы, как бы и не оставляя выбора вовсе, что не может не радовать.
– Чё, – спрашивает командир, – пришёл всё-таки?
– А я и не уходил, – говорю.
– А отчего ты не выполнил моего приказания?
– Да чот компрессор забарахлил, тащ командир, пока возились, чинили, пока то да сё – уже и смысла не было идти!
– То да сё, говоришь? Да я чувствую ваше «то да сё» – видишь же, дугой БЧ-5 обхожу. Но глаза, вижу, лучше стали, да.
– Так их не видно у него же, тащ командир! – это замполит подливает масла.
– Да у половины механиков их не видно сегодня – значит что? Значит – в хорошей компании вечер провёл и терапевтический эффект не заставит себя ждать! Правильно я говорю, доктор? – кричит в другой конец строя.
– Так точно! – орёт в ответ доктор.
– Ты же не слышишь, что я говорю! – кричит ему командир.
– Это не имеет значения! Вы всегда правы! Это я сейчас как психиатр говорю!
– Вот это да. Вот это точно, – поддакивает замполит.
– Ты-то тоже меньше рот раскрывай, а то думаешь – «джуси фрут» твой перегар маскирует?
– А… ну был такой план, да.
– Так вот – нет! На прошлой неделе твой способ с мускатным орехом был эффективнее, если не считать того, что только идиот поверил бы тому, что ты с утра просто так нажрался мускатных орехов!
– Нет пределов совершенству, тащ командир! – бодро доложил замполит.
– В желании обмануть начальство, да?
– Скорее, ввести в заблуждение по некоторым вопросам, не касающимся служебной деятельности напрямую!
Ну что – записали приём экстренной психологической помощи или повторить? Повторяю: друзья плюс баня плюс эвкалипт, всё обильно запить алкоголем и заесть максимально полезной едой – если мясо, то жареное, если сало, то копчёное, если огурцы, то солёные, а если капуста – то квашеная. Конечно, ещё выпаренный батон под это хорошо, но где же вам его достать? На следующий день не валяться в постели умирающим лебедем, а на общественно-полезные работы! И никаких женщин в эти два дня! Ни в каком виде!
Именно так и предписывает поступать военная психология. Гендерный шовинизм тут ни при чём, сугубо научный метод.
Всегда улыбаюсь, когда слышу рассказы незнакомых мне людей о том, как они любят тишину. Нет, ну внешне-то, конечно, я серьёзен и поддакиваю, но внутри смеюсь. Я на самом деле ничего ужаснее тишины в своей жизни не испытывал. Страшно-то многое: гореть, тонуть, лезть на скалу по двум тоненьким верёвочкам, умереть от рака, даже первый раз смотреть фильм про оборотней страшно, когда ты юн. Но вот такого ужаса, как тишина, ваш мозг вряд ли когда-то испытывал.
Первый раз я услышал тишину, когда погрузился в бассейн в водолазном снаряжении. Сразу стало интересно и необычно, а потом минут через пять как-то не по себе. Вот он, трап, вроде бы в мутной зеленоватой жиже, вот они, трубы, которые ты должен собрать, а как-то начало казаться, что ориентация теряется, и тишина, такая приятная и ласковая в самом начале, начала тихонечко звенеть в ушах. Как она может звенеть громко и разрывать мозг, я узнал уже позже – на подводной лодке.
Единственное место на земле, где можно услышать тишину, – это специальная безэховая комната из железа и бетона в США. По их статистике, никто не выдержал нахождения в этой комнате более 45 минут. А казалось бы, чего там? Сиди на мягком стульчике да посапывай. Просто мозг-то ваш, дорогие мои любители тишины, тишины-то этой никогда и не слышал на самом деле. Весь тот уровень шума, который есть вокруг и более-менее одинаков, мозг с удовольствием принимает за абсциссу и начинает свой отсчёт «шум-тишина» именно от неё. А представьте, если её резко убрать? Вообще, подводная лодка – место довольно шумное: механизмы, сервоприводы, вентиляция, кондиционирование, гидравлика, воздух и электричество создают свой особый, неповторимый фон, который слышен сразу, едва ты спустился в рубочный люк. Но слышен он недолго, и довольно быстро мозг начинает тебе говорить, что здесь тихо. Было ли страшно, спрашивают меня некоторые люди. Никогда. Когда что-то случается, то происходит всё настолько быстро, что осознать происходящее просто не успеваешь: или действуешь на автомате, на выработанных инстинктах, или застываешь, как истукан, в шоке от перегрузки нервной системы. Потом уже, когда анализируешь ситуацию, твой мозг знает, чем всё закончилось, и ноты страха убирает из эмоций, считая их ненужными и лишними. А вот чувство животного ужаса испытать легко: это как раз в те моменты, когда на подводной лодке становится тихо. Можно не услышать сигнал аварийной тревоги: чисто теоретически, конечно. Аварийная тревога передаётся звонком (звонок почти как в школе, только выше тональность и более пронзительный), сигнал аварийной тревоги – частая дробь, во время которой по громкоговорящей связи объявляют, что и где случилось. То есть ты сразу понимаешь, куда тебе бежать и зачем. Конечно, и пожар, и вода, и заклинки рулей на подводной лодке – вещи страшные, но алгоритм действий по ним отработан сотни раз и… ну… как бы правильнее сказать… шанс есть, короче.
А вот не услышать тишину – абсолютно невозможно, как бы парадоксально ни звучала эта фраза на первый взгляд. Вот ты спишь, а в следующую секунду уже стоишь, выпучив глаза и полностью потеряв нить реальности. Мозг гремит в голове, как последнее драже гексавита в банке, и орёт: «Уши!!! Ушибля!!! Где? Где! Мой! Шум?!» И начинает сам его создавать, подтягивая себя снизу к оси абсцисс. И этот шум – сначала ты сам, а потом – звон. В месте, где нет звука, сначала ты становишься звуком сам: слышно, как стучит сердце, течёт кровь и бурчат газы в кишечнике, а потом начинается звон.
Тишина звенит, ребята и девчата! В тишине на самом деле совсем не тихо.
Первое, что делает мозг, это пытается сориентироваться: надводное положение или подводное. В надводном, в принципе, херня – сразу можно расслабиться, а вот в подводном жопа, конечно. Самое страшное – рули и если лёд сверху. Тут-то и есть важная особенность дифферентовки подводной лодки. На подводную лодку под водой действуют вот такие силы:
Все их нужно учесть и уравновесить. Подводная лодка бывает удифферентована:
– легка;
– легка, лёгок нос;
– легка, легка корма;
– легка, тяжёл нос;
– легка, тяжела корма;
– тяжела
…ну и так далее. И здесь опять всё сводится к тому, как предпочитает плавать командир и механик. То есть опять всё сводится к субъективным предпочтениям одного человека. Что, конечно, не все из вас понимают. Знали вы в своей жизни хоть одного человека с такой степенью доверия?
А рули сразу падают. Ими, конечно, можно управлять вручную, но для этого нужно, чтоб кто-то прибежал в КШР[1], нашёл нужные гидроманипуляторы и начал ими управлять. Причём как он ими управляет, он не знает – линейка, которая показывает положение рулей, находится в трёх метрах от самих манипуляторов. Был у нас матрос-контрактник такой, Паша. Из таких, знаете, которые в жопу без мыла залезть могут. «А потом ещё вылезет, и от него говном вонять не будет», – обычно добавлял Антоныч.
