– УЗИ показало, что ребёнок развивается, согласно сроку, все параметры в норме. Возможно, тетраплоидный набор клеток принадлежит плаценте? – закончила она рассказ, с надеждой глядя на врача.
– УЗИ может дать ошибочный результат. Это беременность для вас «золотая»?
Тася глядела на неё непонимающе.
– Дети есть? Или это последняя надежда завести ребёнка?
– У нас два сына, – ответил за жену Александр.
– И вы хотите сохранить беременность? – удивлённо спросила гинеколог, посмотрев на обоих.
– Да, конечно! Это желанный, запланированный ребёнок. Я никогда не делала абортов, – ответила Тася.
Заведующая поликлиникой стала внимательно изучать карту из женской консультации, анализы, заключение генетиков, затем, отложив документы в сторону, сказала:
– Вы правильно сделали, что пришли сюда. С вашим диагнозом нужно наблюдаться у нас. Подождите меня здесь, я за вами приду.
Она вернулась минут через десять и пригласила Тасю следовать за ней. В кабинете, куда они зашли, находилось две женщины.
– Виктория Викторовна будет вашим лечащим врачом, – заведующая представила Тасе смуглую темноволосую женщину, – проходите, познакомьтесь, а Светлана Владимировна тем временем заведёт на вас электронную карту, – попрощавшись, она ушла.
Молодая акушерка забрала у Таисьи документы и начала печатать на компьютере.
– Анна Сергеевна вкратце вашу историю мне передала, теперь вы подробно расскажете мне о себе, – приветливо, с доброй улыбкой в чёрных глазах сказала доктор.
Тася очередной раз поведала о том, что заставило её обратиться к ним в поликлинику.
– Забудьте про этот диагноз. Мы должны поставить перед собой цель выносить малыша. Настройтесь на хорошее, тогда у нас всё получится, – наставительно произнесла врач, выслушав Таисью.
Впервые за много дней она услышала нормальные, человеческие слова, к ней отнеслись не как к безумной, решившейся при таком диагнозе рожать ребёнка, а наоборот, поняли и были готовы помочь. «Наконец, появился человек способный защитить их с малышом», – радостно подумала Тася. Она вышла из кабинета, сияя улыбкой.
– Ты улыбаешься? Я так давно не видел тебя счастливой, – оживленно встретил её Александр.
– Мне сказали, что надо настроится на хорошее и забыть этот диагноз. Я так хотела услышать такие слова! Мне стало намного легче, я верю, что здесь нам помогут.
– Ну, вот и славно. А теперь домой?
– Да, что-то устала.
Жизнь входила в привычный ритм. Мальчишки заметно повеселели. Они уже не прятались каждый в своей комнате, а все вечера проводили с родителями. Пережитый стресс постепенно забывался. Понимая, что угроза выкидыша никуда не исчезла и ей ещё много придётся бороться за малыша, она пока скрывала на кафедре, что беременна. О своём положении известила только непосредственного руководителя, Марину Владимировну. Работать становилось всё тяжелее. После обеда начинала болеть спина. В предыдущие беременности она такого не испытывала, и думала, что сказывается возраст.
Я никогда не стану прежней…
Как праздновать День защитника Отечества, мальчишки распланировали за несколько дней вперёд. Позавтракав, они вместе с отцом отправились играть в пейнтбол. Тася с ними не поехала, такие игры были сейчас не для неё.
Мужчины вернулись возбуждённые, шумные. Умывшись, переодевшись, они сели за праздничный стол, продолжая радостно обсуждать одержанную победу.
– Скоро Дениса не надо будет к нам в команду звать, а то сегодня чуть не проиграли, – сказал Паша, доедая приготовленную мамой свиную отбивную, запечённую с сыром.
– И кем же ты его заменишь? – поинтересовался Максим.
– Миша подрастёт, и у нас будет целая команда.
– А кто такой Миша? – спросила Тася.
– Братик. Ты же скоро его родишь, и мы научим его играть в пейнтбол, – удивлённо глядя на мать, объяснил Павлик.
– Но и имя ты выбрал брату! Мы назовём его Ильёй, как Ковальчука, – непререкаемо сказал Макс.
– А мне нравятся какие-нибудь необыкновенные имена, например Арнольд, – озвучил своё мнение отец, весело подмигнув Тасе.
– Арнольд! – фыркнул Паша, – да с таким именем его во дворе все девчонки засмеют.
– Тогда уж лучше Леонель, в честь Месси.
– Макс, он же русский мальчик, а ты решил его как своего любимого аргентинца назвать! – возмутился Паша.
Спор разгорался не на шутку. Пытаясь успокоить сыновей, Александр сказал.
– Тише! Не кричите, прежде всего, надо спросить маму, какое имя выбрала она.
– Я ещё не думала об этом, – растерянно ответила Тася.
Устав от праздничной суеты, она перебралась из-за стола на диван и оттуда наблюдала за своими мужчинами.
– Мама! Скажи, что Миша красивое имя, – обнимая Тасю, стал уговаривать Павлик. – Сейчас Максим убавит музыку, мы все положим руки тебе на живот и послушаем, если малыш нам ответит, значит, он согласен, чтобы его так назвали.
– Нет! Все имена будем проверять по очереди, – возразил Макс.
– Тогда я первый!
Они столпились около дивана, положив ладони на Тасин живот.
– Брат, я называю тебя Михаилом! – торжественно произнёс Паша, и тут же радостно воскликнул: – Ответил! Он толкнул меня ножкой вот сюда, – и показал на середину ладошки.
– И меня толкнул! Значит, назовём Михаилом Александровичем, если мама согласна, – сказал отец, внимательно глядя на Тасю.
– Давайте обсудим имя чуть позже, я что-то так устала от вашего шума, пойду, усну, – попросила та в ответ.
* * *
Тася закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. «Господи! Что же со мной происходит! Саша, мальчики строят планы, ждут малыша, а я только сейчас поняла, что он человек, а не плод, который я вынашиваю. Как же мне страшно и трудно! Дома только всё начало приходить в норму, Саша верит, что решение принято, что я радуюсь и жду ребёнка вместе с ним. Но это же совсем не так! Я даже сказать об этом ему не могу».
Она забралась с ногами на кровать, взяла с тумбочки телефон и набрала номер.
– Здравствуй, мама!
– Доченька! Я только собиралась твоих мужчин поздравить, а тут звонок от тебя. Как у вас дела? – Елизавета Петровна, чтобы не тревожить Тасю, не заводила первой разговор о беременности.
– У нас всё хорошо, только…, – дочь замолчала, подбирая слова, чтобы сказать матери о жестокой правде.
– Расскажи мне всё, я не расспрашиваю тебя не потому, что мне безразлично, а потому, что не хочу лишний раз тревожить. Я же, девочка, чувствую, как тебе тяжело.
– Мама, я съездила в монастырь, смирилась с тем, что никакого аборта делать не надо. Встала на учёт в Краевой перинатальный центр и делаю всё, чтобы максимально снизить риск для ребёнка – пью витамины, гуляю, соблюдаю режим, диету.
– Ты ведёшь себя как нормальная беременная женщина.
– Нет! Я сосредоточилась на физиологии, веду себя как суррогатная мать! Моё тело инкубатор, который должен дать максимальную возможность вырасти плоду.
– Одумайся! О чём ты говоришь? Это же твоё дитя.
– Мама, не перебивай меня, иначе я не смогу произнести это вслух. Я боюсь к нему привыкнуть, чтобы не сойти с ума от горя, если потеряю его. Саша и мальчишки его ждут, в восторге от того, что он родится, чувствуют с ним родство. Малыш впервые сегодня зашевелился и толкнул ножкой, когда Паша положил руку мне на живот. Он тоже их чувствует. А я боюсь этой радости из-за страха потери. Это раздвоение личности разлагает меня изнутри. С одной стороны, мозг поставил барьер, чтобы сберечь себя, с другой стороны, я понимаю, что так нельзя и ребёнку от этого плохо, но ничего не могу изменить.
Сейчас они выбирали имя малышу. Я ничего не смогла им ответить, растерялась, оказывается, он не плод, который я вынашиваю, а человек, и ему пора придумать имя. Мама! Я мимо магазинов с детскими вещами пробегаю, боюсь смотреть на одежду для малышей. У меня до сих пор не куплено ни одной распашонки, – Тася не выдержала и разрыдалась. Елизавета Петровна растерянно молчала. Она втайне надеялась, что в семье дочери как-то всё наладится и анализ окажется ошибкой.
– Тася, – услышав, что рыдания стихли, позвала мать.
– Я здесь мама.
– Почему ты решила, что малыш погибнет?
– Эти анализы не выходят у меня из головы, а если результаты хорионбиопсии окажутся правдой? Мне так страшно!
– Бедный моя! – горько вздохнула мать. – Господь тебе дал малыша и не допустит, чтобы ты его потеряла. Ты должна в это верить.
– Если бы ты знала, насколько я пуста. Мне словно воздуха не хватает, даже вздохнуть полной грудью не могу. Меня охватывает ужас, что я никогда не стану прежней, не смогу смяться и радоваться от души.
– Перестань себя терзать! Я больше верю УЗИ, чем всем этим анализам. Ты же видела сама, какой у нас растёт хороший, активный малыш и всё у него в норме. Верь больше своим глазам и сердцу, доченька, они тебя не обманут. А когда родишь, всё наладится, и снова станешь смеяться и радоваться. Всё хочу тебя спросить, что ты решила насчёт кордоцентеза?
