– Лен, я правду тебе говорю. Ничего не было. Я видела его всего два раза в жизни, причем в первый раз у него дома три года назад.
– А домой ты к нему как попала?
– Я познакомилась с его женой Татьяной в книжном магазине. И она пригласила меня к себе. Мы даже не разговаривали с ним тогда почти. Минут десять от силы.
– И все?
– Да. А в кафе он сам ко мне подошел. И…
– Ну! Что дальше?
– Да как-то странно получилось: он просто сказал, что позвонит назавтра в одиннадцать, а я согласилась.
– Зачем?
– Откуда я знаю? Он так смотрел! Там еще Татьяна за ним маячила. Он быстро сказал, что позвонит и все.
– Так, и позвонил. Арин, ну что мне из тебя тянуть все?
– Позвонил. Ровно в одиннадцать. Он в этот момент в прокуратуре был, его вызвали. Я должна была в три к этому же следователю прийти.
– Знаю. А я в пять. Он тебя пригласил куда? Постой! Это он с тобой должен был встретиться у «Сюрприза», точно? Ты не пошла, да? Поэтому с тобой и ничего не случилось!
– Я пошла. Опоздала всего на пару минут. И все видела. Как машина горела, как люди бегали. Вот, – Арина протянула руки, – на меня стекла сверху падали, порезалась вся.
– А в милиции ты это рассказала?
– Вот тут начинается самое странное. Следователь Беркутов откуда – то знал, что Зотов должен был встретиться со мной. И, похоже, он думает, что я причастна к тому, что случилось.
– Он что, так прямо тебе и сказал?
– Нет, конечно. Только к чему эти вопросы, знаком ли Зотов с моим мужем? И что я делала в кафе? Он почему – то считает, что меня на таких мероприятиях быть не должно.
– На каких таких? Да! Он и меня спрашивал, точно ли я тебя туда пригласила? Он что, тебя в убийцы записал, этот Беркутов? – вдруг задумалась Ленка.
– Его можно понять. Я и в кафе была, когда Курлина убили, и около взрыва. Просто он проверяет все версии.
– Только одно «но»: жертвы разные. Там Курлин. Здесь Зотов. Какая связь?
– Не знаю. Только я не была знакома с Курлиным совсем, ты же знаешь. Я его даже толком не рассмотрела. Он такую откровенную чушь нес, что мне скучно стало сразу, и я рассматривала гостей. Кстати, к кому это ты от меня улизнула в кафе? Что за мужик?
– А! Издатель знакомый. Желтую газетку издает. Ты у нас такую прессу не читаешь. Сплетник, бабник. Но имеет массу полезных знакомств. Его только обижать нельзя, пакостить начнет. Вот и сидела с ним, пока сам не переключился на другую бабу. Уж, прости! Ариш, я все понимаю. На свидание пригласил, встреча сорвалась. Но не говори мне, что ты так убиваешься по человеку, который тебе безразличен. С тобой что-то происходит. Влюбиться за такой срок нельзя, значит…
– Почему? Почему нельзя?
– Потому, что за десять с половиной минут общения человека не узнаешь!
– А я его и не знаю. Лен, я даже толком его лица не помню. Я его просто чувствую. Он говорит в трубку, а я словно дыхание его на своей щеке ощущаю. Не смотри на меня так, Кислова. Он знаешь, что мне сказал тогда, в кафе? Что ему теперь без меня не жить. И я поверила. И мне без него не жить.
– Ну, ты, Аришка, даешь! Сколько мужиков тебе в любви клялись, вспомни! И каких! Один только Буклеев чего стоит с его нефтью. Ты хоть одного к себе ближе, чем на пять шагов подпустила? Ты же такая правильная жена всю жизнь была, ни – ни вне брака. Сколько раз тебя пытались в койку уложить? Игорьку твоему, единственному на весь город, наверное, спокойно спится, настолько ты верная, до тошноты. У меня рядом с тобой комплекс неполноценности развился, прости – господи себя ощущаю из-за своего единственного в жизни похода налево. И ты мне сейчас говоришь, что готова уйти к какому-то мужику, которого видела два раза в жизни?!
– Была готова. Еще вчера.
– Ну, и дура. Знаю я кое-что про Зотова. Он баб как использованные презервативы кидает. Прости за правду жизни. Все, кто с ним спал, говорят, что он наутро даже имен не спрашивает. Сует в лифчик доллары и на дверь рукой. И никаких «поцеловать» на прощание! Знаешь, как его на заводе называют? Зомби. Кто жену его видел, говорят, бабища, без слез не взглянешь. Когда он с ней рядом, словно скукоживается, это я уже от Колькиного братца слышала, его выражение, не я придумала. А он живет с ней всю жизнь. Вот и думай. Меня с ним когда знакомили, я даже не поняла, он заметил меня или просто так к ручке приложился? Губы ледяные, глаза, как стекляшки. Зомби, точно. И что ты там почувствовать смогла?
Арина молчала. Она точно знала, что все, что говорит Ленка, не про Зотова. Вернее, может и про него и каких-то других женщин, но не про него и Арину. «У него глаза голубые, а в полумраке серые. И нос сломан. И губа нижняя, как у ребенка обиженного, оттопырена», – вдруг вспомнила она. Сердце ухнуло вниз и тут же стало жарко. «Господи, помоги ему!» – прошептала Арина.
Ленка посмотрела на Арину, и у нее вдруг защипало в носу. Сама не зная, что за странное чувство ею овладело, она вздохнула и прошептала вслед за ней: «Господи, помоги им обоим!»
Она сидела около кровати мужа и смотрела, как на его виске пульсирует жилка. Прошли первые сутки после покушения, и Татьяна, скорее с удивлением, чем с радостью, вдруг поняла, что вот теперь-то он не умрет. Дыхание было ровным, заострившийся было кончик носа, порозовел и округлился. Татьяна поймала себя на мысли, что это пустое сидение перед постелью больного ее раздражает. Смысла находиться рядом с мужем она не видела: и так все около него скакали. И врачи и медсестры. Роговцев, знавший главврача, устроил все наилучшим образом. «Черт, и не уйдешь! Не так поймут!» – Татьяна раздражалась все больше.
Ее муж никогда не болел. То есть, пробирала его иногда простуда, как всех нормальных людей. Но он даже не брал больничный, обходясь пачкой таблеток и теплым свитером. Бесхлопотным в этом отношении был ее муж. А теперь она вынуждена здесь сидеть на жестком стуле, гробя свое здоровье.
В свое время она, познакомившись с Зотовым, каким-то чувством поняла, что именно этот мужчина даст ей в этой жизни все, что она захочет. И не прогадала. Заставив себя поверить, что влюблена, она добилась того, что Зотов на ней женился.
Денег, конечно, хотелось больше, но Татьяна, реально посмотрев вокруг, сама опускала себя с небес на землю: много денег, много проблем. Она не живет в серости, как прожила ее мать, но и шубку, как у жены губернатора, позволить себе не может. Так уж получилось.
В дверь палаты тихо постучали.
– Входите, – Татьяна с удивлением обернулась: к Зотову никого не пускали. В палату бочком вошла ее мать.
– Танюша, я договорилась подежурить вместо тебя. Поезжай домой, отдохни.
– Не нужно около него дежурить, мама!
– А что же ты сидишь?
– Глупее ничего не смогла спросить? – все свое раздражение Татьяна выплеснула на мать, – Я должна быть около него, черт бы его побрал. Господи, как я устала!
Татьяна встала со стула и потянулась. «Нужно телевизор в палату принести, время быстрее пройдет!»
– Пойдем в коридор, здесь совсем дышать нечем, – Татьяна толкнула дверь палаты.
Раиса Сергеевна поспешила за ней.
– Как там Петенька? Ты денег ему сегодня дала, когда он в институт пошел?
– Он дома не ночевал. А телефон отключен. Может, ты сейчас его сама наберешь? Мальчик переживает, наверное, из-за отца.
– Брось, мама! Петька уже давно, как он говорит, «забил на папашку». Лешка сам виноват: сколько раз к нему Петя за помощью обращался, и где она, помощь? С девушкой поехать на море собирался, помог ему Зотов? У меня нет таких денег, а он не дал, пожмотился. Для единственного сына. А машина? Что, не мог иномарку купить?
– Но у других никакой машины нет.
– Мой сын не «другой»! И вообще, мама. Я не знаю, что дальше делать! Лешка ведь надолго здесь залег. А мы в Испанию собирались! Пропала поездка!
– О чем ты, Таня, у тебя мужа чуть не убили!
– Не убили же, – Таня сказала это таким тоном, что мать вздрогнула.
– Таня, тебе его совсем не жалко?
– Мне себя жалко. Что я с ним, калекой, делать буду?
– Почему калекой? Он выздоровеет.
– Это еще вилами на воде писано. И не известно еще, сможет ли он на работу выйти. Дура я была. У нас ведь денег особых на счетах нет! Так, мелочь. Нужно было откладывать на черный день. Но кто ж знал! У Лешки, конечно, хороший пакет акций, но, это не живые деньги. Он и раньше все в производство вкладывал, будь оно не ладно! Ладно б, подворовывал. Ан, нет, честный, мать его! – Татьяна уже совсем разозлилась. Злость появилась от бессилия. Рушилась спокойная, сытая жизнь. А она ничего не могла сделать. Кто-то распорядился по – своему, не думая о ней. Кто-то, кому Зотов мешал.
«А кому же он все – таки перешел дорогу?» – впервые задалась она этой мыслью. Вдруг до нее окончательно дошло, что мужа действительно хотели убрать. Насовсем. Просто ему повезло. «Нужно поговорить с Роговцевым. Будет же расследование. Вот, черт! Следователь!» – Татьяна увидела идущего к ним по коридору Беркутова.
