ВИКА: Здесь?!
ВЛАД ободряюще похлопал ее по плечу.
ВЛАД: А почему бы и не здесь?
ВИКА приблизилась к сцене. И, поводя оголенными плечами, мило улыбаясь, запела низким, чуть хрипловатым голосом какую-то старомодную песенку об ушедшей любви.
ПАГАНИНИ вслед за ней подошел к сцене.
Усевшись за рояль, стал подыгрывать Вике.
У Влада на глазах мелькнули пьяные слезы.
ГРИШКА смущенно чесал свой рано лысеющий затылок.
ПАГАНИНИ ободряюще кивнул Вике.
ВИКА прекратила петь.
Все захлопали.
ВЛАД: Гениально!
ПАГАНИНИ и ВИКА вновь уселись за столик. ВИКА грустно улыбнулась.
ВИКА: Не знаю почему… Но какая-то дурацкая мысль пришла в голову.
– В такой прелестной головке и дурацкие мысли? – хохотнул ВЛАД.
ВИКА: Да… Будто это уже когда-то было… Ну знаете… Словно я уже вот так пела. Эту же песенку. На такой же страшненькой сцене. И кругом пьяные зрители. И вы так же сидели здесь, за этим столиком. В самом углу. И ты, ВЛАД, крикнул: «Гениально!» Ну нет! (она встряхнула головой, словно после тяжелого сна и в ее ушах зазвенели блестящие длинные серьги). Ну нет… Так не будет… Никогда… Я никогда больше здесь петь не буду. Не буду! И не просите!
ПАГАНИНИ (посмотрев на часы): Что, пора, старики? Уже одиннадцать.
ГРИШКА: А, может, соберемся вот так же, в следующее воскресенье?
ВЛАД: Нет, Гриш! Ты хочешь, чтобы я каждыми воскресными вечерами видел лишь твою рожу? Знаешь, как она меня достанет (ВЛАД рукой резанул по горлу). Хотя бы через недельку-другую!
ВИКА (категорично): Лучше всего раз в месяц! Мне кстати, в основном, свидания назначают по воскресеньям. Но ладно, ради вас одно выкрою. К тому же меня приглашают петь в Оперном…
ПАГАНИНИ (с легкой иронией): Ради Оперного! И ради твоих женихов… еще лучше собираться раз в полгода, по воскресеньям. Тогда точно не примелькаемся. Такая дружба самая верная.
ВЛАД: А что, он, старики прав (ВЛАД ткнул в ПАГАНИНИ пальцем). Что может быть надежнее и вернее запланированной дружбы? Ты молоток, Кольша!
ГРИШКА (оглянувшись вокруг себя): Какой Кольша? Ах, да. НИКОЛАЙ.
ПАГАНИНИ (усмехнувшись): НИКОЛАЙ, Кольша. Спасибо, старики, что так меня назвали. Что вспомнили мое настоящее имя. Спасибо.
Настоящее время. Комната Учителя
Светало. Слабые лучи солнца пробивали окно. Падали на раскрытый рояль в комнате учителя.
НИКОЛАЙ за роялем. Опускает руки на клавиши. Раздается последний аккорд.
УЧИТЕЛЬ вошел неслышно. Остановился позади его. Он улыбался.
УЧИТЕЛЬ: Это прекрасно, ПАГАНИНИ.
НИКОЛАЙ вздрогнул. Но не оглянулся.
УЧИТЕЛЬ быстро зашагал по комнате. Распахнул настежь окно.
Зашумела весенняя листва.
УЧИТЕЛЬ громко сказал, не отводя глаз окна.
За окном всходило солнце.
УЧИТЕЛЬ: Это прекрасно… Я знал. Я чувствовал… Я не мог поверить, черт побери, что моя жизнь так и закончится… Без твоей музыки…
НИКОЛАЙ медленно повернул голову.
Глаза учителя сияли, осанка выпрямилась, голова была гордо поднята вверх.
НИКОЛАЙ (закрыв лицо руками):Она умерла, учитель, – я закрыл лицо руками. Но почему, почему всё так? Я же любил ее… Нет, нет, я люблю! Только благодаря ей я когда-то начал сочинять… Если бы она была только жива… У меня хватило бы сил начать все, все сначала!
УЧИТЕЛЬ: В любом случае, утро наступает всегда, я возвращаю твои слова, мой мальчик.
НИКОЛАЙ тяжело, как старик, поднялся с места, направился к выходу.
Приостановился возле учителя.
НИКОЛАЙ: Я уже не мальчик, учитель, и седина на висках, и руки ослабли. И… Впрочем, неважно. Спасибо вам, учитель.
УЧИТЕЛЬ: За что, ПАГАНИНИ?
НИКОЛАЙ: Я не ПАГАНИНИ, учитель. У меня так и не хватило сил им стать. А Шопена я уже умудрился пережить. И мое сердце в порядке. И оно не лежит в костеле Святого креста. Хотя им тоже так никто и не сумел завладеть. К сожалению…
УЧИТЕЛЬ (встряхнув его за плечи):Что с тобой?
НИКОЛАЙ вяло улыбнулся. Вытер влажный лоб рукавом.
НИКОЛАЙ: Просто устал.
УЧИТЕЛЬ (встревожено): Ты домой?
НИКОЛАЙ (удивленно): Домой? Домой… Смотря что считать домом.
Он направился к двери.
У дверей, на плаще спал кот.
НИКОЛАЙ нечаянно задел кота ногой.
Кот убежал.
УЧИТЕЛЬ поднял плащ с пола. Встряхнул его.
УЧИТЕЛЬ: Прости, ПАГАНИНИ. Такое хорошее качество. У тебя, наверно, очень хорошая жена.
НИКОЛАЙ небрежно перемахнул плащ через плечо.
На плаще виднелись следы кошачьих лапок.
НИКОЛАЙ (широко распахнув дверь): Наверно.
УЧИТЕЛЬ: ПАГАНИНИ! Ты вернешься, ПАГАНИНИ?
НИКОЛАЙ (тихо, неуверенно): Обязательно.
Он медленно повернулся к учителю.
Тот стоял, сгорбившись, опустив голову, облокотившись о косяк двери. И задумчиво смотрел вниз, в одну точку, на свои рваные тапочки.
НИКОЛАЙ бродил по улицам. Весенний ветер бил в его лицо. Вырывал из рук плащ. НИКОЛАЙ со злостью отшвырнул плащ в сторону.
Остановился возле газетного киоска.
НИКОЛАЙ (протягивая деньги): Мне газету.
Продавщица: Какую?
НИКОЛАЙ: Не все ли равно? Если везде одно и то же. И самое лучшее из всего, что можно прочитать, это то, что пойдет дождь.
Продавщица высунула кудрявую голову из окошка и посмотрела на небо.
Продавщица: Судя по небу, не предвидится. Хотя кто его знает. Сами читайте. Прогноз погоды на последней странице (она протянула первую попавшуюся газету).
ПАГАНИНИ: Кстати, где здесь цветочный киоск?
Продавщица: За углом направо. Хотя весь город в цветах.
НИКОЛАЙ огляделся.
Вокруг росли желтые цветы.
НИКОЛАЙ сделал из газеты бумажную шапку. И водрузил на голову.
И стал быстро собирать цветы. Они еле умещались в ладонях.
НИКОЛАЙ медленно поднимался по лестнице, прижимая к груди цветы.
Возле квартиры Капы нерешительно остановился.
Его рука безжизненно лежала на кнопке звонка. Он не звонил.
Тихонько приоткрыл дверь.
Послышались возбужденные, веселые голоса.
Виднелся маленький цирк.
Клоун жонглировал шариками.
Дрессировщик забавлялся с карликовыми пуделями.
Фокусник приподнял шляпу и из нее вылетел беленький голубь. Дрессировщик Лев играл со своим питомцем львом Васей.
Вдруг посреди этого балагана появилась КАПА в черном трико.
НИКОЛАЙ зажмурил глаза. И тут же их открыл.
КАПА не исчезла, она просто стояла на руках, потом сделала сальто и громко рассмеялась.
КАПА: Я считаю, что моя первоапрельская шутка удалась на славу!
ФОКУСНИК: Это самая удачная шутка из всех, которые ты умудрилась придумать (из его рукава показалась голова змеи).
ДРЕССИРОВЩИК: И как тебе удалось убедить газетчиков напечатать твой некролог? (дрессировщик Лев гладил рыжую гриву питомца. Тот в ответ сладко потянулся).
КАПА сладко потянулась.
КАПА: Их и не нужно было убеждать. Они, так же как и вы, поверили в мою смерть. Ее даже транслировали по телевизору. Представляю, сколько добропорядочных жен пролили слез из-за гибели непутевой циркачки! Даже ни на секунду не сомневаясь. Ведь у них есть главное – честность. Чего никогда не было у меня. И чего я никогда не хотела достичь. Просто я не знаю что такое честность.
ЛЕВ: А может быть, ты единственная в этом мире честна. Ты хотя бы признаешь, что честности не существует. И хотя бы этим делаешь вызов.
КАПА: Это все слишком сложно для меня. Это лишь философия. У лжи философии нет. Она игрушечная, ненастоящая. Ведь поэтому упала всего лишь кукла, моя копия. Кстати ее обещали взять в музей. Так что я скоро стану музейным экспонатом!.. Но правда все-таки в моей жизни была. И она есть. И она единственна! Как и мой цирк. И вам я ее скажу…
НИКОЛАЙ криво усмехнулся. И прикрыл за собой дверь.
Она предательски хлопнула.
НИКОЛАЙ испуганно бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Улица. Дворик у дома Капы
На улице он жадно вдохнул воздух, отшвырнув цветы подальше. Содрал бумажную шапку, со злостью ее разорвал. И быстрым шагом пошел прочь от ее дома.
КАПА стояла у окна. В ее глазах были слезы. Она с шумом открыла форточку.
НИКОЛАЙ услышал и вздрогнул. Стал ускорять шаг, и почти уже бежал. Только за углом дома отдышался и замедлил темп.
Он наклонился и подобрал плащ. Аккуратно его встряхнул. Плащ был помятый и грязный. К нему прилипли листья и ветки.
Киоск утопал в разнообразных цветах и растениях.
Продавщица, подперев руки в боки, вызывающе оглядела его.
НИКОЛАЙ: Цветы свежие?
ПРОДАВЩИЦА (хмыкнув): Еще бы! У нас первосортный товар.
НИКОЛАЙ недоверчиво прикоснулся к увядшим розам.
Продавщица (более агрессивно): Вам для кого? На похороны, на свадьбу, на день рождение?
НИКОЛАЙ: Мне просто для жены.
ПРОДАВЩИЦА (смягчив тон): Это другое дело! Если для жены, значит, универсальные. С женой – и похороны, и свадьба, и день рождения, да, парень? Ты погоди!
