Ознакомительная версия.
– Что? – гаркнула девушка.
– Послушайте, зачем вам принимать решение и делать какой-то там выбор прямо сейчас? – спросил он растерянную девушку. – Дайте себе передышку. Я-то уж точно не являюсь для вас проблемой.
– У меня такое чувство, что вы уже – сплошная проблема, – бросила Ира. Несправедливая, потому что злая.
– Здесь вам рады, и здесь вам не задают никаких вопросов, – растерянно пробормотал Иван. – Я не знаю, что еще вам предложить.
– Вы что, действительно хотите, чтобы я осталась? – поразилась Ирина. – Но зачем вам это?
Чемезов задумался. Действительно, зачем это ему? Рисовать ее? Разговаривать о всяких пустяках?
– Скажите мне, что вам не нужна эта передышка, и я больше не стану вас задерживать.
– Она мне нужна, – пробормотала Ира и отвела взгляд в сторону.
– В таком случае решено. Вы остаетесь. Мне совсем не помешает помощь тут, в мастерской. Вы прекрасно скручиваете салфетки, а я же ничего не умею, кроме рисования.
– Кто вам сказал, что вы рисовать-то умеете? Так, ерунда какая-то! – ухмыльнулась Ирина. – Сами же сказали: просто малюете.
– Так-так, бьете по живому, – притворно обиделся Иван. – А вот не лучше ли, к слову, помыть посуду? У меня, кстати, есть посудомойка, но я понятия не имею, как она работает. Наталья ее притащила, и она, кажется, заговоренная – слушается только ее.
– Я могу взглянуть, – кивнула девушка, смеясь.
– Сделайте милость, барышня. А то мне вечно приходится посуду мыть руками, после чего и я сам, и вся кухня покрываются водой и масляными пятнами. И еще: последние яйца и молоко я все перевел на вашего Нафаню, так что нужно кое-что купить.
– Я умею мыть посуду и знаю, как покупать яйца.
– В таком случае деньги в банке, банка в шкафчике рядом с раковиной. А я, пожалуй, должен идти, а то Сережа там выпьет весь мой виски, потому что вы сказали ему, что так можно лечиться!
– Я не говорила этого! – воскликнула Ирина, но ее возмущенный взгляд наткнулся на насмешливый, открытый рот Ивана. Он смеялся, это была просто шутка. Конечно. Он пошутил. Но не насчет всего остального.
Чемезов вышел из кухни, оставив Ирину в одиночестве. Девушка огляделась по сторонам, не веря тому, что только что было ей предложено. Неужели она и правда может тут остаться? Это было почти как ответ на ее молитвы. За исключением маленькой детали. Она уже давно никого ни о чем не молила. Не верила больше в то, что кто-то там, наверху, сможет помочь ей с ее проблемами. Если бы ОН желал ей добра, этого кошмара просто не случилось бы. Все оставалось бы так же, как было год назад. И она бы все еще была счастлива.
Солнце перепрыгнуло через дом на Хитровке и заглянуло в кухонные окна, согревая тонкую ткань занавесок лавандового цвета. Ирина огляделась вокруг и развела от беспомощности руками. Что она делает здесь? Огромный круглый стол завален эскизами, пустыми листами, карандашами и ручками, чашками и стаканами – все это богатство осталось от разошедшихся по домам студентов. Интересно, если Чемезов не умеет пользоваться посудомойкой, как он до сих пор не утонул в горах посуды?
Кухню, наверное, не убирали нормально лет сто. Как минимум, несколько недель. Наверное, раньше этим занималась бывшая жена, что наводило на неизбежную мысль, что они развелись с художником не так уж и давно. Или, может, вообще не развелись? Так, разошлись, как это модно в кругах творческой интеллигенции. Вчера разошлись, сегодня могут сойтись снова. Завтра снова – как в море корабли. Впрочем, Иван Чемезов не был похож на такого художника.
Ирина одернула себя. Не похож? Да что она о нем знает? Что он не приставал к ней в первый же вечер знакомства? Что накормил яичницей? Что у него есть ученики?
Все это совсем не говорит о том, хороший он человек или плохой. Порой и пяти лет недостаточно, чтобы узнать человека. И за то, чтобы понять до конца эту горькую истину, Ирина заплатила высокую цену.
В кухонных шкафчиках также царил беспорядок. Тарелки разных размеров и глубины были свалены друг на друга без разбора и уважения к чинам и медалям. Упаковки с крупами по большей части были давно просрочены, кастрюли – хорошие, дорогие – покрылись слоями пыли. Мышь бы завелась – и то вряд ли Чемезов вообще заметил бы ее. Ира покачала головой, огляделась и заметила на стенке около плиты несколько художественных фартуков. Толстые, льняные, в пятнах от краски, они не совсем подходили для уборки и готовки, но лучше-то все равно ничего не было.
Не убирать же кухню в терракотовом платье и туфлях на шпильках.
Дернул же черт одеться именно так, да еще и потерять сумочку и все вещи, все деньги и документы. По-хорошему, надо было бы заявить об этом в полицию, да только Ирина сейчас не хотела иметь ничего общего с полицией. Во всяком случае, не прямо сейчас. И потом, они же ей ничем не помогут все равно, верно? Хотели бы помочь – помогли бы раньше.
Она скинула туфли и снова нацепила тапки. Платье пришлось закатить и защемить прищепкой, чтобы не возить по полу. Огромный тяжелый фартук закрыл большую часть нежной ткани. Ну и видок. Ира прикрыла дверь, чтобы шум и звон от тарелок не мешал Чемезову и этому, Сереже. Этот хлыщ ей совсем не нравился. А впрочем, не ее дело. Все они такие, а популярному современному художнику не обойтись без собственного прощелыги.
Посудомойка была большой, вместительной, ставилась явно в расчете на большое количество людей. И все же она не смогла вместить всей грязной посуды, которой была завалена двойная раковина и все прилегающие к ней поверхности. Одних стаканов было штук двадцать. И бокалов, на длинной тонкой ножке или на коротенькой, или вообще без ножек, – целое море.
Тут выпивали, это факт.
Ира вздохнула и покачала головой. Ладно, опять же – не ее дело. Порошка для посудомойки нашлось буквально на одну загрузку. Холодильник тоже стоял пустой, если не считать нескольких идеально уложенных на блюде плодов манго. Не иначе как с рисовательными целями, подумала Ира. Только то, что вдохновляет, имеет значение. Эти манго тут лежали не для еды, а все купленное вчера, видимо, слопали студенты. Интересно было бы посмотреть на выражение лица Чемезова, если Ира сейчас достанет манго, почистит, порежет элегантными дольками и предложит их в качестве закуски к виски.
Вот это будет номер.
Ира долго и безуспешно искала в кухне веник и совок, а также швабру и тряпку. Нечто подобное нашлось в туалете. Вместо веника была какая-то палка с насадкой, не пылесос, но и не веник. После долгих осмотров «штуковины» Ира заметила кнопку на крышке, нажала ее, и тогда штуковина начала жужжать.
– Господи, электровеник. Он существует! – усмехнулась Ира и побежала обратно в кухню – подметать, а точнее, возить палкой по полу в надежде, что после этого пыли-грязи там станет меньше. Фронт работ был огромен, и цепкий глаз женщины, привыкшей жить в чистоте, выхватывал и мутные стекла в окнах, и лиловые занавески, которым не помешала бы стирка, и паутину под потолком. Работы – непочатый край.
– Вот это да! – услышала Ира голос и так резко повернулась с электровеником в руках, что тот буквально ударился о ногу Чемезова. Рядом с ним стоял Сережа и в изумлении смотрел на Ирину.
– Вы что, уже закончили? – спросила она после долгой паузы, в ходе которой оба мужчины разглядывали Ирину как под микроскопом.
– Место женщины на кухне! – восхищенно протянул Сережа. – Чемезов, ты теперь мой герой!
– Я просто попросил вас загрузить посудомойку, на этом и все! – воскликнул Иван виновато. – Эти авгиевы конюшни вам не сдались, зачем вы бросились в бой с ними?
– Не злите меня, лучше скажите, как пользоваться этой штукой, – насупилась Ирина и протянула Чемезову электровеник.
– Послушайте, не будьте Золушкой. Бросайте эти глупости и присоединяйтесь к нам. Мы собираемся прошвырнуться и перекусить, – предложил Иван, а раскрасневшийся от своей «терапии» Сережа радостно кивнул и подмигнул Ире.
– Прогулка в обществе двух представителей искусства – разве это не звучит как мечта? – влез Сережа.
– Это с каких пор ты стал представителем искусства? – И Чемезов строго посмотрел на того, приподняв одну бровь. Ира улыбнулась, но покачала головой.
– Я лучше схожу в магазин и закончу уборку. Теперь, когда я знаю, как много здесь нужно сделать, уже не смогу жить спокойно, пока не сделаю этого. Если вы, конечно, хотите, чтобы я осталась…
– Видишь, Чемезов, я всегда говорил, что ты – свинья, – влез Сережа, наливая себе в стакан еще немножечко виски.
– Ага, иногда вы так ладно пели с Натальей хором, что вполне могли сойти за дуэт. Так не идете, Ира, точно?
– Иду, – хмыкнула она. – В магазин.
– Если так пойдет, я окажусь у вас в долгу, а этого я не люблю, – заявил Иван.
– Не окажетесь. Я наем у вас куда на большее, – «утешила» его Ира.
– Обещаете? Вчера вы не наели и на три копейки! – пожурил ее Иван. – Слушайте, давайте мы все-таки поменяем условия. Продукты тяжелые, вы на шпильках. Я не смогу жить с этим. Между прочим, эксплуатация трудящихся в свое время уже разрушила нашу страну.
Ознакомительная версия.
