Ожидание Бориса было прервано через две минуты после разговора с Леной звонком Павла Павловича.
– Добрый вечер, Борис Аркадьевич, – услышал Борис мягкий голос Павла Павловича, – простите за внеурочное беспокойство.
У нас горе, скончался президент нашего банка Пукальчик Денис Семёнович. Я завтра задержусь. Я уже распорядился о машине, цветах, о траурном портрете. Вы же, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтоб работа банка завтра шла своим чередом.
– Как это случилось? – спросил Борис, сам удивляясь своему вопросу.
– Пока точная причина смерти не установлена. Он скончался в гостиничном номере, где был с девушкой. Кажется, отказало сердце, – принимая условия игры, ответил Павел Павлович.
«Кажется сердце! Кажется сердце! Кажется сердце!» – ликовал Борис. Его ожиданию был положен конец, как будто бы, наконец, удалось прорваться потоку жизни, который был остановлен вместе с ожиданием. Поток жизни тронулся, но тронулся со множеством тревог, теснящихся в сознании Бориса.
Чтобы как-то снять с себя напряжение, Борис решил позвонить Лене, но Лена опередила его, позвонив ему сама.
* * *
– Ты чего это бросаешь трубку? – начала атаковать Лена. – Я не буду больше таскаться за твоим клиентом, я уже могу засветиться, не забывай, что я не серенькая мышка Каменская.
– Ладно, – небрежно ответил Борис, – отбой! Много ты о нём узнала?
– Много, но я вижу, тебе уже не интересен клиент.
– Почему ты так думаешь? – насторожился Борис.
– Если б был интересен, ты б давно приехал за информацией.
– Дела, малышка, дела. А с клиентом, пожалуй, ты права, не интересен он мне больше.
Борис ждал, как на его слова Лена будет реагировать.
– Ну уж нет! – повысила голос Лена. – Мы так не договаривались. Я своё дело сделала, так что плати.
– Господи, какая же ты дура! Я что, сказал, что не заплачу?
– А что, не говорил?
– Давай так… Значит… сколько у нас сейчас?
«Может, поехать и кончить её, – думал Борис, – давно собираюсь».
– Около десяти.
– Около десяти…, – повторил Борис в задумчивости.
«А что, сунуть ей таблетку в рот насильно. И платить будет не нужно, и свидетеля не будет, ведь эта дура когда-нибудь заложит».
– Готовь ужин, еду!
* * *
По дороге решимость Бориса улетучилась.
«Сейчас не время, – думал он. – Во всём, «даже в убийствах» – съехидничал внутренний голос – нужна умеренность. Сразу два трупа – это уж слишком». По лицу Бориса скользнула печальная ухмылка. «Сейчас надо узнать, что Ленка узнала об этом фуфло, может, что интересное. Значит, наш Пукальчик увлекался девочками, а говорили о нём – хороший семьянин. То-то он сегодня был такой чумной. Раз Лена утверждает, что знает о нём всё, то, может, знает и о девушке, которая была с ним».
* * *
Лена редко встречала Бориса в халате, но сегодня на ней был ночной халат, хотя волосы были туго стянуты сзади в узел, так, как она это обычно делала, надевая вечернее платье. Да и сама Лена была какая-то странная, Борису даже показалась, накурившаяся.
Скинув с себя куртку, Борис решительно прошёл в комнату и потребовал:
– Выкладывай всё!
Сбивчиво Лена рассказала всё, что знала о Пукальчике: какого он года рождения, где живёт, где работает, кем работает, женат, бездетен, его обычный распорядок дня, где он обычно обедает. Лена знала и его любимое блюдо, любимое вино, но, опасаясь вызвать подозрение Бориса, смолчала об этом. Она рассказала ему о жене Дениса Семёновича, о его собаке, и о его увлечении – молоденькой девушке, с которой у него сегодня свидание.
– и знаешь, как они проводят время? – задала Лена вопрос и сама же на него ответила, – они поехали в гостиницу. – Лена назвала одну из лучших гостиниц города. – Я уж не стала их ждать, думаю, они сейчас развлекаются. Эта девчонка, видно, живёт где-то за городом, он встретил её на Казанском вокзале с пригородного поезда, прибывшего из Раменского. Ничего девица, но мог бы подобрать кого-нибудь и здесь, в Москве.
– Уж, не тебя ли? – съехидничал Борис.
– А хоть бы и меня.
С целью скрыть то, что ей известно о смерти Пукальчика, Лена говорила о нём как о живом.
– Как ты думаешь, любит он свою жену? – спросила она.
– Ну, уж это лучше тебе знать, ты же у нас сыщик.
– Назавтра он купил два билета в Большой театр, я пока не уточнила, с кем он собирается идти, с женой или с этой, из Раменского.
– В Большой? – зачем-то переспросил Борис, вспоминая, что утром секретарь Ксюша звонила в кассу Большого театра, что-то то ли узнавала, то ли заказывала, может, как раз по поручению Пукальчика.
– А ты откуда знаешь про Большой театр? – спросил Борис.
– Профессиональная тайна! Я б с удовольствием последила за ними в театре, я ж там никогда не была, а говорят, там здорово.
– Всё, больше никаких слежек! Я же дал тебе отбой, а то и правда ещё засветишься, или этот тип глаз на тебя положит, ты же вон какая у меня красивая.
Борис потянулся к девушке, Лена отстранилась, но рука Бориса уже запечатлела упругость её груди, передавая сигнал в другое место.
– Гони бабки! – затребовала Лена. – Я сделала своё дело.
Борису не хотелось платить, собственно, и не за что, считал он, и поэтому он решил продолжить роль жаждущего секса, хотя после упоминания о деньгах внутреннее шевеление в нём прекратилось.
– Иди ко мне, малышка, – попросил он вкрадчиво, и, видя, что Лена не подкупается, добавил, – ты хорошо сделала дело, правда… – Борис хотел в чём-нибудь всё-таки упрекнуть её, не любил он хвалить людей, а получилось, что Лену похвалил, но, то ли увидев свирепеющее лицо Лены, то ли просто, решив, что сейчас не время, он замолчал.
– Что ещё не так? – приблизилась Лена. В её голосе слышалась истерика.
«Этого только мне сейчас не хватало», – подумал Борис и полез в карман за деньгами.
– Вот, возьми, всё так, малышка, иди ко мне, – неожиданно мягко заговорил Борис, привлекая к себе девушку.
Лена, пережившая за этот вечер столько эмоций, получив то, чего хотела, поддалась мягкости голоса Бориса, силе рук, стаскивающих с неё халатик, обмякла и позволила уложить себя на ковёр, не забыв при этом незаметно сунуть полученные деньги между пуфиков, из которых был выстроен диван.
Борис был как всегда настойчив, требователен, но в то же время сегодня он был немного другим. Сегодня он больше чем обычно целовал её в уголок рта, подолгу целовал её грудь, отстранялся, рассматривал её, гладил и снова начинал целовать. Сегодня и сам процесс, как показалось Лене, носил новый характер.
Утопая в истоме, Лена немного оскалилась и зарычала. «Жаль, что таблетки оставил в кармане, – подумал Борис, глядя в полуоткрытый рот девушки, – сейчас бы можно было сунуть таблеточку ей в рот». Лена открыла глаза и увидела внимательный взгляд Бориса.
– Ты чего?
– Тобой любуюсь.
Лена почувствовала недоброе. Когда-то она уже видела этот взгляд Бориса. По спине её пробежал лёгкий холодок.
– Боренька, ты сегодня великолепен, – заискивающе заговорила Лена.
– Только сегодня?
– Сегодня особенно, – незаметно отстраняясь от Бориса, ответила Лена. – Я была просто в отлёте. Мужаешь.
Борису стало лестно.
«Ладно, пусть пока живёт, может, ещё на что-нибудь сгодится», – подумал он о Лене, и, поднимаясь с пола, спросил её:
– Что у тебя на ужин?
* * *
Назавтра Борис узнал всё от того же Павла Павловича, что президент, оказывается, был отравлен таблеткой «Антиполицай» в гостиничном номере, где был не один, а с девушкой, которая, вероятно, его и отравила. Павел Павлович, рассказывая это Борису, наблюдал его реакцию и радовался, Борис оставался непроницаем.
«Не знай я, что отравитель этот стервец, – думал Павел Павлович, – никогда бы о нём не подумал. Хорош стервец, хорош!»
Примерно то же думал Борис о Павле Павловиче: «Надо же, с какой скорбью повествует о смерти шефа, как если б не он сам заказал Пукальчика. Ну и крыса!»
* * *
Как Лена и думала, на следующий день после смерти Пукальчика за ней пришли с повесткой. Лена ждала этого, специально никуда не уходила. Во-первых, если бы её не было дома, пришедшие за ней обратились бы к соседям, а ей не хотелось, чтоб соседи плохо думали о ней. Во-вторых, ей хотелось скорее уж сбросить с себя тяжесть ожидания неизбежного: ответить на все дурацкие вопросы, и всё.
Лену допрашивал молодой следователь приятной наружности.
– Что Вы делали в номере с Пукальчиком Денисом Семёновичем? – спрашивал следователь равнодушным тоном.
– Ничего, – Лена пожала плечами.
– Зачем же Вы пришли в этот номер?
– Да мы просто разговаривали, выпивали.
– Так, значит, Вы сняли номер для приятного общения?
Лена промолчала, но её мимика и то, как она повела неопределённо-согласительно плечом, говорили о её согласии.
– Я правильно формулирую Ваш ответ?
– Да.
Следователь задавал Лене вопросы, к которым она была готова.
