Чтобы не потерять из виду цель, ты должен помнить – не смотря на кажущийся сумбур, этот мир подчинен тем же законам, что и более привычный – мир живых. По сути, здесь – всего лишь сюрреалистичное отражение там . И законы у нас действуют те же…
– Например? – я не совсем понимал, к чему это старик вдруг опять перескочил к своим философским рассуждениям.
– Например, в том мире существует такой закон – чтобы не остаться должным, за все нужно платить. Если хочешь что-нибудь получить, нужно что-нибудь отдать.
– Или если еще проще… Я – миру, мир – мне, – наконец-таки понял я.
– Вот именно!
– И что я теперь должен за разговор с вами?
Старик засмеялся:
– Молодец! – в очередной раз похвалил он меня. – Быстро соображаешь. Только вот, цену ты назначаешь сам – это же твой мир, не забывай. А в достаточной ли мере расплатился, поймешь потом. Если цена была достойной, мир ничего у тебя отбирать не станет.
– Вы помогли мне многое понять, теперь и я хочу помочь вам, а заодно и расплатиться. Как я смогу помочь вам?
Но старик все равно не желал облегчать мой удел.
– Думай абстрактно, включай воображение, встань на мое место и реши, чего бы я хотел …
Чего же он хочет? Что может хотеть человек доведший свою жизнь, свою смерть до такого гадюшника? Вернуть все как было? Выбраться отсюда?
– Чтобы усталость поскорее прошла, – раздался голос слепого старика, – невыносимая усталость…
«Включай воображение!»
Я дотянулся до рюкзака и порывшись немного нащупал то, что искал. Протянув старику «случайно» прихваченный с собой компакт диск, услышал просьбу:
– Включи его, пожалуйста.
Осмотрев бумбокс, я понял, что играло радио. Хотя совершенно непонятно каким образом – место для батареек было пусто, а шнур даже и не подразумевался. Открыв крышку, вставил диск, нажал кнопку «плей» и сделал погромче.
Сначала из динамиков раздался женский голос, быстро проговаривающий непонятные слова, и лишь затем послышалось сочетание фортепьяно и тарелок – сочетание Tides-s. По-то-о-ки, направления, течения…
Старик до самого конца мелодии внимательно вслушивался в каждый, рождающийся из динамиков звук, в каждую ноту, заливающую комнату ощущением жизни… ощущением движения… потока.
Лишь когда мелодия замолкла окончательно, старик протянул к проигрывателю руку и на ощупь нашел «черный квадрат» – кнопку «стоп».
– Мы с тобой в расчете, – как мне показалось с новой интонацией умиротворения, прошептал старик. – Чтобы окончательно погрузиться в себя, мне не хватало лишь хорошей музыки. Эта безвкусица, что выплевывал проигрыватель и музыкой то назвать нельзя. Как же меня она раздражала. Вот уж где действительно наказание! Именно раздражение держало меня здесь. Я больше не хочу находиться в этой разрухе. Хочу уйти в себя, где я молод, свободен и жив. Спасибо…
В ответ я кивнул, хотя не понимал, за что он меня благодарит. Ведь диск сам оказался в сумке, а я лишь доставил его сюда.
– А теперь иди. Не мешай мне слушать музыку, – прервал мои размышления старец.
– Но… – попытался я возразить. У меня оставались еще не заданные вопросы. Он не мог об этом не знать.
– Дальше все вопросы ты сможешь задать себе и постепенно отвечать на них, следуя к цели. Иди!
Сам не знаю почему, я ужасно расстроился – мне совсем не хотелось уходить. Но и оставаться здесь дальше не было смысла. Ведь у меня действительно появилась настоящая цель. Старик сдержал свое обещание.
– Спасибо, – настала моя очередь благодарить.
Вместо ответа он лишь вяло кивнул. Казалось, это иссохший, одинокий человек растворяется в воздухе прямо на глазах, и в комнате его оставалось все меньше и меньше.
– Тебе не хватает прошлого, у тебя его попросту отобрали. Чтобы понять настоящее, ты должен найти прошлое, – еле слышно шептал старик. – Запомни, что главная задача каждого в этом мире – найти себя через недостающие фрагменты. Лишь закончив мозаику, ты сможешь открыть свою дверь. Или ты сделаешь это, или мир поглотит тебя, растворив в себе без следа… Точно так же, как это произошло со мной. «Кто я?» – ответь на этот вопрос. Пусть он станет для тебя главной задачей. «Кто я?» – вот твоя нить Ариадны.
Старик больше не шевелился. Как мне показалось, именно сейчас он уходил все дальше от этой грязной, разом опустевшей без него комнаты туда, где «молодость, свобода и жизнь».
Я встал. Каждый шаг делался с трудом. А в голове беспрерывно, заевшей пластинкой кружились слова старика: «Смерть хороша тем, что дает человеку безупречную свободу, ограниченную только лишь собственными стереотипами и выбором. Смерть хороша тем…».
Обернувшись, кинул последний взгляд на старика. Он улыбался, блуждая в прошлом, которого у меня нет, но будет… обязательно будет.
Лишь стоило выйти в другую комнату, как под ногами опять захрустел, зашуршал мусор. Аккуратно ступая, я прошел к выходу, но не удержался и еще раз оглянулся. Отблески костра, танцующие тени на полу, словно ничего и не изменилось, словно не было разговора и самого старика. Хотя… что-то неуловимое исчезло, пропало и больше никогда не вернется.
Я достал фонарь из бокового кармана, включил его, чтобы смело шагнуть в темноту. Мрак, окружающий меня лишь подтвердил догадки – когда я сюда пришел само здание, вторя усталости своего хозяина, с каждым сделанным им вдохом разрушалось все сильней, а теперь оно замерло, прислушиваясь к чему-то новому, непонятному, что зарождалось в душе старца под мелодию «Тайдс».
Мне предстояло вернуться к поезду. Стоило только подумать, что вновь придется столкнуться с этим чертовым «Полем Отчаянья», как меня затрясло и к горлу подступила тошнота. Только не это! Должен же быть другой выход!
Как сказал старик, все рождается из моего воображения. Значит другой путь – в обход поля, а не сквозь него – наверняка существует. Нужно его только суметь увидеть. Но как?!
Тут меня осенило! Кажется, старик что-то говорил о стеклянной крыше на чердаке, да и просто выход на саму крышу подойдет. Если удастся подняться наверх, и если тьма окажется разбавленной светом луны, то вполне возможно получится увидеть где стоит поезд и точное направление. А если повезет – то и проложенную через поле дорогу.
Освещая фонариком у себя под ногами, доверившись интуиции, я стал пробираться сквозь комнаты и залы по направлению к лестничной площадке. Это оказалось совсем не сложно – ноги сами вели меня нужным путем.
Добравшись до пункта назначения, я понял, что мне повезло намного больше, чем мог рассчитывать – все лестницы до самого верха уцелели. Но все равно ступать старался очень аккуратно, проверяя каждую ступень на прочность.
Поднявшись на пятый этаж рядом с лестничной площадкой, я обнаружил комнату вход в которую был прикрыт сорванной с петель дверью, лишь частично прикрывающую дверной проем. Стоило немного помочь двери, слегка подтолкнув на себя, как она с готовностью рухнула на пол, разлетевшись прогнившей древесиной в щепки.
Начиная от самого входа, комната завалена какой-то непонятной субстанцией. Смесь земли, глины, битого кирпича, песка и разного мусора единой зыбкой горой возвышалась до самого потолка, с зияющей прямоугольной дырой, судя по всему и являющаяся проходом на чердак.
Решив подняться по этой мешанине я думал, что особых усилий от меня не потребуется. Однако уже первые несколько движений показали мне, насколько я ошибался – два шага вперед, три назад. Единственная опора – это более-менее крупные куски кирпичей и труб. Но левую руку занимал фонарь, поэтому дотянуться до следующего выступа оказалось просто невозможно. Настоящее скалолазание!
Съехав в очередной раз к самому подножью непреодолимой горы и немного поразмыслив, я решил осветив «гору», постараться запомнить каждый брусок-опору, спрятать фонарь, чтобы освободить обе руки, и уже полностью подготовленным, так сказать «во все оружии», начать свое восхождение на Эверест.
Хорошенько разбежавшись, насколько это было возможно сделать в большом мусорном бачке, я прыгнул, по ощущениям преодолев не меньше половины мусорной кучи. Тело отдало резкой болью в правом боку и тут же поползло вниз. Я как можно скорее в поисках поддержки стал шарить руками по сторонам. Иначе еще чуть-чуть и я снова окажусь внизу. Наконец стержень был найден.
То ли камень, то ли кусок кирпича накрепко увяз в трясине. Не упуская шанса, я подтянулся и охватил его второй рукой. Так и завис, тяжело и глубоко дыша, будто я не брюхом на куче строительного мусора валяюсь, а болтаюсь над бездонной пропастью.
Честно сказать, я даже не был уверен стою ли на месте или двигаюсь вниз. А может завис в десяти сантиметрах от пола, и чувствую себя героем. Меня окружала идеальная тьма.
Не знал, что добраться до чердака может быть так сложно. Но я готов постараться. Что угодно лишь бы не Поле!
Уткнувшись щекой в непонятное месиво в неудобной и нелепой позе, я думал свои странные мысли, чувствуя всем телом абсурдность своего положения.
