Ознакомительная версия.
8
В половине первого требовательно зазвонил мобильник, сдёрнув Петра с кровати. Говорил Сам, поэтому пришлось сесть, хоть из приличия. Конечно, абонент понятия не имел, стоит ли навытяжку его подчинённый или непринуждённо валяется в тёплой постели, но так уж приучен Пётр. Он сидел, выпрямив в струнку спину, и терпеливо внимал боссу.
Спустя пять минут, молодой бизнесмен уже мчался по ночному городу, боясь что-нибудь позабыть из полученной инструкции.
Такие дикие срывы случались не часто, но бывали. А что поделать, бизнес есть бизнес! Всё по классику: время – деньги, деньги – товар – навар – большие деньги, – ничего лишнего. Хочешь жить, умей вертеться! Народная мудрость – та же классика.
Пётр не испытывал дискомфорта, ещё со студенческих лет привык вскакивать по ночам и мчаться неведомо куда, оказывая медицинскую помощь нуждающимся. Вот и сейчас понадобилась скорая помощь, может быть не медицинская, но скорая.
У ворот особняка ожидал Никола. Он торопливо открыл двери, пригласил гостя внутрь. Босс не вышел, только голос изнутри комнаты приказал:
– Бери с собой Николу и далее, по инструкции!
– Есть! – по-уставному ответил Пётр и, резко развернувшись, направился к выходу.
Они обошли особняк с другой стороны, пробираясь через наметённые сугробы. Пётр молчал. О чём разговаривать с этим дебилом? Никола сопел в затылок направляющего, да чем-то бренчал. Им предстояла довольно-таки неприятная работёнка. Пётр остановился и предложил верзиле идти первым. Тот молча повиновался и принялся с тупым усердием утаптывать снег. Пётр разглядел автомат в руках Николы и вздрогнул. Наконец они добрались до запасного выхода, отгребли ногами снег от двери и кое-как отворили. Вероятно, завтра же с утра здесь будет расчищено, босс мог бы и сегодня распорядиться, но видно, дело не должно получать огласку.
Когда они вошли в особняк, ноздри защекотало запахом благополучия. Мягкие тёплые волны воздуха едва уловимого, уютного аромата успокаивали и умиротворяли. Даже Николка перестал обиженно сипеть и клацать затвором автомата. В полуосвещённой комнате, на широком диване лежал, изогнутый в три погибели, Сажа и тихонько постанывал. Его неестественная поза напомнила Петру рисунок из медицинского учебника – что-то об опистотонусе – так скрючило мужика. Пётр понимал, что сейчас необходимо проявить максимум дипломатии, потому что Сажа – правая рука босса. Он не знал, какие инструкции получил Никола, но инстинктивно чувствовал опасность. Пётр набрал побольше воздуха, сделал жест Николе, предлагающий невмешательство, и двинулся к Саже.
Скрюченный человек, казалось, не замечал присутствия посторонних лиц, он едва шевельнулся, да и то как-то неестественно. Пётр взял старого за плечи и повернул лицом к себе. Голова Сажи безвольно болталась на шее, синие губы едва разжались и выпустили порцию пены. Никола брезгливо усмехнулся, но предпочёл промолчать, а может у него и не было никаких слов? Может быть, он в этот момент обдумывал элементы своей кандидатской диссертации? Сжатые и перекошенные мышцы лица Сажи не позволяли ему ничего сказать. Поэтому начал Пётр:
– Сажа, слушай меня, я говорю от имени босса!
Сажа едва заметным, с силой произведённым, движением веками, похожим на кивок, дал понять, что слышит.
– Нам сейчас надо ехать, – твёрдо сказал Пётр, ожидая сопротивления. – Тебе стоит отдохнуть.
Сажа молчал. Непонятно, какова его реакция на такое предложение? Пётр был наслышан о неимоверной жестокости, незаурядной хитрости вкупе с чрезвычайной ловкостью старого вора. Он не мог поверить в беспомощность Сажи. А кто знает, что у него на уме? Вот так лежит, полумёртвым, а вдруг внезапно вскочит и сунет перо под ребро?!
– Ты можешь встать?
В ответ раздалось едва слышное, судорожное поскрипывание зубами. Пётр деликатно взял больного за плечи и попытался помочь ему сесть. Шустрый Никола уловил суть происходящего, резво ухватил Сажу за шиворот и поднял на ноги. Пётр осуждающе посмотрел на напарника и заметил:
– Никола, поаккуратнее!
– А чё церемониться? Босс приказал!
Петру показалось, что на миг комната озарилась злобной искрой, промелькнувшей в мутных глазах Сажи. Никола ничего такого не заметил. Он, ухватив в охапку Сажу, нетерпеливо поволок старого к выходу. У Петра всё внутри возмутилось от неуважения к старому, в то же время он понимал, что без Николы не справиться. Неизвестно отчего так остервенел кандидат в кандидаты наук, но обратный путь с Сажей в руках, он проделал в три раза быстрее. Пётр едва успевал передвигать ноги, попадая в растоптанные следы напарника. У самого забора он оступился и соскользнул с тропки, провалившись по колено в рыхлый снег. Пётр начал выбираться, упал на четвереньки, с трудом поднялся и, отряхиваясь, взглянул на ночное небо. Полная, багровобледная луна зловеще усмехнулась. Пётр мотнул головой, отгоняя от себя прочь наваждение.
– Э! Командир, давай быстрее, а то этот мешок сейчас грохнется! – заорал Никола, встряхнув одетого в домашний халат Сажу.
Пётр мигом подскочил к машине, они уложили напряжённого Сажу на заднее сиденье и двинулись в ночь.
Непонятно почему, ночь полнолуния принято считать мистической, чуть ли не бесовской. В эту пору на земле якобы появляются какие-то вампиры, вурдалаки и прочая нечисть. Странно, но так считается. Хоть этих страшных персонажей никто и не видел, за исключением особых личностей, кои оказались в известном месте. Карина Львовна никак не улавливала связь между людскими трагедиями и фазами естественного спутника Земли. Ну не прослеживалась тут никакой зависимости: ни прямой, ни обратной. Практически любое событие можно отобразить графически, выразить в численном соотношении, но мистику? Она не поддаётся никакой логике, потому что она целиком надуманное воспалёнными мозгами понятие. Карина Львовна, исключительно, из чувства информационного голода взяла эту глупую книжонку в постель. Всю домашнюю библиотеку она перечитала по нескольку раз, вот и взяла хоть что-то, поновее. На четырёхстах страницах описывалась весьма мутная история о вампирах: от древности, до наших дней. Карина Львовна громко зевнула:
– A-а! Скукота смертельнейшая.
И ведь не спится! Она решила выключить свет и лежать в темноте. Карина Львовна щёлкнула выключателем. Сквозь полупрозрачные занавески в комнату заглянула луна, мертвенной бледностью осветив постель. Самое время появиться вампиру, подумала Липутина и закрыла глаза.
В полнейшей тёмной тишине ей вдруг послышались шаги.
Чушь какая-то! Карина Львовна никогда не страдала болезненной впечатлительностью, а тут надо же! Стареет, стареет. Другого объяснения нет. Она повернулась на живот и уткнулась орлиным носом в подушку. Шаги раздались вновь. Кто-то ходил по квартире!
Карина Львовна разозлилась на саму себя, что ещё за галлюцинации? Она поднялась с постели, накинула халат и растворила двери спальни.
Вмиг противоречивые чувства охватили её. С одной стороны, хорошо – это не галлюцинация. С другой – стало страшно за дочь.
Эвелина, распустив волосы, стояла напротив письменного стола и напряжённо всматривалась в темноту, словно искала что-то. Карина Львовна включила свет, но дочка даже не оглянулась.
– Эвелина! – строго окликнула её мать. – Что ты ходишь среди ночи?
От неожиданности дочь вздрогнула и оглянулась. Губы её плотно сжались, а глаза ничего не выражали. Карина Львовна испугалась и подскочила к дочери.
– Мама? Почему ты не спишь? – безжизненным голосом произнесла Эвелина.
Мать напугало выражение глаз Эвелины. Ни тоски, ни радости, ни испуга.
– Я тебя спрашиваю, что ты делаешь среди ночи? Посмотри, который час!
Обе посмотрели на циферблат настенных часов, большая и маленькая стрелки застыли на тройке, лишь секундная упрямо скакала по кругу, мерно тукая: тик-так, тик-так.
– Я, я не знаю. Я что-то потеряла.
– Что ты могла потерять дома? – Карина Львовна обняла дочь.
– Не помню, по-моему, письмо.
– Какое письмо?
– Я только что писала и потеряла, – безучастно отозвалась Эвелина.
– Что за чушь! Как ты могла писать, если я застала тебя в абсолютно тёмной комнате? Это тебе приснилось.
– Да, наверное, ты права, мама. Мне приснилось, как я писала письмо под диктовку.
– Вот и хорошо, всё стало понятным, – сама себе сказала Карина Львовна. – А теперь давай спать.
– Давай спать, – эхом повторила Эвелина. Её тон напомнил Карине Львовне реплику из детского кинофильма, сказки какой-то: «Что воля, что неволя – всё равно». Странно и страшно прозвучало это из уст родной дочери.
– Ты очень устала, Лина, надо отдохнуть. Завтра тебе не надо выполнять минимума по английскому, да и пропусти утреннюю лекцию, выспись хорошенько, а потом всё наверстаешь! – успокаивала дочь Карина Львовна.
– Хорошо, мама, – отвлечённо согласилась Эвелина и улеглась в постель. Карина Львовна заботливо укрыла её пледом, погасила свет и вышла. Она в нерешительности постояла у дверей спальни. Надо бы поговорить с Линой или не стоит? С дочерью происходит что-то нехорошее. Не лучше ли обратиться к специалисту?
Ознакомительная версия.
