Ознакомительная версия.
Так они и шли. Перо указывало дорогу, а кони неуклонно следовали за ним. Аилов по пути не предвиделось, оставалось надеяться лишь на удачу.
– Я бы сейчас пару упитанных зайцев за раз умял, – высказал свои мысли рысёнок.
– Рыс, не упоминай про еду, – попросил его Ак-Боро.
– А Кыркижи, – шепнул на ухо бело-серому другу рысёнок, – наверное, целого сарлыка?! Как думаешь?
– Рыс-Мурлыс, если не замолчишь, пешком пойдёшь, – ответил белогривый жеребец.
Они медленно поднимались по длинному пологому склону высокой горы и почти достигли её вершины, как вдруг на одном из каменных выступов показалась заплутавшая серая косуля. Она свысока смотрела на проходящих мимо путников, а когда поняла, что те её тоже заметили, пустилась в бегство. Ак-Боро и Чыдамкай-Кара устремились вдогонку, а их всадники, достав луки и вынув из колчанов стрелы, изготовились к стрельбе. Приготовился к прыжку и Рыс-Мурлыс, терпеливо выжидая подходящего для броска момента, он не спускал глаз с возможной добычи.
С невероятной быстротой косуля мчалась вдоль гребня горы, ловко перепрыгивая большие камни и неожиданно меняя направление. Но и охотники были не менее проворны. Усталость вдруг куда-то подевалась, острое чувство голода притупилось, разгорелся азарт. Цель была слишком далека для Чалын, и она не торопилась стрелять. А вот Кыркижи уже разжал пальцы, удерживающие натянутую тетиву. Лук разогнулся, и костяное жало на оперённом стержне со свистом устремилось вперёд.
Словно почуяв опасность, дикая коза отскочила в сторону, и стрела, пролетев мимо, угодила в камень. Её древко с хрустом переломилось, а наконечник отлетел в сторону. Преследование продолжалась. Кони мчались, стараясь не отставать от расторопного животного, однако расстояние между ними всё больше увеличивалось.
И тут удача улыбнулась приотставшим охотникам. Перед спускающейся в ложбину косулей расстелился полумесяцем снег. Он лежал ровным полукругом, и загнанному зверю ничего не оставалось делать, как пуститься напрямик. Дикая коза с трудом передвигалась, её копыта вязли и утопали в снегу.
Ак-Боро оказался проворней Чыдамкай-Кара и вырвался вперёд. Приблизившись первым к снегу, он, предугадав намерения всадницы, перешёл на галоп. Затаив дыхание, Чалын пустила стрелу. Рассекая воздух, та издала короткий свист и вонзилась в переднюю ногу зверя. Косуля содрогнулась, заблеяла, как овца, и рванулась вперёд. Следом выстрелил Кыркижи, но вот досада, он снова промахнулся, стрела беззвучно зарылась в снегу. Человек-гора бранил себя за опрометчивость, а подранок уходил.
Увидев это, рысёнок соскочил с Ак-Боро и длинными прыжками устремился вдогонку. Едва касаясь лапами мокрого снега, он мчался быстрее ветра. Увлечённый охотой Рыс-Мурлыс позабыл обо всём, перед глазами была одна лишь косуля, и ничего больше.
Одолев снежную преграду, испуганный зверь пустился наутёк пуще прежнего, словно и не был ранен вовсе. Рысёнок приотстал, но ненадолго. Едва снег остался позади, как всё изменилось. Ещё немного, один прыжок длиннее другого, – и преследователь повалил косулю на землю. Добыча оказалась в крепких лапах маленького хищника.
Переправившись через снег к Рысу-Мурлысу, Чалын, Кыркижи и Ак-Боро принялись изливать на кормильца заслуженные похвалы. Даже молчун Чыдамкай-Кара, и тот, скупо, но всё же промолвил: «Молодец!». Возгордившийся рысёнок испытывал упоение от славной охоты. Задрав нос, он принимал все тёплые слова в свой адрес. А когда восторги поутихли, предложил:
– Мясо добыто. Клыки да зубы у всех имеются, пора бы и полакомиться.
В воздухе зависла тишина. Непонимающие взгляды голодных друзей окинули Рыса-Мурлыса.
– Отчего вы все насупились? Надо быстрее порадовать животы, давайте же.
– Нет, нет, постой! Рыс, ты что, решил нас мясом сырым накормить? – возмутилась Чалын.
– Не знаю, как Чыдамкай-Кара, а я, вообще-то, мясо ни в каком виде не употребляю! Предпочитаю только растительную пищу, – высказался Ак-Боро.
– А что? Косулю не пожарить и не сварить – вокруг лишь камни со снегом. Да и мясом питаться никому начать не поздно. От свежатины вряд ли кому подурнеет, тем паче сейчас, – окинув взглядом сначала людей, а потом и коней, вполне серьёзно ответил рысёнок. – Не помирать же.
– Мурлыс, никто кроме тебя сейчас есть не будет. Если невтерпёж, то давай – набивай поскорее живот, препятствовать тебе мы не станем, – принялась поучать рысёнка Чалын. – Но только как ты потом своим голодным друзьям в глаза смотреть будешь?
– Чалын права. Нужен корм для коней, а ещё и огонь, чтобы нам пищу приготовить, – поддержал девочку Кыркижи.
Рыс-Мурлыс приумолк, и Чалын продолжила:
– Косули в пустынных горах не обитают, им тоже нужно чем-то питаться, а мох для них – не самое подходящее лакомство. А значит, где-то поблизости можно пропитание для Ак-Боро и Чыдамкай-Кара найти, а если повезёт, то до ночи мы и вовсе к лесу выйдем.
– Верно! – подтвердил человек-гора.
– Голова-а! – скупо промолвил богатырский конь.
Осознав, что не прав, рысёнок убрал с косули лапу и посмотрел на Кыркижи. А тот развёл в ответ руками.
Не тратя времени на лишнюю болтовню, путники погрузили добычу на Чыдамкай-Кара и двинулись дальше. Очень скоро они добрались до вершины горного хребта. Позади них остались серые гряды и увалы, а впереди зеленели поросшие густым лесом отроги.
Спуск предстоял нелёгкий. С этой стороны горы склон был гораздо круче и к тому же покрыт глубоким снегом. Чтобы ненароком не покатиться кубарем вниз, пришлось осторожничать. Вытянувшись цепочкой, друзья шагали друг за другом по узкой тропе. Впереди всех шла Чалын, она вела в поводу Ак-Боро. За ними, тяжело ступая, следовал Кыркижи, направляя за собой Чыдамкай-Кара. Рыс-Мурлыс же умудрялся сновать под ногами, оказываясь то впереди, то позади всей компании. Поначалу спуск оказался даже тяжелее, чем подъём. Но с каждым шагом снега было всё меньше, а растительности – всё больше, да и склон становился более пологим. Ветер наконец-то стих, и солнце снова приласкало усталых путешественников своим нежным теплом.
От подножия горы и до лесистого отрога расстилалась долина. Снега на ней уже совсем не осталось, повсюду зеленела трава и журчали ручьи. Талая вода стекала с гор и вливалась в бурную, шумящую на перекатах реку, петляющую вдоль извилистой горной цепи. Двигаясь вдоль берега, путники и вышли к опушке леса. На краю поляны они увидели сухой валежник. По всей видимости, молодое дерево было свалено бобрами. Об этом говорил обгрызенный, остро заточенный ствол поваленной пихты и тропа, ведущая к запруженному водоёму, окружённому высокой пожухлой травой.
Несмотря на сильную усталость, каждый из путников принялся за работу, отлынивать никто даже и не думал. Ак-Боро и Рыс-Мурлыс по привычке отправились за хворостом. Чалын и Кыркижи взялись собирать шалаш. А Чыдамкай-Кара остался им в помощь: перевозить жерди, колья и лапы пихты.
Человек-гора нарубил рогатин и вколотил их в землю. В развилины вложил жердь и наложил на неё длинные прямые палки. Чалын покрыла их пушистыми хвойными ветками, ими же устлала пол. Шалаш они закончили как раз к тому времени, как сушняк был доставлен на место. После каждый занялся новым делом: девочка разводила костёр, Кыркижи под пристальным наблюдением Рыса-Мурлыса разделывал добычу, а Ак-Боро с Чыдамкай-Кара, пока совсем не стемнело, отправились щипать траву. Очень скоро в сумерках замерцал огонь, а на длинных прутьях, воткнутых в землю у костра, зарумянилось мясо.
Каждый выбрал себе кусок мяса сам, по своему разыгравшемуся аппетиту. У Кыркижи он был большой и тяжёлый, такой, что его пришлось нанизывать аж на два прута. У Чалын – раза в три меньше, а у Рыса-Мурлыса почти такой же увесистый, как у человека-горы.
Рысёнок старательно вертел ветвь с мясом и постоянно пробовал его на готовность, хотя прекрасно знал, что под румяной корочкой оно ещё совсем сырое. Перевернув его в очередной раз, он решил подкинуть ещё немного хвороста в костёр для большего жара. Куча сухих веток лежала возле шалаша, и Рыс-Мурлыс направился к ней.
Кыркижи в это время встал с валежника, вынул из ножен бронзовый кинжал и острым лезвием надрезал свой зажаренный кусок мяса с разных сторон, чтобы лучше приготовилось. А потом решил сделать доброе дело и для своего маленького хвостатого друга. Он нагнулся над его аппетитным куском как раз в тот момент, когда рысёнок с охапкой сушняка уже возвращался обратно.
Свободной рукой Кыркижи взялся за прут, чтобы придержать его, а другой, с кинжалом, потянулся к мясу. Рыс-Мурлыс увидел это и обомлел. Доброжелательные намерения богатыря ему были неведомы. В бликах огня человек-гора выглядел злобным оголодавшим великаном, намеревавшимся в два счета разделаться с его запоздалым ужином.
– Ты что делаешь? Не тронь! – выронив хворост, возмутился Рыс-Мурлыс.
Ознакомительная версия.
