Ознакомительная версия.
– Ха-ха-ха, – тихо рассмеялся старый волк. – В этом лесу я хозяин.
Из тени деревьев показалось ещё шестеро волков с горящими от азарта глазами. Теперь их стало семнадцать.
Осознав, что дальше разговаривать нет смысла, вожак внезапно бросился на Ак-Боро. Развернувшись в прыжке, он широко раскрыл свою острозубую пасть. Но белогривый конь не растерялся и отскочил в сторону. Старый волк промахнулся. Пролетев мимо, он боком неудачно приземлился на лапы и упал. Как по команде, остальные волки последовали за своим вожаком. Один за другим остервеневшие хищники бросались на путников. Каждый из нападавших знал своё дело: пока часть из них отвлекала людей, остальные пытались как можно быстрее разделаться с конями. Завязался неравный бой.
Волки нападали со всех сторон, но сдаваться никто не собирался. Встав на защиту четвероногих друзей, Кыркижи отмахивался мечом, хватал разъярённых хищников за шкуры и отбрасывал в темноту. Те бились о стволы деревьев, скулили от боли, но снова бросались в драку. Один из них, наиболее ловкий, сумел-таки вцепиться в ногу богатырю, тот почувствовал жжение, а потом и теплоту.
Чалын помогла Кыркижи, отогнав огнём обезумевшего от вкуса крови волка. Запахло палёной шкурой. Девочка отпугивала горящей веткой кровожадных врагов, а самых наглых из них разила мечом.
Ак-Боро и Чыдамкай-Кара тоже дрались. Их удары были настолько сильны, что пострадавшие от копыт хищники кое-как приходили в себя. Оклемавшись, они с трудом уносили ноги, а иные и вовсе оставались лежать. А когда волки всё же достигали цели и вонзали острые зубы в шкуры коней, на помощь друзьям приходил Рыс-Мурлыс. Озлобленный рысёнок впивался клыками в шеи нападающих, и те с визгом отпрыгивали в сторону.
Искры от горящих веток разлетались по сторонам, угольки падали в сухую траву, их раздувал ветер. То там, то здесь вспыхивало пламя. Огонь некому было тушить, и трава разгоралась. Перепугавшись, побитые хищники с опалёнными шкурами пустились наутёк. Последним уходил вожак. На прощание окинув победителей полным ненависти взглядом, он скрылся в причудливых тенях, отбрасываемых деревьями в свете огня.
Враги отступили, но возникла новая опасность – пожар. Ненасытный огонь перекинулся на кусты. Чалын и Кыркижи попытались сбить пламя ветками, но время было упущено, лес уже окрасился жёлто-алыми тонами. Жар усиливался, раскалённый воздух обжигал кожу, к огню было не подобраться. Языки пламени уже лизали стволы деревьев, поднимаясь вверх, к их пушистым кронам.
«Бежать! Как можно скорее уносить ноги, пока ещё не поздно», – приняла решение Чалын.
Едкий дым сбил ей дыхание, она закашлялась и, вытирая выступившие слёзы, произнесла:
– Уходим!
Запрыгнув на коней, Кыркижи, Чалын и Рыс-Мурлыс поспешили покинуть опасное место. Огибая деревья, Ак-Боро и Чыдамкай-Кара галопом уносили всадников от непредсказуемой, набирающей силу стихии. Кони могли бы бежать быстрее, да только непроглядная тьма не давала как следует разогнаться. Сзади доносился треск горящих веток и гул огня, с жадностью поглощающего макушки сосен и пихт.
Вдруг Ак-Боро почувствовал сильную боль в ноге. Он понял, что ранен, но не хотел тревожить Чалын. Однако рана оказалась серьёзной, и чем быстрее бежал Ак-Боро, тем нестерпимее становилась боль. Теряя силы, белогривый жеребец сбавлял темп.
– Ак-Боро, что с тобой? – встревожившись, спросила Чалын.
– Меня, похоже, один из клыкастых зацепил, – ответил тот.
Ак-Боро подранил вожак волчьей стаи, когда кинулся на него во второй раз. В разгар битвы конь не заметил раны и продолжал сражаться.
Между тем, усилившись, ветер поменял направление. Теперь весь дым шёл на беглецов. Словно непроглядный туман, он плотной пеленой стелился вдоль земли, окутывая всё на своём пути.
– Ак-Боро ранен, сильно ранен, – осмотрев коня на ходу, пояснил рысёнок.
Заметив, что Чалын приотстала, Кыркижи развернул Чыдамкай-Кара и направился к ней, чтобы узнать, в чём дело. В этот момент им навстречу выскочила перепуганная кабарга [56] . Разглядев в последний момент богатырского коня, обезумевшее животное отпрыгнуло в сторону и промчалось мимо. Над головами тревожно порхали птицы.
Ак-Боро становилось всё хуже, и когда в глазах совсем помутилось, он остановился. Всадники спешились. Спрыгнул с коня и подоспевший человек-гора.
– Что с ат случилось? – сразу спросил богатырь.
Едва прозвучали слова Кыркижи, как ноги измождённого жеребца подкосились, и он повалился наземь.
– Ему помощь нужна, – указав на рану, сказала Чалын. – Сам он идти уже не сможет.
Гул пожара усиливался, медлить было нельзя. Кыркижи взвалил обессилевшего Ак-Боро на свои могучие плечи и потащил на себе.
С каждым шагом богатырю становилось всё тяжелее, теперь сказывалось и его ранение. По багровому лицу Кыркижи бежал пот. Стиснув зубы, он хромал, но не останавливался.
Огонь настигал беглецов. Треск горящих сучьев раздавался совсем близко. Жар угрожающе дышал им в спину. Дым не давал вдохнуть полной грудью. Чалын и Кыркижи беспрестанно кашляли, их глаза слезились. Передвигаться приходилось почти на ощупь.
Внезапно стало плохо Рысу-Мурлысу. Он до последнего прижимался к земле, с жадностью вдыхая остатки чистого воздуха. Ну а когда его совсем не осталось, рысёнок упал без чувств. Чалын тут же подхватила его и положила на Чыдамкай-Кара, хотя конь и сам чувствовал себя неважно.
Шатаясь из стороны в сторону, Чыдамкай-Кара всё шагал, за его поводья держалась Чалын. Голова у неё кружилась, она задыхалась, но всё ещё передвигала ноги. За ней, чуть не падая, с тяжёлой ношей следовал Кыркижи.
Силы у всех были на исходе, а огонь неумолимо приближался.
И вот, когда казалось, что всё уже кончено и нет шанса на спасение, вдруг ослепительно сверкнула молния и раскатисто грянул гром. Ветер стих, дым тёмно-серыми клубами устремился в небо, по траве забарабанил дождь. Не долетая до огня, первые капли попросту испарялись. Но дождь очень скоро превратился в ливень, и всё изменилось. Одна стихия усмиряла другую. Огонь угасал. Злясь, угли шипели и потухали. Дыма становилось всё меньше, а чистого воздуха – всё больше.
Осознав, что опасность миновала, изнурённые путники без сил упали на траву. Их насквозь промочили холодные капли дождя, но они не чувствовали этого. И если бы сейчас та голодная стая волков оказалась здесь, она бы без труда разделалась с обессилившими путешественниками. Но, к счастью, волки были очень далеко и вовсе не думали возвращаться.
Глава 12. Ээш и его небесная вера
Наутро спасительный ливень сменила изморось, ну а к полудню из-за туч проглянуло солнце. Один из бесчисленных лучей прорвался сквозь зеленевшие макушки пихтача и упал прямо на мокрое перепачканное лицо Чалын. От нежного тепла девочка очнулась. Открыв глаза, она приподнялась и осмотрелась. Капли воды, свисающие с иголок, как-то странно преломляли свет, отчего дивный лес сказочно лучился.
«Какой свежий воздух», – сразу же подметила Чалын.
Тут она вспомнила про своих друзей и снова огляделась. Непонятно почему, но их не оказалось рядом.
«Может быть, они где-то там», – предположила Чалын, разглядев меж стволов деревьев залитую солнечным светом поляну.
Размышляя о том, что побудило Кыркижи, Рыса-Мурлыса, Ак-Боро и Чыдамкай-Кара оставить её одну, она направилась к поляне. Однако стоило Чалын приблизиться к ней, как вдруг оказалось, что это вовсе и не поляна, а озеро. То самое озеро, что привиделось ей однажды во сне, когда она искала хворост. Чалын тут же вспомнила про неправильный дождь, но, как и в первый раз, она не осознавала, что это всего лишь сон. Девочка всё воспринимала как правду: высокие хвойные деревья, синеющую гладь озера с поросшими сочной травой берегами, и даже видневшийся на другом берегу её родной аил.
«Мне озеро лишь надо обойти, и я дома окажусь», – обрадовалась она, совсем позабыв про своих исчезнувших спутников.
Чалын посмотрела в одну сторону – берег уходил за горизонт, в другую – конца и края водной глади не видать. Задумавшись, она приблизилась к озеру и изумилась – вода в нём оказалась зеркальной. Увидев своё чумазое отражение, девочка опустилась на колени и попыталась умыться. Но не тут-то было. Зачерпнутая вода мгновенно испарилась из её ладоней, а руки остались по-прежнему сухими. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, как и третья, и четвёртая. Когда Чалын остановилась и рябь на воде поутихла, её отражение вдруг принялось своевольничать. Оно протёрло руками свой лик, и он вдруг посветлел от чистоты. В тот же миг Чалын почувствовала влагу на руках и на лице. Недоумевая, она нахмурила брови.
«Что же это выходит? Я – отражение, а оно… Оно – это я настоящая! – пришла к выводу Чалын. – И пока оно не захочет, у меня ничего не получится? Прямо наваждение какое-то».
На что отражение, улыбнувшись, произнесло:
– Нет. Вовсе нет.
Ознакомительная версия.
