Логично. Для обладательницы дохлой сумочки (ой, далась мне эта сумочка!).
– Ну, если у мужа зарплата хорошая…
– Да совсем не хорошая, не хватает.
А работать так и не пробовала за десять лет. Даже самой маленькой зарплаты хватило бы на новую сумочку, да не на одну. И, глядишь, ребёнок три раза в день ел бы, а не восемь, если б ты дома не сидела. Ну, правильно! Зачем горбатиться за гроши, лучше откармливать Гришу!
Алевтина, наконец, разглядела, за чем, точнее, за кем метался по пляжу Сергей. От него по песку улепётывала бабка с двумя сумками в клетку. Она приседала и семенила прочь, путаясь в длинном подоле. Сергей почти догнал её, но в последний момент шустрая бабуля резко увернулась, и разогнавшийся было преследователь завяз в песке и упал. Бабка воспользовалась везеньем и припустила в противоположную сторону. Косынка с головы её уже соскользнула и едва держалась на пряди седины, но женщина продолжала уносить тяжёлые ноги и сумки.
– Не убежишь! – выкрикнула Галина. – Он у меня лёгкой атлетикой в школе занимался!
И гордо улыбнулась Алевтине.
Очень лёгкий атлет догнал бегунью, вырос перед ней во всей красе, похлопывая красной книжечкой по ладони. Женщина опустила сумки и стала поправлять зависшую на спине косынку. Начался разговор.
– А что это за?..
«Что это за клоунада?» хотелось спросить Алевтине, но Галина уже охотливо принялась объяснять:
– Он у меня эколог. Имеет право контролировать и штрафовать. Так что сейчас креветок наедимся-а-а! – просияла в предвкушении.
– А сколько стоят эти креветки?
– Десять гривен пакетик!
– Так это он из-за десяти гривен старуху так?!
– Нет! Что ты! Она ему минимум три пакетика даст!
– А-а! Ну, это совсем другое дело, – протянула Алевтина и серьёзно посмотрела на Галину.
– Вот именно! Тридцать гривен на дороге не валяются!
Переговоры прошли успешно. Сияющий Сергей возвращался к подстилкам с победой, потрясая пакетиками с трофеями и содержимым плавок (дались мне эти плавки!).
– Андрюша! Гришенька! Идите сюда!
Галина созывала детишек на пир.
Набегавшаяся пожилая женщина допоправляла, наконец, косынку, взяла сумки и теперь уже медленно поплелась вдоль воды.
– Креветка! Свежая варёная креветка! Семечки! Самые вкусные жареные семечки!
Вся она – походкой, спиной и голосом – транслировала жалобу: её только что ограбили!
Мелькнула мысль послать Гришеньку купить десять пакетиков, но они – аборигены – расценят это как выбрык столичной штучки, которая сорит «шальными» деньгами и тем самым обесценивает их «кровно заработанные». Да и жирненький ребёнок может не догнать шуструю бабулю… А! Плевать!
Рассуждая, Алевтина сходила к машине за кошельком и направилась к креветочнице, которая как раз остановилась неподалёку у невраждебной подстилки и бойко отгружала загорающим семечки – чёрные и розовые.
Аля не дала женщине собраться в дальнейший путь:
– Пакет креветок и пакет семечек, пожалуйста. Сдачи не надо, − и вложила в сухую загорелую руку пятьдесят гривен. Старуха не поверила своему счастью, стала пытаться отсчитать сдачу.
– Не надо. Я же просила. Лучше скажите: семечки хорошие?
– Очень! Очень хорошие! И креветка сочная! Удачная сегодня. Не пожалеешь, деточка!
Женщина насыпала щедрейшие порции, не забывая поглядывать на тощий кошмар своей жизни у Алевтины за спиной: там Сергей что-то возбуждённо рассказывал и прыгал перед женой ‒ ни дать ни взять добытчик, довольный охотой и собой.
– Спасибо.
– Тебе спасибо, деточка! Бог всегда с тобой будет!
И счастливая креветочница пошла по своей жизни дальше.
«Спасибо, деточка!..» Как часто Алевтина слышала эти слова! А вот о том, что Бог всегда с ней будет, услыхала впервые.
На подстилке вся компания смачно трескала креветки.
– Садись с нами, похрусти, − предложила радушная Галина.
– Спасибо, но я такое не ем.
Алевтина опустила на подстилку креветки, захватив с собой только кулёчек с семечками, и направилась к машине.
– Зря! Это же деликатес!
Деликатес – это другое, хотелось сказать Але. Ну, да ладно!
– Странная она. Сама не ест, а нам зачем-то купила, – удивился за спиной голос Галины.
Алевтина положила кошелёк в сумку, молния пропела знакомую мелодию из трёх нот – приятно, как всегда. На секунду Аля задержала взгляд на любимице: форма, качество отстрочки, фурнитура, скромный настоящий фирменный знак – всё безупречно. Интересно, что бы сказала Галина, узнай она, сколько стоит её сумка – где-то полугодовой доход их семьи?
Сзади подошёл Денис (Аля узнала его шаги с оттяжкой), слегка коснулся плеч кончиками пальцев и – давно спавшие мурашки пробежали вниз до вьетнамок, потом поднялись вверх и защекотали где-то под купальником…
– Аленький! Не обижайся на них, они люди простые, но душевные.
– Ага. Душевненько он так бабулю с креветками обобрал.
– Что поделаешь! Такова тут у нас жизнь!
– А по-другому не пробовали?
– А зачем? Им и так хорошо.
– И это твои лучшие друзья?
Денис пожал плечами, словно повторяя: «Что поделаешь!»
− Сейчас кушать будем.
Мур достал складной стульчик и в три красивых движения собрал его в тени под тентом. Не такой стульчик, как у бабушки был, не выцветшую табуреточку, а ярко-синее кресло с подлокотниками.
− Это для кого? – на всякий случай уточнила Алевтина.
− Как это для кого? – улыбнулся Денис. – Для королевы! Или для королевишны, если угодно. Чтобы Вам удобно было.
И подмигнул Але.
Стол на покрывале сымпровизировали быстро. Галина просто пооткрывала судочки, кастрюльки и банки, а потом занялась чисткой огурцов, купленных Денисом.
– Что, такие горькие? – поинтересовалась Алевтина, увидев горку раздетых донага овощей.
– Да нет вроде, но они грязные, не в море же их мыть!
– Зачем в море? Баклажка с водой в машине стоит.
– Да? А я и не знала.
А спросить не пробовала? Как мелочи всё-таки характер раскрывают. Алевтина бы обязательно спросила, а не пошла бы по трудному пути комсомольцев – огурцы зачем-то раздевать. Интересно, а что бы она с помидорами сделала? Водкой обработала или в соке искупала?
«Стол», по народному обычаю, вмещал в три раза больше еды, чем нужно.
Сильно поджаренная курица в кастрюльке, охотничьи колбаски, картошка в мундире, сатэ, уже вялый скользкий сыр, обесшкуренные огурцы, помидоры, пакеты с соком, пиво и покрепче… И ни одной бутылки минералки. Хорошо, что есть баклажка-спасительница.
Алевтине почему-то есть не хотелось. Может, морской воздух, само море и солнце давали энергию. Или впечатления, которые всё-таки стали появляться.
Или вид семейки, расположившейся неподалёку. У традиционно расплывшихся родителей двое детей: рыхлая, в складочках, девочка, и бочкообразный, с многоэтажными боками, мальчишка. Как много появилось жирных детей! Папа говорил, что раньше такого не было, и народ откармливал свиней, а теперь – детей до свиноподобного состояния.
Галину явно беспокоил толстый мальчик. Жирненькую девочку она игнорировала, а с мальчика глаз не сводила. Наконец, не выдержала:
– Мой Гриша не такой толстый, да?
Такой. А через три года будет ещё толще. Алевтина не стала ничего говорить, просто пожала плечами. Пусть Галина задумается. А ещё лучше, пусть купит пару поросят и откармливает их, сколько хочет – всё равно ведь дома сидит, хоть бы хозяйством обзавелась, что ли? Площади ведь позволяют, насколько гостье удалось заметить.
Она всё-таки положила на рассыпчатый ломоть нарезного батона очень плоский жареный кабачок, оказавшийся неожиданно острым. Запила остроту приторно сладким оранжевым соком из пластикового стаканчика. Всё. С едой здесь покончено. Да и неудобно прикасаться к столу, к которому не имеешь никакого отношения. Здесь даже магазинчика никакого нет – ничего не купить, никак не поучаствовать в общем застолье. Денис ведь не предупредил.
Подсаживаясь к еде с противоположной стороны «стола», Сергей по неосторожности сыпнул песка на подстилку, туда, где лежал фотоаппарат, почему-то без футляра. Галина схватила аппарат, вскрикнув:
− Ты что, больной?! Придурок!!
«Больной придурок» молча отсел от взъярившейся супруги, ничуть не обидевшись обращением, и потянулся за следующим куском курицы.
Алевтина сидела чуть осторонь на своём синем троне и чувствовала себя всё так же чужой, не влившейся в компанию. Может, к столу подсесть, но куда? Все подходы уже заняты. Да и устала она безмерно, и лучше подремать в кресле, чем под палящим солнцем у воды или на краешке покрывала.
Денис снова плескался с пацанятами на мелководье. Совсем как в детстве. А ведь он никогда не заплывал на глубину, по крайней мере, на Алиной памяти такого ни разу не было. Плавать умел, нырял постоянно, но не любил отдаляться от берега. Алевтина вернулась издалека-изглубока поиграть в яркий фиолетовый мячик. Давно ей не было так весело. Она всё пыталась защитить причёску от воды, но это оказалось невозможным.
