Ознакомительная версия.
Гитлеровцы, не ожидавшие столь точного и плотного огня, стали отходить. Первыми развернулись и покинули поле боя «ганомаги» с пехотой – их уничтожили бы еще быстрее, чем панцеры, за ними начали отползать уцелевшие «чехи» и «двойки».
Противник повернул назад, значит, пора нанести решающий удар. И подполковник Лебедев приказал экипажам КВ: «Вперед, ребята!» Семь «Ворошиловых» дружно пошли в атаку. А вместе с ними – и десять Т-26, для поддержки…
* * *
Майор Небель, внимательно наблюдавший за началом боя со своего КП, тихо выругался: опять эти неистребимые Т-60! Скачут по полю, носятся, прыгают, как кузнечики, поди попади в такой…
Появлению «шестидесяток» он сначала не придал большого значения – десять Т-60 против его восемнадцати панцеров – это несерьезно! Вот дадим пару залпов, и они наверняка откатятся назад. Так и вышло: советские машины, так и не вступив в ближний бой, резко развернулись и стали удирать. Небель даже пожалел, что не удалось подбить хотя бы три-четыре машины – было бы что записать на счет батальона. А так – слишком легкая победа…
Но неожиданно выяснилось, что отступление – лишь ловкий маневр. Т-60 разошлись, и по панцерам ударили пушки, прятавшиеся в засаде. Вот это было по-настоящему неприятно. Откуда у русских артиллерия? Ведь нас уверяли, что советские батареи давно разбиты «юнкерсами» и «хейнкелями». Два дня немецкие самолеты висели над передним краем Крымского фронта, утюжили, вбивали в землю орудия, в том числе и противотанковые… А тут – целая батарея «сорокапяток»!
Небель не знал, что подполковник Лебедев благоразумно спрятал пушки в саду, укрыл под деревьями. Как будто предчувствовал. Это сказался военный опыт: Виктор Васильевич знал, что гитлеровцы первый удар всегда наносят по артиллерийским дивизионам. Что правильно – надо сначала выбить ПТО, убрать главное препятствие на пути панцеров. Конечно, противотанковые гранаты тоже способны доставить массу неприятностей, особенно если – прямо под гусеницы, но это – в ближнем бою, а до него еще надо добраться. Советские же орудия, особенно отличные 76,2-мм Ф-22 или 122-мм гаубицы М-30, поражали немецкую бронетехнику на приличном расстоянии. Вот и следовало вывести их из строя в первую очередь…
Немецкие летчики постарались на славу – после многочисленных ударов с воздуха артиллерии в первом эшелоне почти не осталось. Стояли-то батареи практически на открытом месте, даже не прятались… Да и как укрыться в голой степи, как замаскироваться? К тому же немцы за два месяца, пока на Акмонайском перешейке длилось затишье, хорошо изучили расположение частей Крымского фронта, разведали все КП, штабы, узлы связи… Ну и артиллерийские позиции, само собой. Поэтому «юнкерсы» работали предельно точно – что называется, каждая бомба в цель.
Четыре же «сорокапятки» уцелели: немцы их не заметили, пролетели мимо. И теперь батарея вступила в смертельный бой, выбивая один панцер за другим…
Не прошло и пяти минут, как всем стало понятно, что танковая атака захлебнулась, пора отступать… Бой, по сути, был проигран. И тогда Клаус Небель двинул в наступление свой главный резерв – роту средних танков. Он совсем недавно получил семь Pz.III и в дополнение к ним – шесть Pz.38 (t) и Pz.II. Плюс «тройка» для самого господина майора. Итого – четырнадцать новых панцеров.
Хоть и не полная средняя рота, но сила серьезная. Впрочем, намерения у него тоже были более чем серьезные: взять-таки Арма-Эли! Иначе позора не оберешься: припомнят прежние неудачи и снимут с батальона. И это, считай, будет точно конец карьеры.
Небель связался по рации с командирами передовых рот и приказал ждать подмоги. «Двоечки» и «чехи», кто уцелел, вышли из-под обстрела и замерли в неподвижности. На поле уже пылало пять немецких машин – результат слаженной работы советских артиллеристов. Черный дым низко плыл над землей, стелился над размокшей пашней. Но шоссе на Керчь не было забито горящей техникой…
Этим и решил воспользоваться майор – приказал идти прямо по дороге. Иначе был риск, что Pz.III застрянут в грязи и превратятся в отличные цели для «сорокапяток».
Семь лобастых прямоугольных «троек» не спеша пошли на штурм. За ними, тщательно прячась за спинами, потянулись «двоечки» и «чехи». Все-таки лобовая броня у Pz.III – 50 мм (30 мм – корпус, 20 мм – дополнительная броневая плита), может выдержать попадание 45-мм снаряда. Остановить Pz.III совсем непросто!
Да и длинноствольная 50-мм пушка очень опасна – бьет точно. Ее фугасные снаряды разнесут каменный забор и уничтожат «сорокапятки», и тогда «двоечки» ринутся в бой – добивать отступающего противника. Совсем как уланы или гусары после сокрушительной атаки тяжелых кирасир!
Позади танковой группы ползла «троечка» майора Небеля. Он по обыкновению держался после всех и следил за ситуацией.
Оперативная сводка Советского Информбюро за 8 мая 1942 года
Утреннее сообщение 8 мая
В течение ночи на 8 мая на фронте чего-либо существенного не произошло.
Вечернее сообщение 8 мая
В течение 8 мая на фронте ничего существенного не произошло.
За 7 мая уничтожено 36 немецких самолетов. Наши потери – 16 самолетов.
За 7 мая частями нашей авиации уничтожено или повреждено 20 немецких автомашин с войсками и грузами, 2 артиллерийские батареи, 3 зенитно-пулеметные точки, взорваны два склада с боеприпасами и склад с горючим, рассеяно и частью уничтожено до роты пехоты противника.
Ротой «Ворошиловых» командовал старший лейтенант Андрей Астанин. В мае 1941 года он окончил училище и получил назначение в танковый полк, а уже через месяц началась война. Астанин сражался под Луцком, Шепетовкой и Уманью, выходил из окружения, тяжело и долго отступал, был ранен. Но быстро поправился и вернулся в часть – воевать.
За бои под Киевом Андрей получил от командования орден Красной Звезды, а от товарищей – прозвище «везунчик». Сколько раз оказывался в самой гуще боя, но сохранил и свою машину, и весь экипаж. Что удавалось далеко не всем…
Но однажды везение изменило лейтенанту Астанину – Т-34 налетел на Pz.III. В буквальном смысле слова – столкнулись в горячке боя. Немец, наверное, решил, что его таранят, а потому попытался уйти, но было поздно: разогнавшаяся с небольшой горки «тридцатьчетверка» точно впечаталась в бок Pz.III. Удар был сильный, оба танка замерли, сцепившись намертво. Немцы быстро покинули свою машину, унося на руках раненого командира, то же самое, но чуть позже, сделал и экипаж Т-34. Каким-то чудом танк не взорвался, все остались живы.
Андрей от удара получил контузию, месяц провалялся в госпитале, а после выписки его направили в 56-ю танковую бригаду – уже командиром роты. А еще досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Вместе с бригадой Астанин в начале 1942 года попал в Крым, где участвовал в февральском и мартовском штурме Кой-Аксана. Правда, не слишком удачном – бригада понесла серьезные потери и была вынуждена отступить. В общем, он успел повоевать и набраться боевого опыта. Что очень пригодилось на новой должности – командира роты тяжелых КВ-1.
– Держи прямо! – крикнул Астанин мехводу Фролову. – Идем в лоб.
Федор кивнул – правильно! Если переть на немца нагло, то он непременно растеряется и начнет вилять, уходя от удара. И таким образом, сам подставится… Тогда и влепим ему стальную болванку в бок – получай, гад! Хорошо бы при этом, конечно, не нарваться на ответный выстрел. Лобовую броню «Ворошилова» немецкий снаряд, скорее всего, не пробьет, но нервы потреплет изрядно. Крайне неприятный звук – когда башня звенит от удара. А отлетевшая окалина больно сечет лицо…
Из-за рева двигателя переговариваться внутри машины было трудно (даже с помощью ПТУ), и команды чаще отдавались «ручным» способом. Покажет Астанин заряжающему Ковальчуку кулак – готовь бронебойный, растопырит пятерню – значит, осколочный.
Мехвод Фролов припадал к смотровой щели, но все равно почти ничего не видел – сплошные дым и гарь. Черная пелена от горящих танков застилала все поле. Приходилось вилять, огибая разбитую немецкую технику. Горящие панцеры отчаянно коптили…
Астанин выискивал цель – не отрывался от командирской панорамы. Кажется, нашел – вот он, фриц, идет как раз на нас.
Андрей показал башнеру Ковальчуку кулак, и тот точным сильным движением отправил бронебойный снаряд в казенник. Крикнул Фролову: «Короткая!» Значит – стоп, сейчас будем стрелять. Танк резко затормозил, но еще несколько мгновений качался на гусеницах – вперед-назад.
Наводчик Леша Смирнов бешено закрутил рычаг наведения орудия, ни на секунду не отрываясь от прицела: скорее бы поймать панцер в перекрестье и выстрелить! Пока стоим – сами прекрасная мишень…
Наконец марка на стекле совпала с крестом на лбу серозеленого танка, и Алексей нажал ногой на педаль. Выстрел! «Клим Ворошилов» слегка присел на гусеницы, башню заполнил горький, вонючий дым, зазвенела горячая гильза…
Ознакомительная версия.
