Оксана привезла Ингу в небольшое, довольно уютное кафе.
– Здесь готовят нормально, чисто, не отравишься, – отрекомендовала она.
– Так ты здесь живешь или временно? – поинтересовалась Инга.
– Прикинь, живу я здесь! – сказала Оксана и рассмеялась. – Замуж сюда вышла. Муж у меня хороший! Бизнесмен, магазинчики имеет – ювелирные, сувенирные. Всякие примочки для туристов продаём. Здесь же нет ни производства нормального, ни нефти, ни алмазов, ни ещё какого другого добра. Живут туризмом. Вот, и мой Раджив на этом зарабатывает. А ты замужем?
– Да, я с мужем приехала. Он тоже бизнесмен, но из Испании.
– В Испании, значит, обретаешься, – сказала Оксана и восторженно покачала головой. – Бывала я там. Страна хорошая. Я своему мужику постоянно твержу – давай в Европе какой-нибудь домик прикупим! Или квартирку. Вот, хоть у вас, в Испании. Или хотя бы в Турции на худой конец. Муж говорит, погоди, пока не могу. Но я его дотюкаю! Он меня обожает! На всё готов. Таких баб-то тут нет!
– А где вы познакомились?
– В Москве! Представь, я в Москву приехала из Запорожья, к тётке, посмотреть, что к чему, на работу куда-нибудь пристроиться. И с Радживом познакомилась! Он меня как увидел – обалдел! Вместо Москвы я угодила в Катманду! Училка у нас в школе по английскому языку хорошая была, вот ей спасибо! Сумела я с Рад живом столковаться, слышь, пристроилась, не жалуюсь! Мой Раджив хороший! Ласковый! Щедрый! Всё бы ничего, да скучновато тут только. Такая тоска иногда берет! – призналась Оксана.
– А ещё русские здесь есть?
– Есть! Даже русский центр имеется. В нем человек пятьдесят. Я-то редко туда захаживаю. Там одни чокнутые типчики собираются.
– Почему? – удивилась Инга.
– Да помешанные на этих, психоэнергетических практиках, на мистике всякой. Медитируют, ищут смысл жизни. Я этого не люблю! – резко заявила Оксана.
– А ты чем занимаешься? Домом, хозяйством?
– Конечно, занимаюсь домом. Дом большой. Дочка у меня, её воспитываю. Но я и работаю! Так, в охотку, без напряга. Я же бухгалтером была в Запорожье! Не главным, конечно, но в бухгалтерии секу. Мать научила. Кассу снять, баланс подбить – это я в два счёта! Семейный бизнес, надо следить! – усмехнулась Оксана. – А ты чем занимаешься?
– А я свободный фотокорреспондент, публицист, – Инга немного приукрасила свои скромные достижения. Ей не хотелось говорить, что у неё нет определённых занятий. – Недавно в московском журнале напечатали мой фоторепортаж и очерк.
– Да ты шо! – восторженно воскликнула Оксана. – Так если ты меня сфоткаешь, то в России напечатают в журнале? Давай, подруга, снимай! Пусть все увидят! Давай устроим фотосессию! Наши красавицы в Непале!
Они проговорили не меньше часа, потом Инга снимала свою новую подругу на фоне непальского антуража. Расставались душевно, как родные.
– Весело с тобой. Не заметила, как время пролетело, – сказала на прощание Инга.
– И с тобой класс! – подхватила Оксана. – Приятно поболтать с человеком, который сразу врубается! Вот, фильм вспомнили. Ты знаешь, я знаю. Хорошо!
– Я иногда просматриваю старые советские картины, – призналась Инга.
– Ха, и я смотрю! Вместе с дочкой. К языку приучаю. По старым фильмам самое то!
«С дочкой!», – отозвалось эхом в мыслях Инги. Тоска мгновенно сдавила сердце, и она испугалась, что брызнут слёзы.
– Ты уж прости, Оксанка, мне надо бежать в отель. Муж вот-вот вернется, – сказала Инга.
– Бежать! Я подвезу! – заявила Оксана. – Давай, поехали!
Вернувшись в отель, Инга позвонила Владимиру в Москву.
– Вова, я в Непале!
– Где, где? Ну, ты даёшь! – удивился журналист. – Чего это тебя туда понесло?
– Слушай, не буду много говорить. Мне нужен твой совет. Что, если я сниму здесь не природу, не храмы, а обычных людей? Как думаешь, напечатают нетрадиционный фоторепортаж, без восторга перед непальской экзотикой, а мой частный взгляд на местные реалии? – спросила Инга.
– Ну, это уж как ты преподнесешь материал… Давай, пробуй! Вдруг выйдет что-то стоящее, интересное, неординарное! – одобрил Владимир. – Ты везучая! Дерзай!
– Вова, ты наверняка знаешь – напомни мне, что означает знак свастика?
– Солнцеворот! – быстро ответил журналист.
– Понятно! Спасибо, пока!
Инге было очень важно получить одобрение Владимира. Оно вдохновило её. Правда, что такое солнцеворот, Инга не очень понимала: то ли изменения в природе под воздействием солнца, то ли просто власть солнца над миром.
В тот же день Инга попыталась оформить впечатления в виде дневника путешественницы. Она помнила свои первые трудности при работе над текстом для журнальной статьи, и потому решила на этот раз тщательно подготовиться. Черновые записи, наброски, словесные зарисовки должны были стать основой нового очерка.
Копилка её впечатлений значительно пополнилась, когда им с Мигелем выпала честь присутствовать на ужине, устроенном кронпринцем Дипендрой. Наследник непальского престола был по-европейски любезен и обходителен с гостями. Он блистал эрудицией, излучал особый восточный шарм и удивлял широтой взглядов. Принц вёл светские беседы об увлечениях охотой, оружием, мотоциклами, каратэ, говорил о том, как ему хочется обустроить свою страну. Дипендра прекрасно владел собой, он привык быть в центре внимания с ранних лет, и потому общался легко, свободно, с некоторым оттенком аристократического великодушия.
Мигель шепнул Инге:
– Представляешь, его объявили в Непале богом в возрасте восемнадцати лет! А он тогда учился в Англии.
– Я думаю, это могло плохо повлиять на его характер и учёбу, – тихо ответила Инга и внимательнее посмотрела на принца.
– Как он тебе? – еще тише спросил Мигель.
Инга немного подумала и ответила:
– Похож на восточного Элвиса Пресли. Говорит, как поёт, и английским владеет, как родным.
Мигель довольно усмехнулся. Ему понравилось то, что сказала жена.
На самом деле Дипендра напоминал Инге холёного казаха, но этого она мужу не сказала – он бы не понял. Высокий усатый крепыш в чёрной военной форме казался ей странноватым, не смотря на внешний лоск. Инга не могла отделаться от неприятных ощущений. То ли сказывалось мрачное влияние рассказов Шакти, то ли собственная интуиция что-то нашёптывала, но во взгляде венценосного Дипендры Инга усматривала безуминку.
В отеле, перед сном Инга присела сделать записи.
– Что ты там пишешь? – удивился Мигель. Он ждал её в постели.
– Я начала вести дневник, – призналась Инга. – Не думаю, что продолжу его в Испании, но здесь меня так и тянет записывать впечатления.
– Надеюсь, ты не собираешься стать писательницей? – насмешливо спросил Мигель.
– Пока не думала об этом, – коротко ответила Инга.
– Мы скоро отсюда уезжаем, – сказал Мигель. – Я вижу, тебе не очень-то понравилось в Непале, так что радуйся.
– Когда же?
– У нас самолёт второго июня, вечером. Осталось два дня.
– Так что же хотели от тебя непальцы?
– Их предложения меня не заинтересовали. Не думаю, что смогу заработать на вложениях в эту страну. А их главная проблема – ужасающее засорение склонов Эвереста! Там и мусор, и тела погибших альпинистов. Они ищут тех, кто возьмётся за очистку или вложится в это благородное дело. Но это буду не я. Пусть их хвалёные русские вывозят этот хлам. А мы с моей жёнушкой вылетаем через пару дней в Испанию.
Но супругам Торрес не удалось покинуть Катманду в намеченный срок.
Глава 14
Трагедия в духе Шекспира
В ночь с первого июня на второе число Инга проснулась от нарастающего гула за окнами. Вначале она подумала, что ей только лишь мерещится странный, неясный шум, но с такими же ощущениями пробудился и Мигель.
– Который час? – спросил он.
– Около пяти утра. На улицах что-то происходит. Я встану, посмотрю.
Инга подошла к окну. Зрелище её озадачило. Она разглядела большие костры, разведённые в разных местах. Вокруг огня беспорядочно перемещались люди.
– Мигель, в городе почему-то горят костры… Зачем их развели?
– Наверно, какой-то ритуал, религиозный праздник, – сонно пробурчал Мигель. – У них тут каждый день есть повод для гуляний. Ложись, Инга! Я хочу ещё поспать!
Заснуть не удалось. Звуки усиливались и множились. Доносились вопли, стенания, выкрики. Мычали коровы, раздавались протяжные автомобильные гудки. Происходило что-то невыразимо неестественное, напоминающее трагедийный фарс.
Мигель ворочался в постели. Он то отстранялся, то прижимал Ингу к себе, но ничего не помогало обрести желанный покой. Инга забывалась тревожным полусном, но ненадолго. Она потеряла чувство времени, мучалась непониманием и чувствовала себя прескверно.
Около семи утра Мигель сказал:
– Они все с ума тут сошли! Пойдем завтракать! А потом разберёмся, что случилось. Как хорошо, что мы вечером улетаем!
