Ася посмотрела на парня и согласно кивнула.
– Да, конечно. А что?
Парня немного обескуражило это спокойное признание, но он с прежним напором заявил:
– А то, что она меня теперь избегает!
Ася удивилась.
– Ты хочешь сказать, что раньше она тебя не избегала?
Парень немного призадумался.
– Тоже избегала, но не так!
Ася нравоучительно произнесла:
– Если бы ты ее не пугал, она бы тебя не избегала.
Похоже, что для парня это стало откровением. Он слабо запротестовал:
– Я ее не пугаю!
– А вот она мне говорила, что тебя боится. С чего бы ей тебя бояться, если бы ты ее не пугал?
Внезапно парень сморщился, будто собирался заплакать. Ася посочувствовала:
– Если ты ее и в самом деле любишь, тебе нужно другую жизнь вести.
Парень со злостью воскликнул:
– Ничего я ее не люблю, что за чушь!
Ася покладисто согласилась:
– Ну, не любишь, значит, не любишь. Дело твое.
Она спокойно пошла дальше, Борис, слегка недоумевая, шел рядом. Он хотел ее спросить, что это за тип, но не успел. Метров через десять парень их догнал и обреченно признал:
– Ну, хорошо, люблю я ее. Так что мне делать?
Ася сочувственно улыбнулась.
– Она же из хорошей семьи?
Парень кивнул.
– Ну да. Мать учительница, отец инженер на нашем заводе. Не чета мне.
– Вот и тебе надо стать нормальным человеком. Чтоб соответствовать ее представлениям о семье. Я же говорила, она тебя боится. Твоего напора и сомнительных предложений.
Парень уныло признал:
– Я по другому не умею.
– Учись. Ты же не дурак. Для начала в вечернюю школу поступи. Тебе сколько?
– Двадцать два. Меня уже не примут.
– Ерунда. Там ограничений по возрасту нет. Классов сколько закончил?
– Девять. На тройки.
– Главное, что закончил, а что на тройки, это ерунда. У тебя просто цели в жизни не было. А теперь есть. Так что, уверена, среднюю школу ты закончишь вполне прилично. Ну, а дальше по обстоятельствам – колледж или ВУЗ. На что потянешь. Докажешь, что ты достойный человек, тогда и Маша по-другому к тебе относиться будет.
Парень с сомнением протянул:
– Маша меня ждать не будет.
– А ты за нее не решай. Честно все расскажи, а там она уже сама решит, что ей делать. Ты, главное, попробуй. Зато потом всегда можешь сказать себе, что сделал все, что мог. Не сидел сиднем на печи и погоды у моря тоже не ждал.
Парень с внезапным огоньком в глазах сказал:
– Ладно. Попробую! Попытка не пытка! – И, развернувшись, пошел в сторону от своих дружков.
Борис проводил его взглядом.
– Здорово ты умеешь убеждать. Не подозревал. А где ты с ним познакомилась?
– Я с ним и не знакомилась. Я его и вижу-то второй раз в жизни. И давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Ты часто в роли спасительницы заблудших душ выступаешь?
Василиса сердито на него взглянула.
– Это плохо?
– Да почему. Хлопотно, но не плохо.
Ася печально усмехнулась.
– И почему мне все это говорят? Потому что равнодушие предпочтительнее?
– Равнодушие безопаснее. И спокойнее. Но почему ты так разозлилась?
Ася поняла, что спорит сейчас не с Борисом, а с Виталием, и прикусила язык.
Борис с интересом посмотрел направо.
– Смотри, вон городской парк. Ты каталась на колесе обозрения?
– Нет, я же не ребенок.
– А при чем тут ребенок? На колесе обозрения катаются все, кто захочет. Я на этом колесе тоже не катался, его только в прошлом году поставили. Пошли, прокатимся? Говорят, с него виден почти весь город.
Ася заколебалась, но Борис ласково обхватил ее за талию и повлек за собой. На колесо обозрения скопилась небольшая очередь, и им пришлось минут десять подождать. Кабинки были рассчитаны на четверых, но Борис купил четыре билета и не пустил подростков, вознамерившихся сесть вместе с ними.
Ася, смеясь, попеняла ему на жестокость, но он иронично заметил:
– Ты меня благодарить должна за то, что я спас тебя от этих недорослей. Ты заметила, как они жвачку жевали и пузыри из нее выдували? Тебе приятно было бы, если бы брызги от этих жевательных пузырей прилетели тебе в лицо и на платье? Учти, они не отстирываются!
Ася насмешливо поблагодарила его за спасение от столь страшной участи, и они принялись осматривать окрестности.
– На старом чертовом колесе кабины были не закрыты, и видно было гораздо лучше. Хотя здесь безопаснее, конечно, да и видно дальше, оно же гораздо выше. Но старое мне нравилось больше. Или просто я тогда был молодым и не таким притязательным?
Ася вообще ни на каком чертовом колесе в жизни не каталась, поэтому жадно осматривалась. Она с трудом узнавала такие привычные снизу окрестности.
– Ой, смотри, какая красивая крыша у оперного театра! Никогда бы не подумала!
– Она из настоящей черепицы, поэтому и красивая. Ей, как и театру, больше двухсот лет.
Борис рассказал еще о нескольких интересных зданиях, и поездка окончилась как-то слишком быстро. Они вышли из кабинки и пошли по парку, тихо беседуя. Слева раздался громкий детский плач. Они машинально посмотрели в ту сторону. Молодая мамочка суетилась возле карапуза двух-трех лет. Ася быстро подошла к ним.
– Что случилось?
– Да вот сын катался на велосипедике, но не удержался и упал. Разбил коленку, а осмотреть не дает.
Ася наклонилась и увидела разбитую в кровь маленькую коленку. Борис ехидно прокомментировал:
– Ну, мать Тереза, как ты справишься с этой ситуацией?
Ася с укором посмотрела на насмешника и вынула из сумочки упаковку влажных салфеток. Приговаривая «смотри, это совсем не больно», она осторожно стерла с коленки грязь и кровь. Потом вытащила коробочку с разными по величине лейкопластырями и, выбрав подходящий, ловким движением залепила ранку.
– Ты просто герой! – от ее похвалы малыш расцвел и перестал хныкать. – Ну что, больше не болит?
Тот затряс головой и снова потянулся к велосипедику.
Мать малыша принялась благодарить Асю, но та, кивнув, увлекла Бориса в параллельную аллею.
– Теперь я понимаю, почему ты оказалась у нас тогда, когда нам так была нужна помощь. У тебя чутье на такие вещи. И, нескромный вопрос, что еще есть в твоей сумке?
Ася сердито отрезала:
– Все, что нужно!
Борис невинно уточнил:
– Все что нужно для оказания первой помощи?
– И это тоже!
Борис восхитился:
– Надо же! А на вид она такая маленькая!
Ася сердито посмотрела в его смеющиеся глаза, не выдержала и рассмеялась.
– Как ты меня понимаешь!
Они купили по шоколадному мороженому и погуляли по парку еще пару часов, пока Ася не сказала уже серьезно, что ей пора домой.
Борис проводил ее до дома и даже не сделал попытки чмокнуть в щечку, а просто индифферентно попрощался.
Ася зашла в свою комнату в странном сумбурном состоянии. Она понимала, что с ней только играют, но все равно на душе было радостно и тревожно. Прошла по комнатам, брата с невесткой не было. Судя по поспешным сборам, они с Лизой решили прогуляться перед сном.
Это было хорошо. Во всяком случае, Асе не хотелось докладывать Галине о своей последней встрече с Борисом. Она хотела спокойно, без свидетелей, обдумать сегодняшний день. Зачем на станции он продемонстрировал гораздо большую степень близости, чем была на самом деле? Ведь потом, когда для этого были все условия, например, в кабинке высоко над землей, он никаких попыток не предпринимал. Значит, он хотел кому-то пустить пыль в глаза. Но кому?
Ася пожалела, что не посмотрела вокруг в тот момент. Вдруг ее осенило, и она торопливо набрала номер телефона.
– Оля, привет, это Василиса. Ты не видела, кто был у нас во дворе, когда я выходила?
– Ася, я прекрасно видела ваш с Борисом пылкий поцелуй. Его, кстати, видел и Виталий. Ему он не понравился.
– Понятно. Спасибо.
Итак, этот спектакль был предназначен для Виталия. Но чего ради? Виталий никогда к ней никаких теплых чувств не испытывал. Зачем этот спектакль понадобилось устраивать Борису?
Чувствуя, что от размышлений лопается голова, Ася выпила стакан теплого молока, приняла душ и нырнула в постель. В полусне слышала, как вернулись родственники, говорившие о какой-то тете Марфе, не желающей переезжать в город к дочери.
У Бориса начались напряженные деньки. Предстояла сдача в эксплуатацию его первого дома, и он крутился, как белка в колесе. Денег понадобилось гораздо больше, чем он рассчитывал, и его могла спасти только хорошая покупаемость квартир. Он на это и надеялся. Планировка в доме удобная, звукоизоляция на высоте, цены умеренные. Оставалось сдать дом и посмотреть, как будет расходиться жилье.
Он был уверен, что областная комиссия по приемке зданий в эксплуатацию не станет к нему слишком уж придираться, тем более что дом был построен на совесть.
И в самом деле, председатель комиссии даже поблагодарил его, заявив, что на его памяти это первый дом без недоделок. Акт о приемке был подписан, и квартиры пошли в продажу.
