– Я приехал, совсем… Хотелось бы повидаться…
– Сейчас нет необходимости, – продолжал сын.
– Мама сказала, что у тебя скопилась задолженность по квартире?
– Да… Перечисли тысяч двадцать… счет тебе известен…
– …Постараюсь все сделать на следующей неделе.
– Хорошо.
– Хотелось бы все-таки увидеться, – настаивал отец.
– Да, конечно… я позвоню.
Обычно разговоры с сыном были похожими на сегодняшний диалог, но сейчас Роман Григорьевич почувствовал какое-то неприятное нарочитое отчуждение и решил обязательно встретиться с сыном в ближайшее время.
Вечером Роман Григорьевич решил забежать в гараж. Несмотря на перемены последних лет, это место хоть и опустело, но осталось свободным для своеобразного мужского отчуждения. В свое время гараж для автолюбителя был определенной отдушиной от мирской семейной жизни, где свободное время отдавалось своему любимому детищу – машине. Тогда они были отечественные и требовали большого внимания и заботы хозяев. Некоторые увлекались, строили подземные погреба, места длительного обитания, благоустраивали их, и ссылаясь на постоянные ремонты, пропадали от жен и детей в этих гаражах. Сейчас времена изменились, но завсегдатаи остались верными традициям.
Первым, кого встретил там Роман Григорьевич, был его сосед по гаражу и помощник в решении ремонтных работ Федор.
Федор Игнатьевич, как теперь его величали в гаражах, уже несколько лет был на пенсии, купил себе небольшую современную иномарку и сокрушался, что невозможно, «как раньше» залезть в двигатель и трансмиссию или улучшить какую-либо конструкцию.
По привычке он много времени проводил в гараже и из-за отсутствия ремонта машин смотрел часто принесенный из дома телевизор, обсуждая события с приятелями.
С романом Григорьевичем они виделись более года назад в период его отпуска. Было видно, что Федор рад встрече. Манера же общения была прежней: будто расстался с соседом вчера. Он спокойно заявил:
– Что, Григорич, не весел, буйну голову повесил?
– Да как-то все не в масть, Игнатич, – глухо отозвался сосед, открывая дверь гаража.
– Ну, масть – это дело случая… А все же?
– Как то безрадостно живется…
Роман Григорьевич оглядел свою машину и стал вынимать зарядное устройство для аккумулятора.
– Правильно… Надо уделить немного времени для подзарядки. Сразу видно: запасливый хозяин. Не спеши, – глядя как подключаются концы, также спокойно продолжал Федор Игнатьевич. – Вот говоришь, нет радости… Значит душа тоскует… У меня тоже…
– По тебе не скажешь, – отозвался Роман Григорьевич.
– Да виду не подаю.
– Это правильно!
– Главное, Роман Григорьевич, в нашей жизни… как в танке… не бздеть!
– Звучит круто и по-русски.
– Все это не просто… Я ненавижу сейчас все кругом и сегодняшнюю власть с ее растленным образом бесхозяйственности и зла, но… как я понял, этот процесс неотвратимый…
– Почему – неотвратимый?
– Потому как и всех…самого, не радует меня конкретное дело. Теперь стараюсь заработать.
– Так у тебя всегда были золотые руки.
– Руки для дела, которое делали раньше… а сейчас все делают деньги…
– Я понимаю, – Роман Григорьевич вышел навстречу соседу.
– Понимаешь, раньше не задумывался, а сегодня вспоминаю, как в планах страны были количества строек, киловатт, тонн…а теперь у нас только освоение денег или… красивое слово инвестиции.
– И что тебе не нравиться в инвестициях?
– Это же русский лохотрон… Наворуют и через оффшоры нам же впаривают валютные заказы для еще большего мошенничества…
– Уж больно у тебя все мрачно, – попытался возражать Роман Григорьевич.
– Есть, конечно, стратегические иностранные проекты, но они были и раньше…
– Ну вот.
– Просто нынешняя власть убила во мне многое.
– А почему, Федор Игнатьевич, вдруг так?
– Вспомните, Роман Григорьевич, как все начиналось… Говорили… «Мы богатая страна… каждый может стать миллионером»… И мы купились… подумали: «А почему бы и нет?»
– Верно.
– А думать много не надо… Сегодня голова для многих для того, чтобы есть вкусно.
– Это так, – улыбнулся сосед.
– Главное первый продажный шаг… или, как говорил наш главный искуситель… начать… с ударением на первом слоге.
– Почему продажный?
– Потому как был слаб умом и волей и, по-моему, и сегодня не понял, что натворил, подчеркивая свое пренебрежение ко всему, накопленному прошлыми поколениями.
– Да, воля – важный аргумент… тем более в политике.
– А знаешь, Григорич, по мне счастье – это петь свою песню и не важно, что ее даже никто не слушает.
– Глубоко, – задумчиво посмотрел на соседа Роман Григорьевич.
– Вот соловей, скворец или чижик… поет каждую весну… А природу, брат, не обманешь… Как в молодости забитый на дворовом стадионе гол. Казалось бы, кому он нужен и что бы было, если бы не забил? А ведь счастлив по сей день… от этого воспоминания…
Роман Григорьевич уважительным взглядом посмотрел на соседа.
– А я думал, ты опускаешься здесь в гаражах, хотя всегда считал тебя настоящим соловьем своего дела.
– Да, соловей не любит многолюдье… и сам-то… серенький, маленький и незаметный… Сейчас половина России в таком… покое и безволии.
– А молодежь?
– А что молодежь? Она же все понимает… и тянется теперь к тому, что создали совершенно бессознательно… именно мы с вами.
– Я приехал недавно из Египта… Всегда буду помнить Великого сфинкса и его царским божественным взглядом… – неожиданно вырвалось у Романа Григорьевича.
Федор Игнатьевич помолчал, потом произнес.
– Люди не захотели быть богами и сделались рабами.
Он опять сделал паузу.
– А сейчас там вроде революции… Смотришь небось телевизор?
– Да, как ты все правильно чувствуешь… Удивляюсь тебе, как можно отсюда…из гаража… все видеть и ощущать?
– Интуиция, брат…а то, что в тебе – это только ты и сам.
– Глубоко копаешь, Игнатич.
– Еще древние греки знали, что такое демократия… А нас в очередной раз надули…
– Это почему? Это, наверно, не так.
– Нет-нет именно так, как надо.
– Что ты имеешь в виду?
– Григорич, ты же сам знаешь, что такое демократия.
– Конечно.
– Тогда надо начать с понятия гражданин… В Риме гражданином считался человек, имеющим свой дом, который носил оружие и имел право голоса… А сейчас нам говорят: «Оружие – это не для народа»…
– Так и так много оружия на руках.
– Вот именно, только в чьих руках… Не в руках честных, добропорядочных людей… Только рабы не имели такого права… А наша сегодняшняя демократия… просто немыслимо оригинальная.
– Чем же она оригинальна?
– Большинство превратили в неимущих или в лучшем случае малоимущих рабов, а меньшинство провозгласило себя демократами.
– Ах, вот ты о чем…
– Именно о том…
– Тоже самое и о культуре информации и доступе к знании… По мнению демократов, не всем нужно знать все… Многим достаточно дешевого СМИ… Вся страна играет, то в лото, то в миллионеров, а то и просто в лохотрон Якубовича… Помнишь крылатую фразу «Мы сидим, а денежки бегут»… И главное – никаких интересных новых мыслей!
– В древнем Египте высшее знание было доступно только жрецам, – вставил Роман Григорьевич.
– Вот-вот… Отдача малоэффективна… Каждому – свое… Изречение проверенное временем, – усмехнулся Федор Игнатьевич.
Через некоторое время он продолжил.
– Вот по телевизору видим постоянно, как сыщики или, как сегодня модно, «опера» добиваются справедливости и обеспечивают букву закона… таких сериалов… много и все круче и круче… Начали с «разбитых фонарей», а теперь «след»… там все последние достижения криминалистики…И заметь, Григорич, там правда торжествует среди настоящего беспредела…
– Это верно.
– А что на самом деле?… На каждом шагу мошенничество самой полиции, которая думает только о своих проблемах и прибылях… Они практически не замечает граждан… Никто не борется с бандитами, угонщиками машин, нечистоплотными риэлторами… У нас в подъезде половина – азеры… Сначала они снимали квартиры…Те, кто сдали, через некоторое время стали скоропостижно умирать… Других намеренно спаивали и выжили… Люди подписали по пьянке какие-то бумаги… и стали бомжами… Я сходил в полицию… Так мне говорят «Пиши заявление только с обоснованием своих слов».
– Ты молодец, проявил гражданственность.
– Так доказывать, говорю им, должны вы, – завелся Игнатич, – А они в ответ намекнули, что после заявления могу сам быть жертвой… Вот тебе и гражданский долг.
Федор Игнатьевич замолчал, но возмущение вновь пересилило тишину:
– У меня создалось впечатление, что полиция обеспечивает порядок в стране только в части защиты действующей власти… Я не верю, что наши правоохранительные органы могут противостоять не только мошенникам, но и терактам… Работаем в режиме статистов… «План-перехват» – наша любимая отмазка… Власть в основном откупается деньгами. В итоге родственникам погибших лучше всего – они получают компенсацию.
