Ознакомительная версия.
– С размаху, значит, ногой в пах? – потирая руки, но все так же сухо уточнил Назимов. – Удар был нанесен вами, наверно, вполсилы? Удар с размаху ногой в пах – это вам не шутки!
Сеймур возражать не стал:
– Не шутки. Но, можно сказать, бил в полную силу.
Он чуть не онемел от удивления, когда ему вдруг показалось, что Назимов слушает его с откровенным удовлетворением и даже слегка порозовел.
Властным жестом Назимов прервал дальнейший рассказ Сеймура о его встрече с Газанфаром.
– Не отвлекайтесь! Итак, сколько раз вы ударили Самандара головой о стену?
– По-моему, три-четыре раза, – немного подумав, сказал Сеймур.
– Что значит «по-моему»? Точнее!
– Четыре раза.
– А когда он лежал на полу, сколько раз вы его пнули ногой?
– Ни разу.
– Почему? – заинтересовался Назимов. – Как могло произойти, что вам вдруг расхотелось?
– Ну… он уже лежал, и еще мне показалось, что он сильно напуган. Наверно, поэтому.
– Неубедительно, – Назимов недовольно пожевал губами. – Он лежал на спине?
– Да.
– Вот мне непонятно, почему в самый подходящий момент вы его не пнули ногой в ребра, хотя бы два-три раза. Это странно… Вы отдаете себе отчет в содеянном? – спросил Назимов. – Вам известно, что нападение зэка на представителя власти строго карается законом? Вплоть до высшей меры!
Сеймур в ответ молча кивнул головой.
– Это хорошо, что знаете. Не забывайте об этом!
Назимов позвал водителя и попросил его позвать товарища Фаталиева.
Дознание в устной форме продолжилось и после прихода Фаталиева.
– Что у вас здесь происходит, достопочтенный товарищ Фаталиев?! По дороге в совхоз я заехал в сельсовет, и что? Пусто, никого нет. А племянник руководителя совхоза официально сообщил мне, что товарищ Калантарлы вчера был отправлен домой в связи с полученными травмами. Он представил мне справку из районной поликлиники. В справке, заверенной главврачом, указано, что у Самандара Калантарлы обширная гематома на волосистой части головы, подозрение на сотрясение мозга, повреждение левой лицевой кости, а также обширный отек и воспаление мошонки. В связи с чем Калантарлы на весь период лечения в стационаре освобожден от работы. Племянник официально подтверждает, что все эти повреждения были получены на его глазах при падении товарища Калантарлы во время охоты лицом вниз со скалы на другую, находящуюся ниже скалу. Не понимаю, почему в рабочее время руководитель сельсовета охотится? На кого этот проходимец охотился?
– На уток, товарищ Назимов, на диких уток.
– Вы составили список свидетелей происшествия?
– Кроме племянника, ни одного свидетеля не было. Надо его опросить?
– Племянник уже дал показания, собственноручно в письменной форме… – сухо сообщил Назимов. – Настоятельно прошу вас, дорогой товарищ Фаталиев, в будущем, во избежание недоразумений, предоставлять мне сведения о таких серьезных происшествиях своевременно.
Фаталиев в ответ молча кивнул головой. Вид у него был растерянный. Повисла долгая пауза, потом Назимов встал, давая понять участникам расследования, что вопросов у него к ним не осталось.
Он попрощался, обменявшись рукопожатием не только с Фаталиевым, но почему-то и с Сеймуром. Перед тем как уйти, Назимов подошел к Алби, который насторожился при его приближении, но не зарычал.
– Сразу видно – славный песик! Как сказал товарищ Дзержинский на слете передовиков-пограничников, собака – верный друг человека, – одобрительно повторил Назимов слова Дзержинского, упорно не замечая запачканную кровью повязку на бедре друга человека. – Как зовут собачку?
– Алби, – сказал Сеймур.
– Алби. Интересно. Это что, сокращенно от Альбиона? От туманного Альбиона. В честь Великобритании?
– Не совсем, – опередив Сеймура, осторожно объяснил Фаталиев. – Кличка в память небольшого города Алби во Франции. Там мэр города – коммунист.
– Это правильно, товарищ Фаталиев, – продолжил Назимов, не отходя от Алби, – что вы разрешили завести при кочегарке служебную собаку. Но хорошее дело надо доводить до конца. Поэтому обратитесь, пожалуйста, от моего имени к директору совхоза, пусть он обеспечит собаку Алби довольствием наряду с другими сторожевыми собаками совхоза.
Алби глухо заворчал, но Назимов пожелал истолковать это как проявление благодарности.
– Все-таки очень умная собака, – сказал он и в сопровождении Фаталиева вышел из кочегарки.
Сеймур пошел провожать Фаталиева.
– Должен вам признаться, я ничего не понял, – сказал Сеймур.
Прежде чем заговорить, Фаталиев по привычке оглянулся по сторонам:
– Это потому, что вам ничего неизвестно об отношении товарища Назимова к Самандару Калантарлы. Я вам кое-что расскажу, но, надеюсь, все это останется между нами, – он говорил громким шепотом. – Назимов терпеть не может Самандара и откровенно презирает его еще с тех пор, когда Самандар работал в органах. В то время Самандар был начальником закрытого лагеря строгого режима под Кировабадом. В основном там содержались бывшие чекисты и бывшие работники милиции и прокуратуры. Как стало известно позже, Самандар в течении трех лет занимался самоуправством, за малейшую провинность собственноручно истязал заключенных. Ему не только все сходило рук, за семь лет службы ему дважды объявляли благодарность. Он вошел во вкус и незаконно застрелил оскорбившего лично его заключенного, якобы при попытке к бегству. Дело получило огласку, и Самандара отстранили от занимаемой должности.
– Все это произошло после того, как расстреляли товарища Берию?
– Бывшего товарища Берию. До того. Мне рассказывали, что, давая показания офицерскому суду чести в центральном аппарате МГБ, Самандар свои действия объяснял желанием укрепить дисциплину, полностью расшатавшуюся при прежнем руководстве. Его лишили звания майора, и он с позором был изгнан из органов безопасности. Вот и всё. Самандар оказался в Амбуране председателем сельсовета только благодаря родству с Афрасиабом Куткашенлы, который возглавляет наш район.
– А Назимову известно, что здесь вытворяет Самандар?
– Товарищу Назимову известно все! – многозначительно сказал Фаталиев. – Но против Самандара он бессилен. Самандар политически подкован, неоднократно доказывал преданность партии. И самое главное, первый секретарь Сталинского райкома партии товарищ Куткашенлы женат на сестре Самандара. Он всеми уважаемый и очень влиятельный человек в республике.
– Согласен. Товарищ Назимов, похоже, доволен ухудшением здоровья Самандара, в конце концов, я сделал то, что хотелось бы сделать ему. Но с какой стати товарищ Назимов сделал вид, что поверил в историю с охотой? Ведь арестовав меня, товарищ Назимов мог бы получить удовольствие еще и от выполнения служебного долга.
– Не все так просто, не все так просто. Я все время над этим думаю, – признался Фаталиев. – Товарищ Назимов всегда был законником. Согласен, сегодня он повел себя странно.
Все это действительно выглядело странно и необъяснимо, и Сеймур вдруг подумал, что, может быть, где-то далеко от шафранного совхоза происходят некие события, о которых здесь ни Фаталиеву, ни ему ничего неизвестно.
– Как в Тайшете, – вслух подумал Сеймур.
– Что в Тайшете? – переспросил Фаталиев.
– Там тоже иногда происходило нечто необычное, – туманно пояснил Сеймур.
На прощание Фаталиев сказал Сеймуру, что прежде всего он зайдет к директору совхоза, чтобы передать пожелание Назимова об официальном выделении продовольственного пайка и ошейника служебной собаке по кличке Алби.
Вернувшись в кочегарку, Сеймур поздравил «служебную» собаку с переходом на казенное довольствие, а затем включил радио. Из Москвы передавали последние известия. То, что услышал Сеймур, показалось ему невероятным: «В Баку в клубе имени Дзержинского сегодня начался судебный процесс по делу бывшего Первого секретаря Центрального комитета компартии Азербайджана Мир Джафара Багирова. Государственным обвинителем на суде выступает товарищ Руденко».
Он не мог усидеть в кочегарке и в надежде что-то узнать отправился к Фаталиеву. Сообщение Сеймура Фаталиева расстроило:
– В Азербайджане все очень удивились, когда его без всяких объяснений сняли с работы, а теперь… Вы не ошиблись, вы сами слышали, что товарища Багирова судят?
– Нет, конечно, не ошибся.
– Непонятная история, непонятная с начала до конца. На своем посту он сделал для страны столько хорошего.
Все, что было сделано во время в войны в Азербайджане, – это его заслуга, а теперь судят! – Фаталиев был потрясен и не скрывал этого.
– Его сын в Баку живет? Меня с ним в один день провожали на фронт.
– С войны он не вернулся. Сообщили, что он геройски погиб на фронте… Значит, Багирова судят? Невероятно! Теперь я понимаю, чем сегодня был так расстроен товарищ Назимов.
– Вы давно знакомы с Назимовым?
Ознакомительная версия.
