Ознакомительная версия.
– Я бы с вашей внешностью вообще об уродстве не рассуждала, – тут же схватила его за бороду мама утка, – В глаза смотреть! Вот увидите – из этого утёнка вырастет нечто особенное.
– Поживём – увидим, – миролюбиво сказал самый главный индюк, оттаскивая разгневанную утку от перепуганного старика, – Я слышал, что где-то на западе уже был подобный случай. В семье обычной утки родился странный утёнок, его все ненавидели, травили, а потом он вырос и стал лебедем.
Благодаря решительным действиям мамы-утки и покровительству самого главного индюка неудачного утёнка приняли в стаю.
– Он вырастет – и станет прекрасным лебедем! – шептались маленькие уточки. Всем хотелось произвести впечатление на будущего короля птичьего двора.
Странный утёнок вырос в странного селезня. Ферма находилась на перекрёстке нескольких птичьих магистралей, поэтому все прекрасно знали, как выглядят настоящие лебеди.
– Ну и когда же произойдёт, так сказать, эффектное превращение? – нервничал самый главный индюк. В своё время он заступился за странного кроху и теперь надеялся с его помощью попасть в высшее общество.
– Не торопите его, – шамкала постаревшая утка-мама, – Ещё не пришло его время.
Странный селезень женился на обычной утке. У них родились дети, потом – внуки. Ни один из них так и не стал лебедем.
Утка-мама давно уже умерла. Состарились и странный селезень с женой.
– Главного индюка всё-таки взяли в высшее общество: он украсил стол на каком-то правительственном банкете, – как-то раз сообщил супруге странный селезень.
– Зато ты так и не стал лебедем, – вздохнула жена, – Подруги завидовали мне, думали, что меня ждёт особенная жизнь, а моя жизнь ничем не отличается от их жизни. Всё то же самое.
– Не так уж плохо сложилась твоя жизнь, – погладил её по крылу муж, – Подруги завидовали тебе, ты сама жила в постоянном предвкушении чуда. А ведь рядом с тобой был простой селезень. К тому же – довольно-таки странный с виду.
Когда принц получил в наследство дальнее, но просторное королевство своего двоюродного дедушки, король-отец и королева-мать очень обрадовались: всего за два года проживания в их замке Золушка по привычке успела отмыть и оттереть всё фамильное серебро, золото и фарфор до магазинного блеска. «Видали, ваше величество, ихние вилки? – шептались монархи сопредельных государств, – Подделка под благородную старину, а не вилки! Настоящие-то, старинные, они, наверное, заложили в ломбард. А сами врут, что у них столько прибыли от небывалого подъёма производства! Давайте пока не будем принимать их в нашу Небольшую Пятёрку?»
Да что вилки! Золушка даже старенькое пыльное привидение умудрилась поймать и запихнуть в стиральную машинку. А потом ещё смазала машинным маслом его цепи: чтоб не скрипели. И лекарство от бессонницы ему купила – чтоб оно по ночам не слонялось по коридорам. Привидение, конечно, было очень польщено таким обхождением, но теперь фрейлины и кавалеры, совсем потерявшие страх, по ночам устраивали в подвалах замка танцы с караоке, а под танцы и фальшивое пение, надо сказать, заснуть куда труднее, чем под привычный плач и скрежет родного призрака.
Словом, когда принц решительно заявил, что едет обживать дедулино королевство, и берёт с собой любимую супругу, королевская чета только вздохнула с облегчением. С облегчением-то они вздохнули, но поистине драконовское условие поставить не забыли. Помня о бесславно отчищенных вилках, они повелели молодым ехать налегке и не брать с собой ничего сверх необходимого: всё, что в карету поместится – ваше, а остальное сами наживайте, как мы в своё время.
Принца такое условие не очень расстроило: он умел обходиться малым, к тому же, ему хотелось поскорее начать править самостоятельно, а ради этого он даже был готов топать в свою будущую вотчину пешком и совсем без пожитков. А вот Золушка загрустила. В этом замке было слишком много чудесных вещей, совершенно не нужных королю с королевой.
– Не велика проблема, – ухмыльнулась фея-крёстная, выслушав эту историю, – Сейчас мы соорудим вам такую карету, каких свет не видывал. В неё не то, что барахло ваше – весь замок поместится. И, если хочешь, часть садово-паркового хозяйства. Хотя парк я бы тебе брать не советовала. В новом королевстве он получше будет, старик-король в последние десять лет занимался только земледелием, даже пахать пробовал.
– Ничего не выйдет, – вздохнула Золушка, – Благодаря какому-то доброму сказочнику весь мир уже знает о том, что у меня есть крёстная, умеющая превращать тыквы в кареты. Король с королевой загодя заверили у дворцового юриста параметры экипажа, на котором нам следует вывозить вещи. Указ специальный издали, не поленились.
– А что ещё в этом указе указано? – нахмурилась фея, – Количество предметов? Их общий вес? Размеры? Другие характеристики?
– Нет, крёстная, больше ничего. Но я уже всё замерила: в карету помещается только вот эта кровать. И то балдахин придётся оставить тут. Или на выбор – вон та резная тумбочка и игрушечный трон принца, с которым он не хочет расставаться. Ну и пара тюков с одеждой, разумеется.
– По-моему, отличный набор, – улыбнулась фея. Но Золушка, кажется, так не считала.
– Я своими руками собирала тут каждую полку, каждый кусок шелка подбирала в тон. После нашего отъезда здесь всё придёт в запустение! – захныкала она, – И ещё неизвестно, что там в новом замке нас ждёт, раз старик-король только и делал, что возился со своим садиком.
«И это та самая милая скромная девочка, которую я всего каких-то два с половиной года назад отправила на бал, – подумала фея, незаметно прикасаясь к Золушке волшебной палочкой, – Кажется, я малость перекачала ей харизму и волю. Пусть слегка сбавит обороты.»
– Хотя, конечно, всё ерунда! – встряхнула головой Золушка, – Я сейчас попробую что-нибудь запихнуть в тумбочку, и хватит об этом думать.
– Вот в эту тумбочку? – уточнила фея.
– Угу.
– Из неё получится прекрасная шкатулка, – заметила крёстная, прикасаясь к тумбочке волшебной палочкой.
«Чпок!» – и тумбочка в самом деле стала маленькой-маленькой резной шкатулочкой.
– Ой! – воскликнула Золушка, – Это… Как же оно… А почему?
– Что у нас там ещё? Книжные полки? Спичечные коробки, не более. Зеркало? Будет пудреницей. Тащи сюда шляпную коробку, сейчас мы сложим в неё всё, что тебе нужно.
Золушка с восторгом наблюдала за действиями крёстной и поглаживала крошечного пёсика, который дремал у неё на руках.
– Здорово-то как! Может быть, превратите в какого-нибудь муравья и мою собачку? Мне так будет спокойнее.
– Извини, милая, с собачкой ничего не выйдет. Она у тебя такая маленькая, что моего сказочного могущества хватит только на то, чтобы увеличить её: превратить в пантеру или, скажем, волка. Надо?
– Ой, спасибо большое, не надо, – Золушка в испуге спрятала собачку в рукав, – Пусть всё остаётся как есть.
Вскоре покои опустели: остались только голые, хорошо отмытые стены. Их было решено не брать с собой: стены везде одинаковые, тем более, что оба замка проектировал один и тот же архитектор.
– Послушайте, крёстная, один момент. А как это всё превратить обратно? – осторожно поинтересовалась Золушка.
– Да как обычно – с двенадцатым ударом часов всё само приобретёт прежний вид. Точнее – размер. Так что советую вам поторопиться и выезжать прямо сейчас: на границе у вас проблем, скорее всего не будет, но через три часа закончится рабочий день и всё королевство встанет в пробках.
Просто быть, существовать, дайте мне! Давайте так договоримся: меня нет, вы меня не замечаете. А я есть, тут, тихонечко, в углу где-нибудь.
Не надо мне вашего внимания, заботы вашей не надо, домыслов на мой счет.
Вы живите, пожалуйста, мне до вас вовсе никакого дела нет. И не ждите от меня подвоха, постоянно! Ну, я же не вор, не убийца, не маньяк, в самом деле. Не пойман – не вор. Сами сначала спрячут свои доллары между пыльными страницами никогда не читанной старой книги. Доллары, евро, любовные записки – что угодно спрячут, забудут, где спрятали – а потом сразу на меня.
Вы не представляете, как с вами трудно. Сижу у себя, до самой ночи сижу, чтоб по квартире пройтись спокойно, только выйду – а вы всё не спите. В компьютер уткнувшись сидите, а завтра утром будильник, да? Разбудит, всех разбудит, и меня тоже разбудит, и будете вы бегать, туда-сюда, с чашкой кофе в одной руке, с непарным носком – в другой. Где второй носок, а? Да вон же, на карнизе висит. При чём тут опять я?
Знаете, почему в доме по ночам скрипят половицы? Потому что у них кости затекли, они размяться хотят, вот и разминаются. Знаете, почему занавеска колышется, когда ветра никакого нет и форточка закрыта? Потому что у вас окна в доме щелястые, сквозняк гуляет по полу, кусает вас за голые пятки. Пятки, по-вашему, чувствительнее тонких прозрачных занавесей?
Ознакомительная версия.
