– За километр? Гы-гы-гы, – загоготал один из собеседников. – Ты че, в натуре, из пушки по нему палить будешь? Или из этой… как ее… Ракеты класса земля-воздух?!
– 3-зачем из ракеты? – обиделся парень. – Я б его из СВД запросто за километр снял.
– Что за СВД? – заинтересовался собеседник.
– Снайперская винтовка Драгунова. У меня такая в Чечне была. Я из нее на восемьсот метров в спичечный коробок попадал!
Пеликан, обмерев, слушал этот разговор, еще не веря в удачу. Вот же они, экстремисты! Сидят свободно за столиком, водку пьют, а между делом об убийстве Первого президента толкуют!
– А ты, Сашка, в людей попадал? В чечиков? – спросил один из парней.
– Попадал. Только б лучше в этого президента, который войну затеял, попасть. Тогда б ничего не было! – пригорюнился Сашка.
– Вo, блин, герой! – осклабился его приятель. – Давай за это и выпьем!
Пеликан сорвался с места, зашагал споро, раздвигая толпу, лихорадочно повторяя про себя приметы парней. «Тpoe. Все плотные, стриженые. У одного передние зубы выбиты. У другого татуировка на правой кисти – „Вован“. Третьего Сашкой зовут. Белобрысый, среднего роста. Без особых примет. Тихоня. Такие, говорят, самые опасные!»
Решив, что его куратор из ФСБ остановился, вероятнее всего, в Доме колхозника, раз и прошедшую, и предстоящую встречу назначил в тамошней забегаловке, Пеликан, распираемый важной информацией, направился туда.
Он даже заготовил фразу, которой намеревался сходу огорошить резидента: «Промедление, Семен Семеныч, смерти подобно, – заявит он ему. – Жизнь Первого президента России в опасности!»
Ворвавшись в вестибюль Дома колхозника, Пеликан сразу бросился к окошечку регистрации и только тут сообразил, что фамилии Семена Семеныча не знает, да и имя-отчество слишком похоже на вымышленные. Махнув в отчаянье рукой на вопрос регистраторши:
– Вы, гражданин, к кому? – он рванул по лестнице на второй этаж и там огляделся растерянно.
В гостиничный коридор выходило двенадцать дверей – по шесть в каждом крыле. В отчаянье Пеликан дернул одну ручку двери в унылом ряду номеров, потом другую – заперто.
«Может, подскажет кто? Семен Семеныч мужчина без особых примет… но все же! Да ведь он говорил, что работает под прикрытием инспектора областного управления образования! – размышлял судорожно учитель, – А, значит, и в гостиничной картотеке то же место работы написано! Спрошу регистраторшу – мол, где тут товарищ из области проживает? Она сразу вспомнит.»
Определившись так, Пеликан механически потянул на себя ручку очередной двери, и она неожиданно распахнулась. Заглянув в номер с намерением извиниться за нечаянное вторжение, он неожиданно увидел там такое… такое…
Ему показалось, что он сходит с ума. Но не с трех же бутылок пива! Случалось выпивать и больше, много больше, и – ничего. А тут – прямо галлюцинация. Ибо таких совпадений в реальной жизни попросту не бывает!
Отпрянув за порог, словно на него из номера кипятком плеснули, Пеликан пулей пронесся по коридору, спустился, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице, и выскочив на улицу, огляделся беспомощно.
«Вот она, удача! – ликовал он. – И впрямь, стучитесь, и вам откроется! Такое откроется… Теперь его, наверное, наградят. И тогда он всех их продаст и купит!»
Ошалело покрутив головой, и не представляя, куда бежать, где искать фээсбешника, Пеликан решил выпить еще бутылочку пива, привести мысли в порядок, и уж потом сообразить, спросить ли в гостинице жильца – Семена Семеновича, или сообщить в местные компетентные органы об увиденном в номере.
А увидел он такое, перед чем поблек разом подслушанный на базаре разговор трех пьяных парней. Ибо, распахнув наугад безликую дверь одного из номеров Дома колхозника, он не помнил теперь, какого именно, разглядел внутри мужчину, прилаживающего к короткой винтовке снайперский прицел!
Пеликан был далеко не дурак и сразу сообразил, что набалдашник на стволе оружья – глушитель, а значит, это никакой не охотник, да и какая может быть охота в центре городка в июле – разве только на Первого президента!
Без сомнения, это и был человек, на гипотетическую возможность существования которого намекал резидент, и которого искала милиция, и, наверное, не только она, а еще какие-нибудь спецслужбы, а обнаружил он. Пеликан! Было от чего пойти голове кругом…
А может, на фиг послать фээсбешника и напрямую обратиться в милицию? Нет, менты, даже когда сообщение подтвердится, денег за него наверняка не дадут. А толстый конверт сейчас ох как бы пригодился! Как дополнение к ордену. Может, и пенсию какую специальную назначат – за особые заслуги перед государством? Шутка ли – жизнь первого президента страны спасти!
Размышляя так, Пеликан пересек пустынную площадь, подошел к стеклянным дверям, ведущим в прохладное нутро магазина, где ждала его запотевшая бутылка пива – единственная, для прояснения мыслей, – и в тот же миг почувствовал, что его сильно толкнули в спину.
Учитель оглянулся возмущенно, ожидая увидеть неизвестного наглеца, но его качнуло вперед, потом повело в сторону. Потеряв равновесие, Пеликан скатился со ступенек магазина прямо на горячий, замусоренный раздавленными окурками, асфальт.
Уже через минуту вокруг него столпился народ.
– Доктора! Позовите доктора! – сердобольно причитал кто-то, другой вторил сочувственно.
– Такая жара стоит… Переворошили все небо спутниками, вот и печет. Так, что люди в обморок валятся!
– Пустите меня, я медсестра, – решительно приблизилась к упавшему какая-то женщина. Нагнувшись над Пеликаном, она принялась тормошить его, расстегнула ворот рубашки. А потом отпрянула вдруг.
– Тут не доктор нужен. Милиция.– Дрогнувшим голосом объявила она. – Пострадавший мертв! – и показала собравшимся свои перепачканные кровью руки.
Оставив новых приятелей блаженствовать, попивая водочку посреди базарной толчеи, Сашка безропотно пошел на заплетающихся ногах к милицейской машине. Гаврилов, ненавязчиво прихватив его за рукав, поддерживал парня, не давая упасть. Потом, усадив рядом с отодвинувшимся брезгливо Коноваловым, забрался на переднее сиденье, скомандовал водителю:
– Поехали!
Тот, умело крутя баранкой, провел свой «Уазик», как крейсер в бушующем море, сквозь людскую толпу, и вырулил из ворот рынка.
– В райотдел? – поинтересовался сержант.
– Успеется, – неожиданно заявил Гаврилов и, обернувшись к полковнику, предложил. – Давай-ка завернем в шашлычную, перекусим. Сашке-то хорошо, – подмигнул он осоловелому парню, – связался с братками – и уже сыт с утра, пьян, и нос в табаке. А у нас, служивых, еще маковой росинки во рту не было.
Коновалов, которому не терпелось побеседовать с героем-снайпером, удивился, но промолчал. В конце концов, Гаврилов тут хозяин, ему и решать.
Небольшое, на три пластиковых столика, летнее кафе целиком разместилось в тени кроны древнего дуба, чудом уцелевшего от людского соседства на главной улице Козлова. Легкий остужающий ветерок доносил сюда ароматный дымок от потрескивающего жарко чурбачками закопченного мангала, на который расторопный хозяин-кавказец средних лет в несвежем белом халате уже укладывал сияющие заостренными, словно стилеты, кончиками, ряды шампуров. Сашку Гаврилов усадил рядом с собой, пододвинув ближе к нему запотевшую бутылку с минеральной водой.
– Пей, Герой, прохлаждайся, – а потом полюбопытствовал у полковника. – Все забываю спросить… Насчет допросов с применением… как их… тактильных раздражителей! Этому в вашей конторе всех сотрудников учат?
Коновалов равнодушно пожал плечами.
– Один из методов сбора информации. Не основной, конечно. Так сказать, вспомогательный. Только не говори, что в милиции твоей с ним не знакомы, и предпочитают задержанных по подозрению в тяжком преступлении шашлыками кормить, – кивнул он в сторону Сашки.
– Нет, конечно, – серьезно ответил Гаврилов. – Только ведь и преступления в нашем с тобой случае как бы нет. Так… Что-то блеснуло, свистнуло… Эфемерность одна!
– В человека стрелять – это не комбикорм с фермы тырить, – покосился на Сашку полковник.
– А я вот много детективов читал, и по телевизору видел, – сняв тяжелую милицейскую фуражку и пригладив растрепавшиеся от ветерка волосы, задумчиво произнес Гаврилов, – так вот там преступником всегда оказывается тот, на кого сроду не подумаешь. А главный подозреваемый – ни причем.
– Так то – детектив, – хмыкнул полковник. – Выдумка. А у нас с тобой – самая что ни на есть реальная жизнь. И в ней положительные герои, гордость нации, – он опять глянул мельком на Сашку, – спиваются, в рэкет идут, в киллеры нанимаются, или, как бывшие воины-афганцы, взрывают друг друга, доходы от спекуляции водкой не поделив.
