– Гибель людей, разрушение целых городов, пожары, затопления… Из века в век народ учится с этим справляться и совершенствует свои знания. Человек кажется букашкой перед лицом природных сил, но эта букашка мыслит, а это значит – может одерживать победы над самыми страшными силами, – так вещал отец.
Как настоящий историк своей страны, отец досконально знал не только вехи человеческих деяний, но и все природные катаклизмы, от которых зависели все жители государства.
Затаив дыхание, слушал ребенок о землетрясении годов Хоэй. Так торжественно называлось сильнейшее в истории Японии землетрясение, случившееся 28 октября 1707 года[3]. Землетрясения обычно вызывают цунами. В те далекие времена от страшной волны погибли более пяти тысяч человек. Но мало того. Это почти девятибалльное землетрясение разбудило вулкан Фудзи. Он проснулся через 49 дней после роковых сотрясений земли, и случилось мощное извержение.
– Оно тоже вошло в историю и называется «Великое извержение годов Хоэй», запомни это, – повествовал отец. – Оно началось 16 декабря, а закончилось лишь 1 января. Лава из кратера вулкана не вытекала, но господин Фудзи (так почтительно именуют свою главную вершину японцы) исторгал из себя гигантские облака пепла, накрывшие даже город Эдо (нынешний Токио). А ведь Фудзи-сан находится в сотне километров от этого города! С тех пор господин Фудзи спит.
– А если проснется? – допытывался Юкио. – Что с нами всеми будет, если он проснется?
– Ученые наблюдают за его сном, – успокаивал отец, – пока нет оснований для беспокойства.
– А тогда были? Почему ученые не предупредили людей тогда? – волновался мальчик.
– В то время наука еще не ушла столь далеко. Сейчас мы можем гораздо больше, хотя землетрясения до сих пор не научились предсказывать.
Чуть позже узнал Юкио о еще одном страшном землетрясении, заставившем в свое время его деда с семьей покинуть Токио и перебраться в Осаку. «Великое землетрясение Канто» случилось 1 сентября 1923 года. За двое суток произошло 356 подземных толчков – столько, сколько дней в году! Землетрясение это практически полностью разрушило Токио и Йокогаму и стало причиной гибели нескольких сотен тысяч человек, а общее число пострадавших насчитывало около четырех миллионов!
В результате подземных толчков поднялись двенадцатиметровые волны цунами, опустошившие прибрежные города и деревни.
Но и испытание водой показалось природе недостаточным. Начались пожары. В Йокогаме, в порту, горел разлившийся по воде бензин. Пламя поднималось в высоту на 60 метров.
– Вид горящего моря – разве это не картина окончательной катастрофы? – восклицал папа, которому довелось на себе испытать те ужасающие события. – Да, страх, ужас охватывали всех нас при виде того, что совершалось. Но люди не имели права сдаваться! Они должны были бороться за жизни: свои и тех, кто рядом, они обязаны были спасти все, что только можно спасти! А что происходило в Токио? Там ведь тоже начались пожары. Люди во время этих непрерывных толчков старались бежать подальше от домов, чтобы не быть погребенными под обломками строений. Они устремлялись к открытым пространствам: паркам и площадям. Это правильное решение. Но и оно в те роковые дни не всегда могло спасти. На одной из токийских площадей погибло около 40 тысяч человек: они задохнулись дымом, когда загорелись окружавшие площадь дома.
В те дни столица страны лишилась всех каменных зданий и половины мостов. За единственным исключением: устоял только отель «Империал», возведенный за год до катастрофы знаменитым зодчим Райтом.
И знаешь, почему он не был разрушен? – обращался отец к Юкио.
Ребенок, конечно, не знал и жаждал услышать ответ.
– А потому, что это было первое в Японии сейсмоустойчивое каменное здание! Это сейчас все дома строятся с учетом сейсмостойкости. Но тогда именно опыт показал, как это важно!
– Значит, человек может спастись? – ждал подтверждения своим надеждам мальчик.
– Да! Но это целая наука. И мы постигаем ее веками, шаг за шагом, – кивал отец.
– Это по всей земле так происходит? – допытывался Юкио.
– Землетрясения случаются повсюду, на всей Земле, но большинство из них так слабы, что люди их и не замечают. Однако, пожалуй, серьезных землетрясений на нашу долю выпало многовато по сравнению с другими странами, – честно отвечал Нагата.
– Почему же мы не убегаем отсюда? Почему бы не уехать в такие места, где не бывает землетрясений и цунами? – взволнованно спрашивал ребенок.
– Потому что наше предопределение – жить именно здесь. Именно эта земля вскармливает нас, дает нам силу. Мы не можем ее покинуть. И что бы ни случалось, мы всегда возрождаемся. Об этом говорит история.
– А разве в других странах не так? Они не возрождаются после катастроф? Хотя, если у них не бывает землетрясений и цунами, они катастроф и не знают, – завидовал Юкио.
– У всех свое. Пока пристально не взглянешь, всегда кажется, что у соседей полное счастье. А приблизишься, и поймешь: везде одно и то же. Без горестей и бед не проходит ни одна человеческая жизнь. Так уж устроено.
Юкио тогда молча наклонил голову вперед, давая понять, что соглашается с отцом. На самом деле он оставил за собой право мечтать о спасении – для себя и своего собственного народа. Он верил, что, став взрослым и набравшись сил и знаний, сумеет изобрести рецепт спасения. Иначе зачем он появился на этот свет?
Одно время он интересовался законами Будды, настойчиво расспрашивая отца о концепции «тинго-кокка» – «защищенного государства», выдвинутой в древности японскими буддистами. Учение это гласило, что если правители и население страны станут искренне и безусловно почитать «Закон Будды», то будды и бодхисатвы защитят страну от любых катастроф и неприятелей. Юкио старательно пытался постичь «миры Дхармы» и три тысячи их проявлений. Эти «миры», то есть физические и психические состояния от «ада» до «Будды», проживают и переживают существа, причем каждый мир проникает друг в друга, и в «мире ада» можно найти «мир Будды». При расчетах было обнаружено три тысячи проявлений «миров» в каждое мгновение.
– Что ж, – пояснял юноше отец, – это одна из моделей бытия. Человечество любит создавать модели. И каждая кому-то представляется универсальной.
Юкио старался достичь просветления, учился медитировать, но в какой-то момент изуверился, что идет по правильному пути и что путь этот действительно приведет его, а тем более его страну, к спасению от катаклизмов.
Было время, когда Юкио пристально изучал конфуцианство в надежде постичь суть вещей, но тут он долго не задержался. Изучая труды философа Кумадзавы Бандзана, посетившего юдоль земных страданий три века тому назад, он наткнулся на фразу о конфуцианских правилах: «Они не подходят ни водам, ни землям Японии, не соответствуют чувствам японцев». Да, с этим трудно было не согласиться. Критиковал Бандзан и буддизм: «Остриженные из рода Будды разрушают человеческую мораль, когда угрожают людям вращением в кругу перерождений. У Пути Неба нет круга перерождений».
В конце концов Юкио на какое-то время почувствовал себя совсем бессильным. Он не знал, где ему искать ответы на вопросы о спасении, терзавшие его с детства.
К тому же существовал в душе юноши еще один ужас, поселившийся там тоже с детских времен, а именно с того момента, когда узнал он об атомной бомбе и атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года. Взрыв одной бомбы привел к гибели почти двухсот тысяч человек. И повезло тем, кто находился ближе всего к эпицентру взрыва. Они умерли мгновенно. Тела их превратились в уголь. Пролетавшие птицы сгорали в воздухе. В те времена никто не знал о последствиях облучения. И те, кто выжил после взрыва бомбы, через несколько дней умирали от странной болезни.
Почему-то особенно поразил Юкио факт, что самолет-бомбардировщик, принесший Хиросиме адскую смерть, был назван командиром экипажа по имени своей матери – Энола Гей, и сама бомба, предназначавшаяся Хиросиме, имела имя Малыш. Он все думал, каково это – отвечать за смерть стольких людей сразу? Как это – лететь над городом, нести ему смерть и не уклониться от исполнения страшной казни? И каково это – матери узнать, что она родила сына для того, чтобы он одним махом убил сотни тысяч людей?
Мальчик просыпался ночами и думал о том, существует ли на свете сила, которая могла бы помочь людям, защитить их, спасти от гибели? Странно, что разрушение и гибель осуществить гораздо легче, чем спасение. Его интересовало, что было бы, если бы самолет по имени Энола Гей был сбит на подлете к городу. Взорвалась бы жуткая бомба, которую он тащил в своей утробе? Наверное, да. А вдруг нет? Вот была бы такая мощная сила, которая видела бы все насквозь и могла бы предупреждать людей хотя бы за небольшое время до появления опасности. Или, например, реально ли развить возможности собственной мысли так, чтобы тебе повиновались силы разрушения, чтобы можно было их остановить?
