Александр Ахматов - Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман

Но вернемся к нашему повествованию.

Пока народ развлекался в Большом цирке, ревом тысяч голосов и громом аплодисментов приветствуя победителей в заездах колесниц и конных скачках, на Форуме заканчивались работы по возведению помостов для зрителей в той его части, где предстояло зрелище гладиаторского боя. Десятки плотников под руководством мастеров-подрядчиков визжали пилами, стучали топорами и молотками, забивая последние гвозди в деревянные строения вокруг пространства перед Рострами253, которое рабы и служители усердно посыпали песком, смешанным с киноварью, отчего будущая арена постепенно приобретала буровато-багровый цвет. Еще накануне помосты, сооруженные в южной части площади специально ко дню триумфа и загромождавшие подступы к курии Гостилия и Фульвиевой базилике254, были разобраны и послужили дополнительным материалом для новых ступенчатых трибун на Комиции255. Эти высокие помосты, расположенные по периферии площади народных собраний, образовывали вместе с Рострами подобие амфитеатра.

Между Мамертинской тюрьмой и трибуналом ночных триумвиров два места были огорожены дощатым забором. Одно из них предназначалось для гладиаторов, готовящихся к выходу на арену, другое, поменьше, называлось сполиарием, где после боя раздевали убитых и добивали тяжелораненых гладиаторов. Вход в сполиарий представлял небольшие ворота, увитые гирляндами цветов. Зрители называли их Либитинскими воротами или воротами Смерти…

Военные игры, конные скачки и колесничные ристания в Большом цирке закончились после полудня.

Из цирка народ повалил на Марсово поле, где уже все было готово для общественного пиршества.

Согласно постановлению сената угощение для граждан давалось на десяти тысячах столах. Большая часть столов расставлена была в южной части поля – на Фламиниевом лугу, остальные – на Овощном рынке у Карментанских ворот. Там звучали свирели, флейты и гремели тимпаны. Фокусники и скоморохи веселили праздный люд, собиравшийся у столов с закусками.

Обычно угощение для народа было скромным и состояло в основном из пирогов и лоры, любимого виноградного напитка римлян. Подавали и вино, терпкое и не очень хмельное. Но в этот день на столах дымились изжаренные на огне куски мяса жертвенных быков из гекатомбы256, принесенной Юпитеру Капитолийскому в день триумфа. Рабы и общественные служители, насаживая мясо на вертела, готовили его тут же на разведенных повсюду кострах.

При восторженных и радостных криках распечатывались амфоры с вином урожая десятилетней и большей давности. Это было вино, приготовленное виноделами с Фалернской горы257 специально для возлияний во время жертвоприношений в римских храмах.

Народные гуляния продолжались почти до третьего часа пополудни, когда римляне, веселые и оживленные, стали покидать Марсово поле, устремившись в город и растекаясь по улицам, ведущим к Форуму.

Незадолго до заката главная площадь походила на кишащий людьми огромный муравейник, в центре которого темно-багровым пятном выделялась круглая арена.

Все места на многоярусных трибунах были заняты, что, однако, не мешало их энергичному перераспределению между теми, кто успел их захватить, явившись сюда пораньше, и теми, кто пришел слишком поздно, но так или иначе рассчитывали полюбоваться зрелищем, не испытывая при этом тех неудобств, которые неизбежно сопутствовали многим зрителям, вынужденным тесниться в толпе и смотреть представление стоя.

За лучшие места, расположенные ближе к арене, богатые люди платили от двух до четырех денариев. Бедные плебеи охотно уступали за такую плату свои сидячие места. Для них подобные сделки были очень выгодны, если учесть, что дневной заработок наемного сельского рабочего в страдную пору равнялся примерно одному денарию.

Минувший год стал знаменательным и судьбоносным в отношении гладиаторских боев в Риме. Раньше получить бесплатно удовольствие от этого кровавого зрелища можно было лишь в дни больших похорон, у погребального костра, на котором сжигались останки какого-нибудь знатного и богатого гражданина. Пока горел костер, рядом с ним шла беспощадная резня между бустиариями – так назывались гладиаторы, предназначенные для погребальных игр. В остальных случаях пощекотать себе нервы таким представлением приходилось за плату, и беднейшие римские граждане выказывали по этому поводу большое недовольство.

Еще Гай Гракх, будучи народным трибуном, приказал однажды разобрать изгороди, препятствующие проходу на Форум, где давался платный гладиаторский бой, чтобы люди победнее тоже могли полюбоваться зрелищем. Но тогда этот поступок Гракха вызвал сильнейший скандал. Между тем и в сенатской среде все больше говорили об изнеживающем влиянии на римский народ греческой культуры, усматривая в этом причину упадка старинной доблести римлян.

Консул предыдущего года Публий Рутилий Руф, человек широко образованный, учившийся в молодости у самого Панетия258, первым предложил включить гладиаторские бои в программу общественных зрелищ. В своей речи перед отцами-сенаторами он горячо доказывал, что лучшего средства для поддержания в народе боевого духа невозможно представить. Предложение Рутилия было принято. Сенатским постановлением гладиаторские бои были объявлены частью всех, без исключения, общественных зрелищ и устройство их возлагалось на курульных эдилов.

Кстати сказать, Рутилий и его коллега по должности Гней Манлий Максим тогда же решили проводить обучение легионеров с помощью гладиаторских ланист и наиболее опытных гладиаторов. Последние должны были научить солдат самым изощренным приемам рукопашного боя, чтобы противопоставить истинное боевое искусство бешеному натиску кимвров. Правда, даже такая тщательная подготовка воинов не спасла армию Гнея Манлия от поражения в битве под Араузионом: как уже говорилось выше, она почти полностью была уничтожена варварами вместе с легионами проконсула Нарбоннской Галлии Квинта Сервилия Цепиона.

От этого мероприятия консулов больше всего выиграл ланиста Гай Аврелий, содержатель самой большой в Риме школы гладиаторов, потому что он был главным поставщиком преподавателей для проходивших обучение консульских легионов. В благодарность за «особые услуги», оказанные государству, Аврелий получил преимущественное право сдавать внаем своих учеников во время Великих и Плебейских игр в минувшем году, и таким образом обошел соперников по профессии, заработав очень большие деньги, что в свою очередь позволило ему расширить свою школу на Квиринале: число обучавшихся в ней гладиаторов уже приближалось к тысяче, а это, по тогдашним меркам, ставило ее в разряд самых крупных в Италии заведений подобного рода.

Аврелий и в наступившем новом году надеялся сохранить монопольное право на использование своих бойцов. Он добился того, что эдилы купили у него почти две трети гладиаторов из общего числа участников сегодняшних игр. Заодно он получил крупный подряд на поставку строительного леса, предназначенного для сооружения зрительских трибун на время триумфа и зрелищ.

Из-за отсутствия в Риме постоянного амфитеатра Форум был традиционным местом для проведения гладиаторских боев. Летом, когда палило солнце, над головами зрителей растягивалась крыша из парусины. Но нередко устроители игр намеренно приурочивали зрелище к концу дня, учитывая в этом случае страсть римлян к боям в ночное время. Поэтому выступления гладиаторов, начавшись вечером, продолжались ночью. При свете факелов впечатление от них было особенно сильным.

Судя по всему, и на этот раз жестокое развлечение должно было закончиться поздно ночью.

День затухал. Солнце скрылось за стеной серых облаков, скопившихся на горизонте. Словно раскаленные в гигантском кузнечном горне неровные края их горели, отбрасывая кровавые отсветы на позолоченные черепицы крыши храма Юпитера Капитолийского, а широкая тень от базилики Семпрония почти полностью накрыла площадь с неумолчно гудевшим на ней скопищем народа.

Возле храма Согласия собрались уже знакомые нашему читателю Гней Волкаций, Публий Клодий, Габиний Сильван и Корнелий Приск, которые с видимым нетерпением поджидали всех остальных, с кем они условились здесь встретиться после окончания ристаний в цирке.

Вскоре явился Лициний Дентикул, державший под мышкой складную игральную доску и явно не терявший надежды скоротать время за игрой в кости до начала зрелища.

Этому страстному игроку суждено было попасть на страницы истории благодаря Цицерону259, который примерно полвека спустя с возмущением вспоминал о нем, как о величайшем негодяе, ибо тот «без всякого стеснения играл даже на Форуме».

Дентикул жил на Велабре и вел праздный образ жизни, целыми днями шатаясь по городу в поисках таких же, как и он сам, любителей испытать в игре благосклонность Фортуны. Его нередко видели в самых дешевых и грязных тавернах, где он не брезговал водиться с отпетым сбродом, лишь бы спастись от скуки, если не находил желающих бросить кости в более приличных местах.