– Дай бог! Однако стреляют… Танки, заметьте. Главная ударная сила войны. Это вам не ГКЧП, когда они только траками громыхали, а ваш хваленый Запад помалкивает. Мигом про свободу забыл… Могущества Комиссии как-то не ощущается. По-моему, все становится неуправляемым.
– Свободу надо брать. Ее на блюдечке с голубой каемочкой никто не принесет. Это сейчас и происходит. Запад такое поддерживает и… будьте уверены, контролирует.
– Что-то подобное я уже слышал из уст вождей пролетариата. Чем кончилось – известно. Их тоже две державы одобряли, а потом в лице Антанты давили.
– Тут другое… Знаете, после голодовки пищу надо давать маленькими порциями, а то завороток кишок будет. А у нас все без меры… Сегодняшнее событие – это вовремя поставленная клизма.
– Не ясно только – кому…
– Стране, которая продолжит движение к демократии с законным правительством и нормальными институтами власти. Я возлагаю надежды на Ельцина. Все возлагают.
– Да-а-а… Мне этот лидер не импонирует. Впрочем, другие – еще меньше. Поживем – увидим. Не стану спорить. Лучше, чтобы отвлечься, расскажу о моих планах. Не возражаете?
– С удовольствием послушаю.
Родик подробно рассказал о своих достижениях в части организации салона и опасениях, связанных с убытками из-за непредвиденной задержки. Потом поделился своими мыслями о перспективах, включая задумки по клубу. В заключение не удержался и поделился своими опасениями, будоражащими его еще с ночи.
Евгения Григорьевна терпеливо его выслушала, а потом резюмировала:
– Ваши успехи поразительны! Столько сделать за месяц… Моя память такого не припомнит. Выше всяческих похвал! Все завершится благополучно. Поверьте…
– Попробую еще раз вам поверить. Да и хочется. Про остальное… Не подумайте, что скромничаю… Здесь больше везенье. Обстоятельства и личные симпатии…
– Случайностей не бывает. Банально, но факт.
– К сожалению, по клубу я успел очень мало… Кстати, вы проверили моих возможных партнеров? Я передал необходимую информацию, когда брал ваше письмо.
– Не удалось. Нужны уточнения их личных данных. Я пришлю через курьера вам соответствующий запрос. Ваши сведения, вероятно, содержат ошибку, или доступ к информации заблокирован нестандартным образом.
– Интересно. Я их паспорта сам видел. Хорошо, постараюсь по возможности выяснить. Спасибо, что приободрили меня, а то в голову лезут аналогии с Таджикистаном.
– Мне выпадало удовольствие беседовать со многими из сегодняшних бунтарей. Позиции их непримиримы, но не противоположны и тем более далеки от экстремизма…
– А стреляющие в городе танки?
– Они стреляют прицельно…
– Хм… Дай бог, дай бог. Не буду вас отвлекать. Еще раз спасибо! Полегчало вроде…
– Мне приятно с вами беседовать, но лучше не по телефону. До свидания.
Родик некоторое время посидел, размышляя над полученной информацией, но каких-либо новых выводов сделать не смог. «Поживем – увидим», – решил он и теперь уже спокойно продолжил чтение. Отвлекла его Окса, накрывающая стол к обеду. Он перебросился с ней несколькими ничего не значащими фразами, потом без аппетита поел и выпил водки. Появилось сонное утомление, и он прилег на диван. Дремота навалилась на него, заставив погрузиться в навеянное происходящими событиями сновидение.
Мимо него проносились пыльной и лязгающей колонной танки. Он напрягался, но никак не мог определить какие, хотя четко различал компоновки и отдельные детали корпусов. Танки стали удаляться, оставляя на непонятной алой глади черные колеи. Приглядевшись, он понял, что движутся они по весенней степи, распустившейся миллионами красных тюльпанов, превращая их алые лепестки, истекающие белесым соком стебельки и листочки в мерзкое коричневое месиво, разлетающееся по сторонам. Он увидел испачканные нежные, еще не распустившиеся бутоны и захотел их очистить, но путь ему преградили лазурные волны, разбивающиеся мелкими брызгами у его ног. Вдалеке на фоне безоблачного неба показались белые паруса или причудливые облака. Родик застыл в зачарованном ожидании. Мираж пропал, и осталось только шелестящее на ветру бескрайнее море тюльпанов с раной, нанесенной гусеницами танков. Тишину нарушили звенящие звуки, и перед лицом что-то пролетело. Родик обернулся и увидел мерзкое насекомое необычайно больших размеров, устроившееся на цветке. Он попробовал наступить и раздавить это странное создание, но существо замолкло и, распустив крылья, отскочило на несколько метров, опять зазвенев. Родик приблизился, и все повторилось…
– Проснулся? Днем спать вредно. Что трубку не берешь? – спросила Окса. – Я из кухни услышала, но не успела добежать.
В это время телефон опять зазвонил. Родик нехотя поднялся и ответил:
– Да… Миш, опять тебе неймется… Все кончилось?.. Что?.. Руцкого, Хасбулатова и Макашова арестовали?.. Вот видишь, а ты мои прогнозы критиковал. Я не так уж и сильно ошибся. Внесли демократию на пушках танков. Символично! В лучших российских традициях. Шабаш продолжается. Завтра всем быть на работе. Скомандуй, а я еще посплю. Мне такой сон снился. Про семипалатинскую степь. На самом удивительном месте меня разбудил, редиска… Давай. До завтра. Будем наверстывать упущенное. Режим – аврал.
Он опять лег, но сон куда-то улетучился, сменившись приятными воспоминаниями о месяцах, проведенных на берегу Иртыша, откуда приходилось ездить на места подрыва ядерных устройств за двести–триста километров то по цветущей, то по выгоревшей и изобилующей миражами степи. Память вызывала все новые давно забытые ощущения, переходящие в череду неясных и фантастических желаний. Наконец Родик перестал отличать сон от яви…
Дни до открытия салона пролетели, как один миг, убедив Родика в правильности решения кадрового вопроса.
Новый коллектив работал, не считаясь со временем, и, самое главное, заинтересованно и часто творчески. Положительно сказывалось и то, что все отобранные сотрудники имели высшее образование и владели перестроечными специальностями, приобретенными при попытках организовать собственный бизнес. Это был новый тип работников, укрепляющий в Родике надежду на успех задуманного.
Чтобы создать фирменный стиль, Родик приобрел для мужчин одинаковые темно-синие пиджаки и красные галстуки, а для женщин – элегантные черные безрукавки. Облик довершали присланные из Германии значки и пластиковые нагрудные таблички с логотипами фирмы «Артемида». За два дня до открытия Родик устроил генеральную репетицию, которая прошла без осложнений, выявив незначительные огрехи. Организаторы дали рекламу по радио о появлении в Москве невиданных световых чудес. Накануне прилетели Калеман и Гимонди. Родик, арендовав микроавтобус и наняв переводчицу с итальянского, провел экскурсию по Москве, в которой Гимонди был впервые, а потом устроил шикарный обед, перешедший в ужин. Похвастался салоном и предполагаемыми действиями он решил при презентации, боясь смазать эффект из-за подготовительной суеты.
Вольфганг, хотя и видел многие места в прошлый приезд, не переставал восхищаться и расточать положительные эмоции. Его шеф вел себя иначе. Казалось, что ему ничто не доставляет удовольствия, кроме мобильного телефона, который, в отличие от тех, которые недавно собирался производить Родик, имел уникально малые размеры и не работал в Москве. Родик объяснил и поведал известные ему перспективы, но это ничего не изменило. Даже на Красной площади Гимонди слушал рассеянно и с упорством ребенка постоянно открывал крышку телефона, перебирал клавиши и приставлял аппарат к уху.
Его внешность также не вызывала у Родика симпатий. Зачесанные назад волосы, испещренный морщинами лоб, крупный угреватый нос и безвольный рот, опирающийся на маловыразительный подбородок, обрамленный обвисшими щеками, никак не ассоциировался с выдающимися и всемирно известными достижениями этого пожилого человека.
Кроме того, Родик никак не мог поймать взгляд его всегда полуприкрытых голубых глаз, контрастирующих с черными как смоль, возможно, крашеными волосами и насупленными топорщащимися бровями. В результате Родик так и не понял, какое впечатление на Гимонди произвели его усилия. В день торжественного открытия Родик устроил гостям ранний обед и, вручив красочные приглашения, предложил отдохнуть перед вечерним мероприятием. Михаил Абрамович остался в фойе гостиницы, чтобы в случае необходимости исполнить их пожелания и доставить к началу церемонии, а Родик поспешил в салон, считая необходимым еще раз все проверить.
За час до официально назначенного времени в салоне собрались сотрудники, две переводчицы – с итальянского и немецкого, организаторы, ведущий и телеоператоры. В соседнем помещении, приспособленном для будущего офиса, готовились яства для фуршета, меню которого Родик составил лично. Работа кипела, и Родик с удовольствием про себя отметил, что пока все идет по плану. Однако это не мешало ему делать массу замечаний, а несколько раз и прикрикнуть.
