Ознакомительная версия.
Прошел год.
Я снова приехала в Абано-Терме и снова отправилась по магазинам. Шопинг – это маленькая жизнь и большое удовольствие. Первым делом я иду в бутик «Марина Ринальди». Только эта фирма шьет на все человеческие размеры. Мой размер – не самый последний, и это рождает во мне смутную надежду непонятно на что.
В бутике работают милые итальянки, очень приветливые. Они радуются приходу покупателей. Полное впечатление, что тебя ждут. Более того, ждут только тебя.
Я открыла дверь и вошла. Продавщица Летиция осветилась лицом, буквально вспыхнула от радости. Проговорила: «Моменто» – и исчезла на пару минут. И снова возникла. С ее пальцев свисала моя черная нитка бус. Оказывается, я ее забыла здесь год назад. Никто не украл. Просто я вошла в примерочную, повесила бусы на крючок, померила то, что хотела, и ушла. А бусы остались. И Летиция их сохранила. Она не знала, окажусь я здесь еще когда-нибудь или нет, и все-таки сберегла.
А почему не взяла себе? Они ей не понравились? Или у них не принято присваивать находки? Или в Италии этого барахла полно…
Я приняла бусы, буквально потрясенная. На моих глазах появились слезы. Это такое счастье, когда к тебе возвращается утерянная вещь, а вместе с ней вера в человечество.
Я смотрела на Летицию как на посланника свыше, который прощал меня за что-то и возвращал утраченное.
Летиция легким галопом вынесла мне кашемировый кардиган моего размера (удлиненная кофта, кто не знает).
Кардиган мне не нужен, но я его купила, чтобы сделать Летиции приятное. Отщипнуть от своей радости. Пришлось заплатить немалые деньги. Это называется: жертвоприношение.
Я бываю в Абано каждый год. И всякий раз встречаю группу русских адвокатов. Я называю их «адвокатки». Это пять женщин, которые организовали свое бюро. Процветают и отдыхают в Италии. Среди них есть и мужчины, но существенной роли они не играют. Заглавную партию исполняют женщины. Мужчины исключительно для размножения.
Адвокатки сидят в ресторане за одним большим столом. Им весело, они постоянно смеются, но не ржут. Ведут себя как воспитанные люди.
По вечерам они вовлекают меня в свою компанию. Может быть, им хочется меня послушать. Но мне интересно слушать их.
Самой говорить тоже хочется – потребность прокатить себя на новой аудитории и просто «поиграть словами». Но их общение – это что-то «отдельное», как говорил Бабель, а именно: игра ума, способность к анализу, юмор. Я наслаждаюсь. Я испытываю гордость за своих соотечественников и слегка завидую. Чему? Дружбе. Они спаяны, как пальцы в кулак. Каждая сама по себе, а вместе – единое целое.
Дружба – это защита, ни с чем не сравнимая. Заболеешь – вытащат, постареешь – не заметят, ошибешься – простят. Умрешь – похоронят и будут навещать.
Можно быть спокойной всегда, в любые времена, во всех ситуациях и даже на том свете.
Им «свезло», как говорится. Не потому, что фирма процветает, не потому, что они каждый год купаются в термальных водах. Нет. Потому, что они есть друг у друга и их невозможно разъединить, как пальцы на руке. Каждый палец для чего-то нужен. И каждый палец – разный и по-своему красив.
Мы с Сонечкой – два пальца. Это не кулак. Это – коза. Двумя пальцами делают козу. А тремя – фигу.
К адвокаткам приехал их итальянский друг Антонио, сокращенно Тони.
Знакомство завязалось десять лет назад. Адвокатки помогали Тони усыновить ребенка из московского дома малютки.
Была выбрана милая девочка Анечка трех лет. Ее родители нелепо погибли в автомобильной катастрофе.
Тони с женой пришли в учреждение забирать Анечку, и в этот момент к Тони подошла незнакомая девочка с челкой и, глядя на Тони снизу вверх, проговорила: «Ты мой папа».
У Тони что-то перевернулось в душе. Он не смог сказать «нет». Не смог, и все. Он сказал: «Да, я твой папа».
Девочка вложила свою ручку в его руку и застыла рядом.
– Я ее забираю, – решительно произнес Тони. – Я беру двоих.
К Тони кинулись работники дома малютки: врач, директор, воспитатели. Стали хором отговаривать: у нее плохая наследственность, психические отклонения, от осины не растут апельсины. Зачем вам такая морока? Будете мучиться всю жизнь. Подумайте сами: кто сдает своих детей в дом малютки? Только алкоголики и проститутки.
– Я забираю двоих, – настаивал Тони.
Жена Тони – милая и скромная Моника – не возражала.
Действительно, вдвоем девочкам будет веселее, легче адаптироваться в незнакомой среде. Общий русский язык.
Моника поддержала мужа.
Оформление прошло быстро. Адвокатки знали свое дело.
С тех пор минуло пятнадцать лет. За это время у Тони и Моники родилась своя общая девочка. Так часто бывает: когда усыновляют сироту, Бог дает своего ребенка. Благодарит таким образом.
Каждый раз, когда адвокатки приезжали в Италию, они звонили Тони в Милан, и он их навещал в отеле «Дуэ Торри».
В этот раз Тони приехал с женой Моникой, любовницей Беатриче и старшей дочкой Катей – той самой, с плохой наследственностью.
Тони привозил прекрасное вино, оно украшало застолье.
Меня и Сонечку пригласили в компанию. Я присоединилась и с интересом рассматривала присутствующих.
Катя – абсолютная итальянка, никаких отклонений не замечалось. Юная девушка в коротковатых брючках, так модно, и в пиджачке цвета фуксии (темно-розовый). Любо-дорого смотреть. Она кое-что понимала по-русски, но участия в разговоре не принимала. Просто слушала.
Я смотрела на нее и думала: вот что значит судьба. Останься Катя в доме малютки, перешла бы дальше в детский дом (вариант тюрьмы), а потом государство выкидывает этих детей из детского дома на произвол судьбы и они пополняют криминал.
Катя поводила головкой на длинной шейке, рассматривала окружающую действительность.
Мы сидели перед отелем, сдвинув вместе два столика. Небо над нами начинало быть сиреневым. День клонился к вечеру, но еще светло. Как женщина в пятьдесят лет: еще красивая, но впереди – мало. Сад перед отелем – абсолютно райский. Все виды цветочков, все варианты кустов и улыбающийся Пабло с подносом, в белом пиджаке.
Моника и Беатриче – сочетание для русских странное. Наши никогда не объединяют жену и любовницу. Стараются тщательно развести, чтобы жена ничего не знала про любовницу и даже не догадывалась. А тут – сидят за одним столом.
Объяснение этому имеется. Беатриче – не просто любовница, но еще и переводчица. Она прекрасно говорит по-русски, с легким акцентом. Как латышка, например. Акцент есть, но он не мешает.
Без Беатриче не обойтись. Она необходима.
Я сравниваю этих двух женщин. Они нравятся мне обе. Беатриче моложе, чем жена, на пятнадцать лет. Беатриче – двадцать пять, Монике – сорок. Двадцать пять, конечно, лучше, но за спиной Моники – трое детей, а это серьезный перевес в ее пользу.
Адвокатки рассказывали, что у Тони и Беатриче три года назад вспыхнул роман невероятной силы. Буквально ураган «Оскар». Семья закачалась. Тони хотел уйти из дома, но устоял. Я думаю, не последнюю роль сыграла Катя, которая однажды вложила свою ручку в его руку. И Тони не посмел отбросить эту доверчивую руку.
Моника победила. Беатриче утерлась, что называется, но не перестала любить Тони. Может быть, на что-то надеялась. Напрасно. Ураган «Оскар» улетел в другую галактику.
Я не знаю, чем Тони занимается, но это не имеет никакого значения. Тони знает самый короткий путь к сердцу и знает, как там зацепиться. Войти и остаться.
Я смотрю на двух женщин и думаю: на чьем бы месте я предпочла оказаться? На месте жены или любовницы? Жене досталась его надежность, а любовнице – страсть. Что лучше? Не знаю. Страсть проходит, а надежность – нет. Однако страсть повеселее.
Но вообще-то я не смогла бы вот так спокойно пребывать в присутствии соперницы. Мужем не делятся. А эти две сидят, ведут себя политкорректно, как будто так и надо. Со стороны ничего не заметно.
Они неуловимо похожи: темноволосые, но не черные, тихие, сдержанные, интеллигентные. Видимо, это его сексуальный тип.
Считается, что мир спасет красота. Не согласна. Мир спасет ум и здравый смысл. Моника и Беатриче призвали весь свой ум и здравый смысл. Можно, конечно, вскочить и перебить всю посуду, помчаться в бар, там напиться и переколотить весь бар, бросив бутылку в витрину. И что изменится? Ничего. Только придется заплатить огромный штраф за материальный ущерб. А все остальное останется как было. Поэтому Моника улыбается, как Пабло на работе, а Беатриче переводит с легким акцентом, как латышка.
Я пью превосходное вино, и райский сад вокруг медленно погружается в сумерки.
ЕдаНе могу миновать эту тему.
Еда – это главное информационное поле. Человек с едой получает информацию Земли и Солнца. Например, помидор. Земляника. Они находятся близко к земле, вдыхают в себя саму землю и напитываются солнцем. И не только помидоры с земляникой. Все овощи и фрукты.
Ознакомительная версия.
