– Вы хотите сказать, что все девчонки такие? Все пытаются отцов насиловать?!
– Нет, конечно, детям присуща разная организация психики. Очень важно различать расстройства, связанные с культурным влиянием, от расстройств эндогенных. Например, мягкие, стертые формы шизофрении, которые трудно распознать, многие психологи, особенно детские и подростковые, путают с возрастными неврозами и обходятся с такими людьми как с невротиками. С другой стороны, у девочек, рано потерявших мать, как правило, утрировано чувство, что их в детстве недолюбили. Вот их и колбасит, так сказать, и может доколбасить бог знает до чего.
– А вы встречали людей из тех, кого долюбили? – грустно проговорил Карл.
– Очень мало, – признался доктор.
Лора вернулась из Лондона взволнованной, ей очень не понравилось то, что там произошло. Не говоря уж о самом представлении и об «артистке», ее потрясла реакция Карла. В конце концов, его дочери сегодня было уже хорошо за тридцать. А когда она была зачата, незадачливому папаше самому было двадцать с небольшим. Ну и какую ответственность он мог за нее нести?! Ну почему, почему ей все время достаются такие проблемные партнеры – у одного жена, у другого дочь?! Причем в обоих случаях речь идет об одном и том же персонаже. Может, проблема в ней, в Лоре? И это она своей нормальностью притягивает ненормальных?
Хорошенькая «нормальная», с Глазом в качестве доверенного лица.
«Глаз в качестве доверенного лица» – неплохо звучит для абсурдистского романа.
Но это не абсурдистский роман! Беа стала для нее каждодневной реальностью, без которой она больше не могла обходиться. Ей и только ей она поведала о своем «миленьком» weekend’е в Лондоне.
Беа, как всегда, осталась невозмутимой:
– Для того чтобы понять причину такого поведения, нужно знать нечто, известное только ему. Или им двоим.
Лора внимала ей с интересом ребенка – Беа по определению была вне всякой заинтересованности.
Или нет?!
Зачем она появилась в ее жизни? Откуда? И почему именно в ее, Лориной? А не в жизни Томки, например, куда более эксцентричной особы. Или какой-нибудь Лориной коллеги по банку, куда более уравновешенной.
Пора было эту тайну разъяснить.
– Пора, – согласилась Беа и, устроившись рядом на подушке дивана, как Шахерезада, повела свой рассказ: – Ты должна приготовиться узнать нечто очень важное. И необычное. Может, самое важное и самое необычное из всего, что ты знала до сих пор. О чем здесь не знает никто. – Глаз смотрел на Лору не мигая, как бы проверяя ее способность воспринять это новое знание.
Лора поежилась. Ей стало немного страшно. Она уже не была так уверена, как минуту назад, что нужно затевать это «выяснение отношений».
– Не бойся, – как всегда, почувствовала ее Беа. – Это тебе ничем не грозит. Наоборот. Обладая этим знанием, ты можешь стать счастливее. Если сможешь правильно его «переварить». Для этого я тебя и готовила все это время.
– И ты считаешь, что я готова?
– Раз ты смирилась с моим существованием и воспринимаешь меня как данность, а не держишь, как в начале, за глюк или наваждение, значит, готова. И уж поверь мне, ты от рождения обладаешь способностью отличать большое от малого. Возможное от невозможного. Ты свободна главной, внутренней свободой, поэтому тебе нечего опасаться. Тем более что пока я с тобой сейчас говорю, я ввожу тебя в некое подобие транса. Просто чтобы ты смогла немного расслабиться и услышать меня так, как надо.
Лора только кивнула в знак готовности.
– Там, где обитаю я, нет ни времени, ни пространства, – начала Беа.
– А как же вы… обитаете?
– Не перебивай. Мы – сгустки энергии. Такие микровселенные, сами в себе. И мы живые. У нас нет только физического тела. К счастью. Столько проблем отпадает – холод, голод, проблема размножения и связанные с этим страсти-мордасти.
– Боже, как скучно! – не удержалась Лора.
– Нет ни войн, ни болезней, ни режимов, ни политической борьбы. Нет никакой вражды за «место под солнцем». Как и самого солнца, впрочем. Нет ни прошлого, ни будущего, ни вчера, ни завтра – мы находимся в точке настоящего, которое длится вечно. Или только мгновение.
– То есть у вас там НИЧЕГО нет? И одновременно ВСЕ есть? Обитаемая Черная дыра?
– Черные дыры – это попытка объяснения Вселенной человеком.
– А как вы знаете, что вы сами есть? Как можете быть уверены, что рядом существует еще кто-то? Вы можете между собой общаться?
– Можем. Но нам это не нужно.
– А как же можно быть уверенным, что ты есть, если тебе не с кем этим поделиться? И тебе твое собственное существование тоже никто не подтверждает? Даже зеркало. В чем вы там отражаетесь?
– В самих себе. У нас есть сознание, память, воображение и, главное, индивидуальность. Мы – субстанция, которой не нужно ничего доказывать, в том числе и факт своего существования, – продолжала Беа невозмутимо.
– Ты – субстанция? Не личность?
– Это только обозначения. Субстанция может быть личностью. И наоборот.
– И вы можете общаться с нами? Приходить в наш мир?
– Нет.
– А как же ты?
– Я исключение. Благодаря тебе.
– Мне? Какое ты имеешь отношение ко мне?
– Это уже другая история. Сначала тебе нужно переварить то, что я тебе уже рассказала.
– О’кей, – согласилась Лора. – Я попробую переварить.
Лора мысленно попыталась составить картинку из услышанного. У нее ничего не получилось.
– А где это ТАМ? – наконец, пришел ей в голову главный вопрос.
– Там, где оказываешься после здесь.
– Кто оказывается? Все?
– Нет, конечно. Только те, кто должен перейти туда.
– Типа, нужно заслужить? – попыталась сыронизировать Лора.
– Типа, – прищурился Глаз.
– Ага! Заслужить при жизни, чтобы перейти ТУДА после смерти?
– Ну… скорее вместо.
Лора схватилась руками за голову.
– Ничего себе новости! Ты хочешь сказать… ээ… жизнь после смерти? Вернее, после жизни? Ну… как это… вроде как в религиях? – совсем запуталась Лора.
– Религия – это то, чем вы пользуетесь здесь, на земле, из страха смерти. Это и есть главное отличие человека от всего остального мира – знание, что он смертен. Здесь, на земле, все живут в режиме объявленной смерти, своей и близких, и чтобы получить кусочек смысла, утешения, надежды, людям и нужны религии. Там, где обитаю я, этот страх неведом, а значит, и все с ним связанное абсолютно не нужно.
– И что же это такое, ваше ТАМ? Рай? Пятое измерение?
– Просто другая реальность, если уж тебе обязательно надо это как-то обозначить знакомыми понятиями. Попробую в кратких тезисах. Видишь ли, различие между прошлым, настоящим и будущим – только стойкая иллюзия. Бессмертие не означает бессрочное существование во времени без конца, но скорее означает существование вне времени. Попробуй себе представить: существует бесконечное количество Вселенных, в которых происходят различные варианты событий. Проще говоря, допустим следующий сценарий: ты садишься в машину и попадаешь в аварию. В другом возможном сценарии: тебя что-то задержало – забыла ключи, например, подмигнула Беа – и ты садишься в ту же машину, но на несколько минут позже, и соответственно избегаешь аварии. Таким образом, ты, точнее уже второе твое «ты», находишься уже в другой Вселенной, в другом потоке событий. При этом все возможные пространства существуют одновременно друг с другом независимо от того, что происходит в любом из них.
– А как же физическая смерть человека в этой Вселенной? И потом его полное разложение? Или сожжение? – Лора, даже будучи в трансе, попыталась напрячь все свои умственные способности и воображение.
– Дело в том, что я этот путь не проходила. Но одна из теорий говорит о том, что самосознание сохраняется еще некоторое время в виде электрических импульсов, проходящих через нейроны в коре головного мозга, и это чувство не исчезает после смерти. Утверждение это основывается на законе сохранения энергии, который гласит, что энергия никогда не исчезает, она не может быть создана или уничтожена, есть предположение, что эта энергия способна «перетекать» из одного мира в другой.
– А как же эти строки из Екклесиаста: «Потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости».
– Екклесиаст прав, как прав всякий поэт. Но это тоже было написано людьми, очень-очень давно, когда они не знали даже той малости, которая известна сейчас. А человека, которого можно заставить верить в существование ада или рая, можно заставить делать самые гнусные вещи на земле. И это касается любой религии. Лучше, если ты абстрагируешься от всего тебе известного и попытаешься, ну как ребенок, познать нечто новое с чистого листа.
