От «ломки», жажды и голода вопит, скулит, поет гулящим псом, воет защемленной кошкой прикованный за руки и ногу к кровати в 466-й камере наркоман Ставропольский Леонид Ольгович. Ему «с вязок» не видно, что в отделении никого нет, кроме не имеющего камерных ключей меня. Я не могу войти и подать ему воды и хлеба. Обедом беднягу обошли, и он вопрошает в воздух: «Вы знаете, что такое жажда? А голод?» Тишина. Лишь безумец Талайбеков запыхался биться о стенки «резинки»: «Пустите в аул!» Отделение спит послеобеденным русским сном.
24.06.10
Весь день ждали комиссии прокуратуры по надзору. Расковали прикованных к кроватям. Из засранных и ободранных «резинок» вывели узников. На двери нашей «резинки» (второй этаж) повесили табличку: «Ремонт». А наручники лежат среди швабр; там надпись: «Шанцевый инструмент».
26.06.10
После смерти упомянутого выше наркомана, которому уволенная Наташа делала реанимационные уколы посмертно, ввели суточные дежурства. Ох, сколько во время их умрет!
Освобожденные из Бутырки и Кошкиного дома имеют право на 700 рублей на дорогу. Эти деньги из бухгалтерии приходится иногда ждать не один день. Безденежные и голодные освобожденные тусуются у входа в тюрьму, сидят на лавочке, где спал Грымов. Кто-то, показывая справку об освобождении, просил денег у меня, когда я подъехал на авто (возле Бутырки у меня сняли колпаки с колес, сотрудники или освобожденные зэки – неизвестно).
Между камерами веревки «дорог». Одна ведет прямо из таблеточной.
Днем накануне (25.06.10) шеф мне по внутреннему телефону: «А. В., у нас сколько алкоголиков?» – «Один-два». Тут же переводит то ли Пыткиной, то ли отозванной из отпуска Гордеевой: «Пиши пятнадцать. Наркоманов?» – «Тоже один-два». – «Пиши: тоже пятнадцать». Так начальство фабрикует полугодовой отчет. При Трибасове все трупы записывались на ненавидимого им Чингиса. Но и при Алексине нельзя верить ни одной статистической справке ПБ. Умолчим о повальной неверной постановке диагнозов. Врачи психиатрических скорых направляют из изоляторов к нам больных часто с несуществующими в МКБ-10 диагнозами или знают два: «Острое психотическое состояние с симптомами шизофрении» или то же, но без.
Без даты
У меня был больной Секин. Он лежал у нас в больнице дважды. Оба раза ему ставилась реактивная депрессия (диагноз упрощен для неврачебного понимания). В составе «организованной преступной группы» скинхедов Секин участвовал в убийствах 14–16 человек неславянской национальности в электропоездах Ярославского направления. В деле я увидел его адрес, он жил с родителями недалеко от меня.
Секин – высокий, долговязый, чернявый парень с грустной улыбкой на бледном лице. На прием граждан ко мне (замещал нелюбительницу визитов родственников Гордееву) приходила его мать, тоже высокая, утомленная, как потом выяснилось, тиранством мужа женщина. Приходил и папа, отставной военный, он ругался на «черных, которые понаехали» (вот откуда корни), признавал, что «убивать таджиков – не метод», и угрожал выпороть сына за убийство 16 человек ремнем, «только вы мне его дайте». Государство папе Секина отдавать не собиралось. Сыну грозил пожизненный срок.
Начальство справедливо опасалось, что 19-летний Секин может покончить с собой, узнав неотвратимый приговор. Многие дни Секина держали прикованным наручниками к постели. Я назначал ему антидепрессанты и утешал, будто светский священник (термин мой). Чтобы избавить парня от суицида, я говорил ему страшные несбываемые вещи, мол, когда Жириновский станет президентом, таким, как он, объявят амнистию или значительно скосят срок, что после смены режима он вообще станет героем, и «ему установят памятник при жизни». Секин мне не верил, но улыбка его, когда он слушал меня, становилась менее грустной.
Секин не повесился, даже не «вскрылся». Такое в Бутырке случается крайне редко, но однажды, примерно через две недели, как суд определил ему пожизненное заключение, я, возвращаясь со Сборки, столкнулся с Секиным один на один в предбаннике общего корпуса. Конвоир отлучился в служебку. Мы стояли лицом к лицу лишь под глазом видеокамеры. Секин с улыбкой еще более веселой, чем при выписке из ПБ, буквально бросился ко мне: «А. В.!» Больше он не сказал ничего, но я видел, что он, этот зашуганный собственными заблуждениями и преследованием общества молодой человек, искренне рад видеть меня. Предполагаю, что это была одна из немногих его положительных эмоций после задержания.
Совершенно неожиданно Секин протянул мне узкую нетрудовую ладошку. Растерявшись, я пожал руку, которая убила, документально доказано, почти двадцать человек.
У меня нет категорий, я не кандидат наук, тем более – не профессор, ничего подобного мне не светит, т. к. я немолод, мне много лет, и не всегда в своей жизни я занимался психиатрией. Тем не менее убежден, и врачебный опыт мне подсказывает, что, если из лечения душевных болезней мы вынем духовную составляющую, прогресса в лечении не будет. Душевная болезнь от слова «душа». Психическую болезнь нельзя лечить одними пилюлями, как холецистит.
Когда мне стали препятствовать вкладывать душу в лечение душевных болезней, я стал подумывать об уходе из Кошкиного дома. Другие бессердечные, бессострадательные методы были не мои. Более того, как я ни бился, по чужим лекалам у меня ничего не выходило.
29.06.10
В воскресенье 27.06.10 по ошибке, вместо Ильина Сергея (СИЗО-2), на общий корпус вывели после лечения Ильина Павла (СИЗО-4). Первый резал предплечья (демонстративно – шантажное аутоагрессивное поведение); второй – параноик (накануне вышел «на продол» в колпаке из газеты, с одеялом на плечах; именовал себя Бэтманом). Анжела Пыткина: «Беда с этими однофамильцами!»
У нас были случаи и с вывозами на суд однофамильцев или назвавшихся по тем или иным причинам, иногда болезненного характера, чужим именем.
После работы зашел в расчетную группу (за территорией) справиться о зарплате: премию ко Дню медработника зажали. Начальство выписало поощрение лишь себе. Ладно с премией. «Где зарплата?» – «А чего раньше не получали?» – «Забегался». – «Ждите выручку из зэковского магазина. Наторгуют – получите». Часа два я ждал выручки, гуляя от кассы с амбарным замком к кабинету начальницы бухгалтерии Дранковой и обратно. Наконец принесли. «Ваше счастье – идите получите». Сначала какие-то двое, потом я – получили. Бухгалтера смеются: «Теперь вам, вольнонаемным, зэки платить будут. Нет торговли – нет зарплаты!» Что ж, зависим от подследственных!
А вот Грымов попал. Он аттестованный, но ему тоже выдали «зэковскими». Зэки – народ веселый. Одна тысячная купюра оказалась фальшивой. Грымова под белые ручки забрали в гипермаркете Орла, что послужило основанием для очередного его иска к УФСИНу.
06.07.10
Из истории Кошкиного дома
Воспоминания 67-летней медсестры II-го психиатрического отделения Альбертины Михайловны Кадочкиной (заслуженный работник Бутырки, 40 лет стажа на Кошкином доме, красит седые волосы в жуткий сурик, ухаживает за мужем-инвалидом, когда читает или пишет, одну пару модных узких очков надевает поверх других; меня любит): «Вот и запретили врачей из зэков брать, а раньше брали. Врач-гинеколог у нас работала… знающая… отсидела семь или восемь лет – кто-то там умер во время аборта у нее на дому. Отсидела. Освободилась и до пенсии у нас в Бутырке так и проработала. Ой, старалась. В погонах! Муж ее, рентгенолог, пил, да человека видел насквозь. Тоже в прошлом зэк. Еще два бывших зэка работали врачами. Было время…»
Я: сейчас на Сборке трудится медбратом зэк, исключенный с третьего курса мединститута. Старательный. Имени не знаю.
Санитары Олег и Андрей лихо расписываются у нас в ПБ за кататоников и «отказников», не дающих согласия на госпитализацию. Шеф приказал брать согласия на лечение даже у невменяемых, ожидающих отправления на спецы. Вот закрутил!
10.07.10
Нашего Растиньяка (начальника ПБ) зверски, но неведомо для него обкорнали зэки-санитары (как и душевнобольные, из экономии стрижется у них той же машинкой). Дурацкий чубчик, неровно сточенные виски черного клоуна… То ли чуя насмешки, то ли в гордыне абсурда, захлестнувшего руководителей, верховный подонок выучил окружение называть в приватной беседе ординаторов по кличкам. Я, ну естественно, Суворов, Грымов – почему-то Клинский (по пиву), бурят Чингис Далиев – Оленевод и др., упоминаемые выше. Здесь – исток. Мы, простые, ответили угрюмой, плохо скрытой ненавистью к трем трутням, нами управляющим.
18.07.10
Три смерти за ушедшую неделю несколько прибили честолюбие Люсьена дю Рюбампре: Коляскин В. А. (смена Анжелы Пыткиной) и Кузнецов А. В. (смена контуженого Морфлота). А меж ними выбросился головой вниз из незарешеченного окна псевдопалаты интенсивной терапии (второй этаж) Измаилов К. Б., 1986 г. рождения – тоже доктор Зло.
