«Да это же первый снег, наверное!» – осенило его.
В следующую секунду он уже был на своём «наблюдательном пункте».
И правда – за ночь засыпало всё вокруг. На подоконнике красовались пышные сугробы, и внизу, насколько хватало глаз, простирались бесконечные снежные барханы, поглотившие за одну ночь всё осеннее уныние.
«Снег-снежок засыпал весь лужок! – радостно выкрикнул он слова новогодней песенки, которую они начали разучивать в школе накануне, и принялся тормошить старшего брата: – Славка, вставай, снег-снежок всё-всё засыпал, правда!».
Ночь и утро выдались холодные, и оттого снежный ковёр получился пушистым, легким, прямо-таки воздушным. По пути в школу Серёжка всю дорогу ловил падающие снежинки ртом и думал: «Отчего они сладкие-то? Ведь это всего лишь замёрзшая вода!»
Снег под ногами хрустко поскрипывал – скрип-скрип. Бежишь по нему, словно Робинзон снежного царства. Ведь твои следы – первые и единственные, что потревожили это безмолвие и безмятежность…
* * *
Падал, падал белый снег —
Сил небесных вздох игривый…
На прохожих, на машины
Падал первый робкий снег.
Хлопья снежные кружа
Разрезвился в ветках ветер…
А внизу снежинки дети
Ртом ловили, чуть дыша…
Долгожданная зима
Мир земной преобразила
Белым саваном накрыла
Лес, и реку, и дома…
И притихло всё вокруг
Под пуховым покрывалом…
Мерной поступью усталой
Завершает год свой круг.
* * *
… К вечеру потеплело, и опять пошёл снег, но другой. Такой бывает только в начале зимы, когда мороз отпускает ненадолго свою студёную хватку, воздух напитывается влагой несмелой скоротечной оттепели, и ветер замирает в вечернем сумраке, словно боясь неловким дуновением спугнуть нарождающееся зимнее волшебство…
Крупные пушистые хлопья неспешно кружились в вечернем воздухе, будто пытаясь растянуть мгновения своего снежного танца в вечность. Они вдруг зависали недвижно в неярком свете фонарей, а иногда даже устремлялись вверх вопреки всем законам тяготения, радостно цеплялись за провода, налипали ватными клочьями на ветвях деревьев и кустарников… Только бы не вниз, не на землю, где ребятня живо закатает их в снежные комья, из которых тут же слепит снеговика или снежную крепость.
А ребята – тут как тут. Разве можно пропустить такой вечер? Быстрее натянуть колготки и связанные мамой шерстяные носки, потом – толстые, латанные-перелатанные спортивные штаны с широкими штанинами, чтобы можно было натянуть их поверх валенок и притянуть к ним лямками-резинками. Теперь не страшны сугробы хоть по колено, хоть по пояс! Только не забыть вязаные же шерстяные рукавицы на длинной резинке через спину и рукава пальтишка – чтоб не потерялись. А ещё под шапку – вязаный подшлемник-«щёкогрейку» с длинными «ушами», застёгивающимися под подбородком. А вокруг горла – кусачий, но такой тёплый и родной шарф. Уфф, всё! Теперь хоть на Северный полюс!
И вот высыпают на улицу ребята-неваляшки, и пошло-поехало.
Перво-наперво – снежки! Варежки долой, быстрее запустить руки в эту белую пушистость, вырвать ком побольше, скатать голыми ладошками снежок и запустить его… Неважно, куда – хоть в ствол дерева, на меткость, хоть в стену дома или в копошащегося рядом друга. Здесь каждый за себя и против всех… Ой! Вот и тебе самому досталось по шапке откуда-то сзади, и посыпались куски снега за шиворот, потекли растаявшими струйками по шее и спине… Бррррр!
Вдруг кто-то бросает клич: «Айда за дом, снежную бабу лепить! И крепость!» И ты уже бежишь вместе во всеми на нетронутую снежную целину и удивляешься снова и снова, как быстро снежок вырастает до размера футбольного мяча, потом больше, больше… А за тобой остаются борозды, как будто следы от исполинского колеса.
Глазом не успеваешь моргнуть – а снеговик уж готов. Всё, как положено: и нос-морковка, и глаза, и рот из угольков, и руки – ветки, а на голове – cтарая дырявая шляпа-тарелка набекрень.
А рядом уже растёт крепость. Эта затея посложнее будет. Снег вокруг закончился, приходится катить комья издалека. Но ребята – народ упорный, если за что берутся, то уж ни за что не отступятся. Вот уже и ворота угадываются с одной стороны, а с другой – горка-покатушка. Пока вниз по ней – кто кубарем с визгом, кто на санках. А вернутся морозы – можно будет её залить и тогда уж кататься на ледянках да на картонках, а кто самый проворный – так и стоя, на ногах. Строить один раз, а играть на ней всю долгую зиму!
* * *
Вместе с первым снегом начинался и хоккейный сезон. Подготовка к нему велась основательная и начиналась ещё с осенних каникул.
В прошлые сезоны, пока Серёжка был маленький, ему приходилось играть совсем уж «дровами» – детской клюшкой из толстой многослойной фанеры (с такой разве что на воротах стоять!). Но на этот сезон он выпросил у папы настоящую, взрослую «ЭФСИ» с тонкой, хоть и не загнутой, деревянной лопаткой.
Он долго раздумывал, не попросить ли недавно появившуюся в продаже «вечную» клюшку из стеклопластика, но потом решил (и оказался прав!), что пластик будет плохо держать шайбу. Поэтому, в конце концов, он остановил свой выбор на деревянной, и теперь новую клюшку предстояло подготовить к сезону, чтобы она не потрескалась и послужила подольше.
Можно было, конечно, попытаться загнуть лопатку для более высокого броска. Старшие ребята говорили, что это несложно – надо было лишь распарить её на водяном пару, а потом прокатать с усилием на бутылке. Но, боясь всё испортить, он решил не экспериментировать с загибанием, а действовать по старинке: развел эпоксидку, покрыл тонким слоем смолы всю лопатку с двух сторон и туго, в один слой, обмотал её широким медицинским матерчатым пластырем, а поверх прогнал слой чёрной изоленты. Оставалось только намотать на конце ручки набалдашник, чтобы рука не соскальзывала – и клюшка готова.
Наступила очередь коньков. В прошлый сезон они (естественно, доставшиеся от старшего брата) были ему велики размера на три – так что приходилось надевать две пары толстых шерстяных носков и вставлять две пары войлочных задников. Результат был не очень – нога в коньке всё равно вихлялась.
Но на этот раз, оказалось, можно обойтись одной парой носков и задников. Поэтому Серёжка с радостью взялся за точку лезвий наждачным бруском. Дело это требовало терпения и аккуратности, но помощи ждать было неоткуда. Как говорится, «любишь кататься – люби и саночки возить!»
… Спустя час Серёжка проверил остроту лезвий ногтем и, довольный результатом, спрятал коньки на антресоли. Вторую пару войлочных задников (голенища отслуживших свой срок валенок) он тут же переоборудовал в щитки, проделав по паре дырок вверху и внизу каждого задника и пропустив через них резинки.
Теперь дело было за малым – дождаться, когда пожарные зальют хоккейную «коробку» между трёхэтажками. Ну а пока можно опробовать новую клюшку и без коньков, на укатанном снегу перед домом!
* * *
Натянув валенки, пальто и шапку, он сунул в карман шайбу (на которой ещё на днях сапожными гвоздиками старательно выбил свои инициалы – чтобы не потерялась среди других), схватил старенькие батины военные рукавицы на овечьем меху, новую клюшку и выбежал во двор.
Погода стояла – для игры лучше не придумаешь: лёгкий морозец, почти полная луна заливала своим холодным светом всё вокруг, снег так и искрился в её лучах.
Тренировочная лесенка для отработки бросков была на другом конце дома, у последнего подъезда. Но он не утерпел, достал шайбу и чуть ли не с порога своего подъезда погнал её по дороге вдоль всего дома, по утрамбованному и раскатанному десятками ребяческих ног снегу. Шайба скользила легко, но при этом чутко реагировала на все движения клюшки.
– Вадька, лови! – крикнул Серёжка, увидев друга у тренировочной лестницы, и, сделав изящный полукруг лопаткой клюшки, послал ему шайбу с расстояния полутора подъездов. Бросок получился отменный – шайба поднялась на высоту колена и полетела ровно, мощно, так что Вадьке пришлось «гасить» её в воздухе (впрочем, не менее изящно).
– Ничего себе бросочек! – уважительно покачал головой тот. – Да я смотрю, у тебя новая «клюка»! Дашь попробовать?
– Не видишь, что ли – я сам только первый раз с ней вышел. Давай сыграем до ста разок, потом дам.
– Ну давай. Хотя мне, наверное, «без мазы» против такой клюшки…
Чтобы было не скучно отрабатывать броски, мальчишки придумали занимательную игру на очки: бросок шайбы без отрыва от поверхности ничего не стоил; бросок на тротуар давал 5 очков; заброс шайбы на первую ступеньку лестницы – 10 очков, и далее с шагом в 5 очков до пятой, 30-очковой ступеньки. Переброс через все ступеньки на верхнюю площадку (где летом играли в «лапту») получался очень редко, поэтому приносил сразу аж 40 очков.
Серёжка с Вадимом были примерно на одном уровне мастерства, поэтому преимущество новой клюшки стало очевидно сразу: если Вадик с трудом забрасывал шайбу на 10-очковую ступеньку, а через раз вообще едва мог оторвать её от земли, то Серёжка ниже пяти очков вообще не набирал, пару раз взял 20-очковую метку, а под конец, удачно подсев, запулил-таки шайбу через все ступени, на верхнюю площадку…
