Игорь Савельев - Zевс

Но, может быть, все проще.

По отделам ходила байка, как генеральный ездил в летний лагерь для детей сотрудников. Акция для какого-то из отраслевых журналов, чистый пиар: генеральный ел из котелка, сидел у костра, и бог знает что еще там делал на камеру, может, пел под гитару… И его спросили, как он отдыхает. Он патетично заявил, что в этом году не до отпуска: так много работы. Публикацию Кирилл так и не видел, но в отделах посмеивались, что это был опрометчивый шаг: генеральный-таки собирался в отпуск. И когда, якобы, уехал, то, якобы, дано было указание не говорить об этом вслух, нигде не упоминать… Отделы посмеивались в кулачки. Может, и так. Фигура умолчания, которая окружается бесконечными вопросами: где, как, почему?..

– Вас просят зайти.

Секретарша выслушала что-то в трубке, выдержала полную значения паузу и только после сообщила Кириллу. От высокомерия ее лицо даже стягивала гримаса скорби.

Чпония, этот маленький толстячок, кажется, уже обжился в кабинете (по легенде, кабинете самого Туполева-старшего, хотя, когда ОКБ въехало в здание, старик уже отошел от дел и, как говорили, только приезжал на Жуковский аэродром – с некоторым предсмертным равнодушием смотреть на испытания «Ту-154»). Во всяком случае, пиджак висел на спинке начальственного кресла. Кирилл очень хорошо это разглядел. Потому что Чпония вскочил и сам подошел, точнее, даже подбежал. Он тряс руку, как дорогому гостю, что-то гортанно ворковал и делал широкие жесты в сторону кабинетного пространства. Стараясь дышать через раз, Кирилл улыбался и что-то отвечал – с недоумением. Такая встреча в этом кабинете казалась другой реальностью. Как будто полная темнота меж двумя дверями (закрываешь за собой одну и только после открываешь другую) – классика советской звукоизоляции – была еще и порталом между разными измерениями.

Украдкой Кирилл посмотрел, на месте ли портреты.

– Вот ведь что делается… – приговаривал этот человек в неизвестной должности, когда Кирилл стал различать что-то в гортанно-бурливом потоке. Нажал на кнопку селектора. – Дорогая, сделай нам кофейку… А может, и коньячку?

Он подмигнул Кириллу.

Кирилл с трудом сдержал рвотные позывы и оттого, утратив бдительность, едва не пошутил вслух про «Бобика в гостях у Барбоса». Был такой мультфильм в его детстве.

Рефрен «вот что делается», как стало ясно чуть позже, относился к пятидневной войне, а точнее, к разверзнутой в мире антироссийской кампании (о том, что в Грузии нашлось не только украинское оружие, но и украинские наемники, Чпония поведал свистящим шепотом, трепеща: «Это же страшно подумать, русские и украинцы, до чего они дошли, это же брат на брата»). Как только зашла речь о войне, Кирилл подвесил сочувственное выражение лица, не зная, кому сочувствовать – родине или этническому грузину Чпония, а разобравшись, картинно посуровел. Для чего же он приглашен, по-прежнему решительно не понимал. Что-то стало проясняться, когда Чпония, потрясая мохнатыми кулаками, заявил, что американцы формируют список российских компаний, в отношении которых введут санкции, и вытеснят их с мирового рынка. В списке может оказаться и их ОКБ. Таким образом, речь непонятного человека уже приобретала некую композицию. Закончилось все в духе, что «отечество в опасности», и в эти тревожные дни мы должны еще теснее сплотиться вокруг ленинского ЦК, простите, руководства.

– Теперь-то они поняли! – Чпония переходил на драматический шепот, поднимая толстый палец. – Рассчитывать не на кого! Все только и ждут, как бы нас свалить!.. Теперь они начали понимать, что надо развивать свои технологии, свои… высокие достижения… Иначе нас же быстро придушат. Любой мораторий, и… Нет, только свое! Самолеты, корабли… Правильно сказал Кутузов: у России нет других союзников, кроме…

Разве это сказал Кутузов? – хотел спросить Кирилл, но ничего не спросил.

В принципе, при всей скуке, в которую повергала эта риторика, Кириллу нравилось, куда клонит шеф… Почему шеф?!

– Особенно важны сейчас те разработки, у которых нет аналогов за рубежом… Те, что, так сказать, на переднем крае… Вот ваша. «Ту-444». Я почитал. Это же потрясающе!

Кирилл вовремя заметил и стер с лица благосклонную улыбку.

– Надо делать сейчас эту машину. Надо! Так не только я считаю. Если между нами… Сам заместитель председателя нашего правительства! Он изучил наш проект. И очень им интересуется. Ты понимаешь, что это значит?! – казалось, Чпония воскликнет сейчас «Мальчишка!» – и Кириллу вспомнился уже другой мультфильм, что-то про «в синем море, в белой пене»…

– …Мы должны утереть нос пиндосам. У них-то пассажирского сверхзвука нет! И не было никогда!.. Это сфера, в которой мы всегда были лидерами… И надо вернуть это лидерство. Только тогда с нами будут считаться!.. «Ту-444» – это лошадка, которая нас вытянет.

Чпония откинулся в кресло, очень довольный последним афоризмом.

– Но вы же знаете, что на него нет госзаказа, – сказал наконец Кирилл, поздно спохватившись, что вновь не откашлял предательскую хрипотцу.

– Будут, – медово пропел Чпония, разглядывая Кирилла ласково, почти с издевкой.

Думает, поди, что мальчишка писается от восторга.

Но тут сложно не писаться.

Они оба понимали, что это значит: то, что в этот кабинет приглашен именно Кирилл, а не, например, Татищев, как ведущий инженер проекта.

Кириллу оставалось додумать, «докрутить» ситуацию совсем немного. Тогда бы он точно вспомнил и самого Туполева, и вообще то время, когда в руках вчерашних студентов – талантливых, амбициозных… – оказывалось…

Но тут Чпония поспешил. И тем испортил дело.

– Ты ведь там изобрел какую-то штуку?.. – сказал он с нетерпением, будто о мелочи, будто – «давай сюда».

– К…какую штуку?

– Ну этот твой, генератор грома, или как его… Мне сказали, что штуку, которая меняет весь проект. – Чпония спохватился. – Делает жизнеспособным!.. – Палец снова был поднят, палец снова был толст.

Если и дальше об авиации, то Кирилл сейчас как будто летел-летел – и обрушился в штопор.

Мысли путались в его голове, сбегали, набегали, как волны: как?! Он же пока не патентовал, не заявлял нигде официально… Так, обсуждал с кем-то в неформальной обстановке…

Ласка в глазах Чпонии сменялась откровенным восхищением собой: ну, каков я?.. хитер?.. По-видимому, этот наполеончик любил обрушивать людей, а потом наблюдать за их падением.

– Но это не совсем еще изобретение, – Кирилл наконец откашлялся, и получалось совсем жалко. – Это так… Замысел… Он еще не просчитан… Нет ни чертежей, ничего…

– Делай, – и Чпония картинно надул губки.

Кирилл молчал. Висела тишина, не нарушаемая толком даже настенными часами, у которых будто развилась аритмия – так нерегулярно они постукивали. Столько всего сразу… Надо подумать.

– Мне надо обдумать детали, – сказал Кирилл, полагая, что аудиенция закончилась. Но Чпония так не считал.

– Куда! – почти рявкнул он (по крайней мере, так казалось на фоне ласковых взглядов) и принялся хозяйничать на чужом столе: открыл одну папку, другую, наконец просто дернул чистый листок из принтера.

– Здесь думай, – пошутил он, спохватившись. – Давай прикидывать… Сейчас еще август… Ну, будем считать, что первое сентября…

Он рисовал какие-то схемы, шевеля губами.

– К первому декабря сделаешь?

– Этого мало!.. – ужаснулся Кирилл, но его уже никто не слушал. Наоборот. Это он, с все возрастающей паникой, выслушивал бормотание: к 1 июня планер в металле… К следующему 1 сентября выкатка, а может… Нет, для пробежки рановато… А когда же тогда пробежка?.. Может, все-таки… Задумываясь и вперив взгляд в потолок, Чпония не замечал даже, как глубоко залез карандашом в ухо.

– А силовая установка?! – почему-то почти взвизгнул Кирилл, хотя двигатели были уж совсем не по его части.

– А что с установкой? За полгода не сделают, что ли? – удивился Чпония.

Так, надо сосредоточиться, решил Кирилл, заглянув зачем-то в чашку со следами кофе. Надо сосредоточиться. От него одного сейчас зависит спасение проекта. Только теперь уже – спасение от такого самодурства, какому трудно найти имя.

Спокойно, четко и убедительно.

Кирилл и начал так, но в итоге все равно сорвался на панику.

– Вы, пожалуйста, поймите… Это сверхзвуковая установка на пассажирский самолет. Таких еще никто не делал в новейшей истории, понимаете? У военных другая специфика… Я уже не говорю, что и планер для сверхзвука нельзя делать тяп-ляп. Очень большие перегрузки…

– Ой, да ладно, – отмахнулся Чпония, поморщившись, и вернулся к бумажке. – Да в конце концов, его можно выкатить и без двигателей. Найдем, что под крылья повесить, а? – и он опять нахально подмигнул.

– Под крылья?.. – помертвев, спросил Кирилл.

Дело, конечно, не в том, что Чпония, как оказалось, даже не видел картинку, раз думал, что двигатели «вешаются» по стандартной схеме. Просто сейчас-то Кирилл действительно понял. Точнее, он понял давно, просто не слишком-то охотно проговаривал для себя. Что самолета не будет. И никаких «повелителей молний» как там Леха это обозвал (Леха!), не будет. А будет «кукла». Которую, в лучшем случае, красиво выкатят из ангара, под вспышки фотокамер. И красиво раскрасят. Совсем как на рекламке к прошлому авиасалону. А может, будет проще даже не красить, а обклеить пленочкой. А главное, миллионы на это пойдут здесь и сейчас. Миллионы. В этом все дело. И только в этом.