Ознакомительная версия.
Из-за этой функции глашатая склонные к конспирологическому видению мира пользователи оформляли своих помощников в виде демонов, грифонов с красными глазами или разлагающихся зомби. Система не возражала. Система не возражала даже тогда, когда сестричку превращали в неясный тройной огонь, как бы сияние цукербринов, которое при каждом взгляде пользователя холуйски прижималось к полу и спрашивало «чего изволите?». Кешин вариант на этом фоне казался вполне пристойным.
Кеша вполне представлял себе происхождение Little Sister и ее эволюцию. Всего двести или триста лет назад она была нарисованной скрепкой с грустными и мудрыми семитскими глазами. Или желтой собачкой, потешно вертящей хвостом. В прогретых доисторическим солнцем болотах Microsoft Windows, где когда-то зародилась эта разновидность жизни, царило удивительное разнообразие смешных и добрых форм…
Считалось, что вид помощника отражает индивидуальность хозяина фейстопа. И это, конечно, было так. Little Sister, безупречнейшее зеркало души и ума, могла указать внимательному наблюдателю на Кешин тайный грех. Именно поэтому он держал ее только в оперативной памяти – и не шэрил ее внешнего вида ни с кем.
Это было несложно. Мода на конкурсы «лучший помощник» прошла, да и ходить друг к другу на фейстоп люди тоже почти перестали. Правда, каждое утро на Кешин фейстоп прибывала его супруга Мэрилин. Но она не отличалась любознательностью: ее аватарка была функционально слепой. Кеша ценил эту деликатность и отвечал супруге тем же.
Мэрилин такая Мэрилин.
Она стояла на своем обычном месте, в первом ряду между Мутабором и Ксю Бабой. На ней было обычное белое платье, которое она, как всегда по утрам, прижимала ладонями к коленям, борясь с бесстыдно задирающим его виртуальным сквозняком. На ее лице застыла холодная гримаса – однако в воздухе над ее головой призывно горело рубиновое сердце, вокруг которого летали два голубка.
«Однако что это с Мэрилин, – подумал Кеша. – Каждое утро теперь…»
Социальная партнерша хотела – или, во всяком случае, была бы совсем не против, – чтобы он исполнил свой супружеский долг. Ее пыл не угасал вот уже пять лет. Наоборот, только разгорался с каждым днем. Но Кеша не возражал.
Когда над головой Мэрилин появлялось рубиновое сердце и два порхающих вокруг голубка, остальные приложения почтительно уступали первенство, как бы чуть съеживаясь и отползая в зеленоватый туман, которым на несколько секунд затягивало площадь. Рубиновый огонь светил сквозь все слои контента так ярко, что его невозможно было не заметить, где бы ни моталось в это время внимание – хоть на линии Зигфрида, хоть на далеких экзопланетах, хоть в первом ряду идущей на Дария македонской фаланги.
Сердце требовало ответа. Причем кивать ему следовало сразу, иначе оно могло затаить обиду.
Перед тем как откликнуться на зов любви, Кеша встретился взглядом с сестричкой – и они одновременно отвели глаза. Сестричка чуть покраснела. Кеша только вздохнул. Он не видел своего лица, но был уверен, что покраснел тоже.
Вообще-то, если вдуматься, оба раза на самом деле покраснел он – и за нее, и за себя. Но в такие тонкости пусть вникает судебный исполнитель. Если, не дай цукербрины, до такого дойдет…
Кеша решительно кивнул супруге.
Площадь вокруг Мэрилин расплылась. Впереди на миг возникло что-то вроде туннеля из размазанных звезд, словно Кеша со скоростью света летел к своей суженой сквозь Вселенную (самый писк моды – ретро-анимации из «Star Wars» и «Time Tunnel», так, чтоб видны были швы монтажа и царапины на пленке), и через миг он уже держал свою ненаглядную в руках. Вокруг сгустилась их милая спаленка, а площадь фейстопа осталась за окном.
Фигуры приложений выглядели из спальни нечеткими и размытыми, чтобы не мешать семейному уединению, но достаточно было секундного сосредоточения, чтобы фейстоп стал отчетливо различим. Двуспальная кровать с резной дубовой спинкой, две тумбочки с торшерами по бокам – Кеша знал, что Мэрилин видит то же самое. Они обставляли спальню вместе. Но вот что Мэрилин видела в окне спальни, Кеша уже не представлял – там начинался ее фейстоп, терра инкогнита.
Мэрилин была близко, совсем близко. Стали отчетливо видны чешуйки пудры на ее лице и густой слой кармина на губах. И мушка на щеке. Он положил руку на ее плечо.
– А-ааа, – раздался в его ушах нежный и одновременно глубокий женский голос. – Ву-ву-вуууу.
– Эх-х, – вздохнул Кеша с насмешливой снисходительностью утомленного мачо.
По брачному контракту они с Мэрилин никогда не говорили. Но ворковать и постанывать Мэрилин имела полное право. Горе мужчине, который не узнает эту томительную секунду надежды и счастья – и не вцепится в нее зубами и ногтями. Во всяком случае, именно такой шаблон взаимоотношений эти стервы пытаются внедрить нам в подкорку, подумал Кеша. А как сам захочешь, у них голова болит.
У Мэрилин, впрочем, голова не болела почти никогда. А ее готовность всегда молчать была важным достоинством, отличавшим ее от прежних социальных партнерш Кеши. Кроме того, ее формальное согласие на беременность экономило уйму налогов и делало их двухместный модуль почти бесплатным – но за все время она ни разу не залетела. Значит, как-то решала вопрос. Потерять супругу с такими достоинствами Кеша не хотел. Поэтому надо было соответствовать.
– Окей, пинис, райз энд шайн, – сказал Кеша.
Видимо, из-за негативного настроя он не сосредоточился, и русский акцент подвел – Google Dick не понял.
Придурки, составлявшие голосовые скрипты управления, выбрали, кажется, самые идиотские комбинации слов, какие было возможно. Почему маркетинг в современном мире почти всегда рассчитан на дебилов? Неужели у них так много денег? Хотя нет, кто-то в новостях науки говорил, что голосовые команды подбирают не по смысловому принципу – у них должна была быть уникальная и легко узнаваемая звуковая сигнатура. Но все равно – «rise and shine…» Придумают же. Непонятно, член это или лампочка на подъемном кране.
Мэрилин хулигански подмигнула – но вместо того, чтобы ободрить Кешу, это его окончательно прибило. Движение напудренного века и соответствующая ему эмоция относились к категории high executive vibes («отвага, наплевательство, молодой задор, высшая социальная страта, ценовая категория *******»), а такие вайбы были Кеше не по карману. Он купил около трехсот для маскировки – чтобы наблюдатель, анализируя его метадату, пришел к выводу, что он серьезно тюнингует свою Мэрилин. А Мэрилин почти все вайбы растранжирила за два месяца. В общем, еще одна маленькая дырочка в бюджете…
– Окей, пинис, райз энд шайн, – повторил Кеша угрожающе.
Google Dick снова не включился. А кобыла Мэрилин, чтоб ей, взяла и хулигански подмигнула во второй раз.
Это ей, впрочем, шло. На верхних ступенях социальной лестницы ужимки напудренной кинозвезды казались бы лучами озаряющего жизнь солнца. Но в индивидуальном пространстве Кеши они превращались в оскорбительно жалящие иглы, напоминающие, что такой контент ему социально недоступен – или, вернее, доступен лишь в качестве мобилизующей дразнилки («вверх, слабак! наверху так всегда!»).
Кеша прокашлялся, мысленно наполнил себя позитивными вибрациями и повторил, старательно артикулируя:
– Okay penis, rise and shine!
На этот раз Google Dick услышал.
Щелкнуло, потом зажужжало, и Кеша почувствовал тепло в паху – его как бы приятно надували через трубочку. Затем он ощутил изменение гормонального фона (понятно, никаких инъекций – просто электрическая щекотка мозга). Мучительно-сладким огнем полыхнуло в сердце, и Мэрилин перестала казаться толстой унылой дурехой. Она была… Вполне даже ничего.
Мэрилин, конечно, нравилась Кеше – как солидный статусный объект. Но женщину он начинал в ней видеть только после запуска Google Dick. И то, если честно, с трудом.
– Can I kiss you? – спросил он.
Мэрилин молчала. Но Кеша знал, что в современном мире это не обязательно знак согласия.
– Can I kiss you? – повторил он.
Мэрилин ничего не ответила, только воркующе застонала. Но рубиновое сердце над ее головой все еще горело – а по закону это означало «Да». Если, конечно, партнерша не скажет «нет» после третьего запроса.
– Are you sure? – произнес Кеша, завершая юридически обязательную мантру.
Мэрилин, казалось, замерла в сомнении. Выглядело это так, словно Кеша своими повторяющимися вопросами накликал наконец беду, и она больше не уверена в том, что ее можно поцеловать – как не бывает в этом до конца уверена ни одна женщина, кроме секс-работниц, четко прописавших такую услугу в прейскуранте. Но сердце на фейстопе по-прежнему горело. Мэрилин хотела, чтобы он грубо и сильно взял ее молчаливую.
Сейчас, кисо, сейчас. Вот только ЛАВБУК загрузится…
В правой половине Кешиного поля зрения зажглась большая синяя «L». А под ней, уже красным, загорелись русские слова – «ЛАВБУК ИУВКЩЩЬ».
Ознакомительная версия.
