– А вот этого не надо, – я тоже перешла на шёпот, пытаясь уговаривать шефа, как ребёнка. – После праздника нам обоим будет неловко и неприятно. Не стоит. Лучше ехать домой.
– Не знаю, как тебе, но мне будет приятно вспоминать, если всё получится! – заявил нетрезвый шеф. – Я давно об этом мечтаю. Смотрю иногда на тебя и еле сдерживаюсь. Правда-правда!
Я несколько опешила, хотя во мне ворохнулось слабое довольство собой. А за стеной события тоже набирали силу, принимая комедийный оттенок. Что-то там с банком у наших партнёров не стыковалось. Хмельная Надежда Викторовна не могла найти нужный документ. Алексей Иванович ворчал, Надежда Викторовна визгливо кудахтала, кляня переезд, всех сотрудников и самого директора, не стесняясь его присутствием.
– Так, надо в банк ехать! Собирайся! – гаркнул Алексей Иванович. – Осталось полчаса. Там всё и нарисуем. Печать только надо взять.
Всклокоченная Надежда Викторовна выбежала в центр столовой и прямо тут и рухнула в обморок. Мы кинулись её поднимать.
– Вадим, Анна! Я должен срочно быть в банке у начальника кредитного отдела, – закричал Алексей Иванович. – Я не могу оставаться. Вы займитесь ею, если что – вызывайте скорую помощь! Всё, меня нет!
Вадим, к моему удивлению, не растерялся и проявил достаточное умение приводить в чувство женщин, внезапно потерявших сознание. На мой недоумённый взгляд он ответил, подмигивая мне:
– Я же в милиции работал следаком. И не то ещё видел! С того света к жизни возвращал!
К счастью, Надежда Викторовна вскоре пришла в себя. Слабым голосом она сказала:
– Мне бы надо полежать немного. Сейчас пройдёт. Перенервничала.
Мы отвели её в бывшую детскую спальню, а ныне бухгалтерию. Устроили на отличном, широком, мягком диване, накрыли пуховой шалью. Давать лекарства мы опасались, так как выпитое спиртное могло вызвать непредсказуемую реакцию в организме. Она блаженно прикрыла глаза, а мы вышли за дверь.
– Что, может чаю? – предложил Вадим, включая электрочайник.
– Можно, что же теперь делать… – уныло ответила я.
– Да, не оставим же мы её тут одну! – весело воскликнул Вадим. – Придётся Лёху ждать из банка.
Электроприбор сам громко отключился одним щелчком. Мы сели за стол пить чай. Но чаепитие не получилось. Вадим с тихим стоном развернул меня к себе, чуть не опрокинув всю посуду со стола, и начал страстно целовать. Нет, я не вырывалась. Не дети уже, чтобы драться и бить по щекам. Да и мой начальник, всё-таки.
Закончив дело, он задышал, жадно втягивая воздух. Я же неторопливо достала косметичку, стала вносить небольшие коррективы в свой облик, изменившийся после знойных объятий с начальником. Случившееся минуту назад я решила обдумать потом, на досуге.
– Ха-ха! – услышала я от Вадима. – А ты молодец! Владеешь собой. Не растерялась.
– А что обычно в таких случаях бывает? – спросила я устало. Всё мне казалось фарсом и гротеском.
– Обычно мне сами на шею потом бросаются! – не унимался он, сияя глазами из-под густых бровей. – И лобызают!
– Можно, я нарушу привычный ход событий? – вежливо, но с оттенком иронии спросила я.
– Нет, нельзя! – усмехнулся он. – Ну, что ты всё выкаешь! Ну, нормальная же баба, красивая, сексапильная…
– И что, позволь? – уточнила я. – Нужно устроить здесь вакханалию? Изобразить стриптиз? Закажи себе специальных девочек для этого.
– Да не хочу я девочек, – уже без смеха сказал Вадим. – Я тебя хочу. Давно уже. Иди ко мне, Аня…
Мне послышались знакомые нотки в его голосе, что-то едва уловимое в тембре. Я на секунду закрыла глаза и увидела лицо Олежки Полозовского. Близко, рядом. Прошлое словно обдало меня тёплым, ласковым ветерком.
– Ну, говорю же – ты такая сексапильная! Это невыносимо! – прохрипел Вадим и снова сгрёб меня в свои объятия. Он по-своему истолковал моё блаженное выражение лица.
За окном пошёл снег – значит, немного потеплело. За стеной лежала занедужившая Надежда Викторовна. Часы показывали четырнадцать ноль-ноль. Я отвязано целовалась со своим директором. Год завершался блистательно!
Мы не заметили, как вбежала какая-то крупная, высокая женщина. Она неистово закричала:
– Где Надька? Что вы с ней сделали?!
Лавров оторвался от меня и резко, как-то действительно по-ментовски, спросил её:
– Вы кто?! Как сюда попали?
– Я сестра Нади. Мне Алексей Иванович позвонил, сказал, что плохо ей. Где она?
– Тут я… – Надежда Викторовна выплыла из спальни изрядно помятая.
– Наденька! Что с тобой? – запричитала женщина. – Я такси взяла и сюда! Всё бросила дома!
– Давление, наверно, – вяло ответила Надежда Викторовна. – Не волнуйся, Таисия! Мне уже лучше.
– А я вбегаю – никого знакомых нет! Эти только сидят, целуются! – сообщила женщина.
– Кто целуется?! – мгновенно оживилась Надежда Викторовна.
– Да они, – бесцеремонно указала на нас сестра главбуха.
– Не может быть! – воскликнула Надежда Викторовна. Её лицо снова порозовело. – Ты, Тася, что-то перепутала.
– Ничего я не перепутала! – заспорила с сестрой Таисья Викторовна.
– Так, женщины! – Вадим взял ситуацию под контроль. – Предлагаю выпить за Новый Год. Вам, Надежда Викторовна, лучше чаю.
– Да лучше водочки, Вадим Юрьевич, – скромно заметила главбух.
– А вам плохо не станет опять? – испугалась я.
– Да ей от водки не станет! – подтвердила Таисия Викторовна. – Ей от пива нехорошо делается. Верно, я говорю?
– Верно! – согласилась неунывающая Надежда Викторовна. – Мне на самом деле из-за банка поплохело. Ну, Лёша уже поехал туда, он всё и уладит! Он их там всех очарует! Давай, наливай, Вадим Юрьевич!
– Налью и вас всех расцелую! – сказал хитрый Вадим. – Я ведь Анну нормально поздравить сегодня забыл. Я даже премию к концу года не успел выдать! Я ведь только из командировки! Так думаю, дай, хоть поцелую её!
– Ну, если так все директора целоваться будут… – усомнилась недоверчивая Таисия Викторовна.
– Ты пей, Тая, и закусывай! Икорочка вот свежая. Рыбка твоя любимая, форель малосольная, – предложила ей сестра. – Голодная, наверно. Сейчас к вам поедем. Я у вас останусь.
– Да, оставайся, а то погода меняется, бури магнитные обещали. За тобой надо глаз да глаз! С твоим-то давлением!
Выпили, закусили. Вадим исполнил обещание и поцеловал обеих сестёр в упитанные щёчки. Вскоре вернулся Алексей Иванович.
– Как тут у вас душевно! – воскликнул он. – Я всё уладил.
И он тоже поцеловал каждую из нас. Проводы старого года состоялись, новый офис обмыли. А Новый Год сулил всем удачу.
Явное между строк.
Марина смеялась от души, слушая меня.
– А я помню, как мы ждали тебя дома! – сказала она. – Юрка звонил тебе в офис, а там нет никого! Ехать собирался за тобой. Сотовых телефонов тогда ещё не было! Я его, между прочим, остановила. Я-то к вам пораньше приехала, чтоб тебе помочь. Мы с Юркой вдвоём хозяйничали. Ёлку ставим, картошку чистим! Юрка нервничает, я отшучиваюсь, а тебя ругаю в душе, на чём свет, прости господи!
– Если бы были сотовые, то всё обернулось бы иначе, – предположила я. – Всем бы дозвонились наши близкие и развезли по домам. Это было бы скучно и неинтересно. Техника помешала бы. А тут такая комедия вышла!
– Да, сладкие поцелуи с начальством не удались бы, это точно! – рассмеялась опять Марина. – Ну, я рада за тебя, ты весело провела время. А я тебя прикрыла, подруга дорогая! Шалава ты моя ненаглядная!
– На то ты и любимая подруга, чтоб прикрывать! – сказала я.
– А мы тогда тоже славно погуляли! Помнишь? – спросила Марина. – В фанты играли, в ассоциации, танцевали «барыню» и «цыганочку» с выходом!
– Конечно, помню! – сказала я. – Я вернулась вся лёгкая, бодрая, полная сил. Всю ночь летала! Не заметила, как утро наступило. Слушай, мне муж Светочки Семёновой сказал – ты, говорит, Анна, сегодня загадочная, необыкновенная!
– Ещё бы! Надеюсь, ты с Семёновым не шалила в ту ночь? – смеялась Марина.
– О чём ты? Муж подруги – табу на всю жизнь!
– Скажи – это всё, что было с Лавровым? Ты что-то там о любви замолвила словечко, а? – спросила Марина.
– Нет, Мариночка, это далеко не всё, – призналась я. – С тех пор я верю, что мысль материальна – это раз! Чудеса в Новый год случаются, надо только очень верить – это два!
– А третий пункт есть? – нетерпеливо спросила подруга.
– Бойтесь нечаянных желаний, они могут сбыться – это три! – выпалила я.
Сёстры сели в машину Алексея Ивановича и быстро уехали. Лавров вызвал нашего водителя, и мы ждали его в пустынном дворе детского сада. Вокруг нас бриллиантово искрились сугробы, с неба падали редкие пышные хлопья, и царила морозная тишина.
– Я бы положил тебя на снег и трахнул прямо тут! – улыбаясь, бесстыдно признался Вадим.
– Заманчиво, – усмехнулась я. – Но холодновато будет. Простудиться можно.
