Ознакомительная версия.
– Иваныч! Вот разодолжил, ну прямо уж и не ждал тебя!
Они обнялись.
– Знакомься, подруга моей жены из Ленинграда. А это Коля, шофер мой.
Анастасию посадили рядом с Колей, а с другой стороны ее соседкой оказалась бойкая женщина примерно одних с ней лет.
– Чего вам покушать положить? Гуся хотите? Баранинки? У нас сейчас мяса вдоволь. Говорят, оно неопасное, ну так мы режем, переводим домашность. Кормить-то нечем… А баклажанов желаете? А чего ж вы не выпьете за жениха с невестой? Пейте, пейте! Сейчас всем надо пить спиртное, оно от радиации защищает, все говорят…
Анастасия пригубила стопку. В ней оказался самогон, и она поперхнулась.
– А вы вот комгютиком запейте! У нас все бабы, что непьющие были, теперь самогонку с компотом пьют от радиации. Водку не завозят – борются. Ну, а мы уж запросто, по старинке выпьем за дорогих жениха и невесту.
Она лихо опрокинула стопку самогона, выдохнула воздух и закусила соленым огурцом. Потом привалилась к Анастасии и зашептала:
– Ой, что ж люди делают, из ума вышли – женятся и женятся. Как с цепи сорвались – торопятся. Свадьбы-то в наших краях всегда по осени. А тут уж четвертая свадьба, как с Чернобыля их привезли на нашу голову. Это какие же дети пойдут от этих свадеб, вы скажите мне! С квадратными, что ль, головками?
Анастасия терпеливо слушала соседку, рассеянно поддакивала. Хотела положить себе салата из огромной миски, но Алексей сделал ей знак глазами: «Нельзя!» Тогда Анастасия взяла кусок пирога, оказавшийся очень вкусным.
– А вот вареники, гости дорогие, варенички! – Из дома вышли женщины, неся огромную кастрюлю с варениками, от которой по саду пошел аппетитный запах. – Кому с творогом, кому с картошкой?
Анастасия вопросительно взглянула на Алексея. Он понял ее и громко сказал:
– Хозяюшки! Кто положит мне вареников с картошечкой?
Тогда и Анастасия попросила вареников с картошкой, хотя блюдо это оказалось ей незнакомым. Но вареники понравились, картошка была смешана с поджаренным луком и салом.
Произносили тосты за молодых, за родителей, прибывали новые гости – пили и за новых гостей. Потом появились два молодых парня с баянами. Начали петь хором украинские и русские песни. С песен перешли на пляски. Специально для этого хозяйка полила из лейки площадку перед домом Соседка шепнула Анастасии:
– Велено, чтоб везде, где пыль, – землю поливать.
Плясали и старые и молодые. Забавно было видеть, как ребята в джинсах лихо отплясывали гопака вместе с пожилыми гостями. Потом частушки запели. По мере того как гости хмелели, частушки становились все смелее и смелее, и вот уже звучали на последней грани пристойности.
В круг пляшущих выскочил парень в спортивных брюках и вылинявшей синей майке.
– Это Шлык! Ну, сейчас отмочит что-нибудь… – хихикнула соседка Анастасии.
Парень лихо прошелся по кругу и, остановившись возле баянистов, запел отчаянным голосом
У меня случилась драма,
От меня сбежала дама
Я сижу и крою матом:
«Вот, что сделал мирный атом!»
Хохот покрыл его слова. А Шлык продолжал, на этот раз имитируя девичий голос.
Мой миленочек с Припяти,
С ним намаешься в кровати.
Когда с… щось не тэ,
Я звертаюсь в МАГАТЭ!
Гости снова засмеялись, поглядывая при этом на жениха с невестой. Жених, побледнев, встал:
– А ну, кончайте музыку. Горилка стынет.
Баянисты оборвали частушечную мелодию и пошли к столу вместе с плясунами. Невеста украдкой вытирала слезы. Шлык куда-то исчез.
– Зачем же он такое поет при женихе с невестой? – спросила Анастасия соседку.
– Та ему ж все равно, он у нас отпетая головушка, – ответила та и, сделав круглые глаза, громким шепотом добавила: – Вин в зону ходит!
– В зону? Зачем?
– Как «зачем»? А там же дома, квартиры брошенные стоят. Ну он с дружками своими и подбирает, где что плохо лежит. И уж регентов этих нахватал, проверяли его недавно, сам просил. Теперь ему подавно все равно, как жить и чего петь.
Анастасия задумалась. Потом тихонько выбралась из-за стола и пошла в сад искать Шлыка.
Она нашла его под цветущими вишнями. Тут была своя компания: ребята и девушки сидели кружком и тихо пели под гитару. Мелодия была знакома Анастасии, что-то подобное пели ребята и в ее школе. Только слова были другие.
Гитарист пел:
Пыль по всей Европе расстилается
Гриб стоит, не низок, не высок…
И все хором подхватили:
Скатертью, скатертью
Стронций аж стелется
И забирается под противогаз.
Каждому, каждому
В лучшее верится —
Что обойдет его смерть на этот раз.
Когда молодежь допела свою песню, Анастасия подошла к ним и тронула Шлыка за плечо.
– Молодой человек, можно мне с вами поговорить?
Тот оглянулся и уставился на нее.
– Вы что, из новых училок? Что-то я вас не видел.
– И не могли видеть. Я из Ленинграда и у меня к вам очень серьезное дело. Отойдемте куда-нибудь.
Заинтересованный Шлык повел ее в другой угол сада. Там они уселись рядом на маленькой скамеечке возле бочки с водой для поливки. За нею их было не видно ни гостям, ни друзьям Шлыка. Первое, что сделала Анастасия, это достала из сумочки все имевшиеся при ней деньги, сняла с руки часы и вынула серьги из ушей.
– Это все, что у меня сейчас есть, но потом я смогу вам выслать еще из Ленинграда. А еще у меня есть сестра в Западной Германии, так что посылки оттуда вам обеспечены. А теперь послушайте, что мне от вас нужно…
Они проговорили не меньше получаса и разошлись. Анастасия тотчас пошла разговаривать с Алексеем.
– Ты куда пропала? Тут наш приятель из милиции приходил. Но, правда, вестей у него для тебя никаких нет. Разве что можешь считать проверенными Полесье и все села Иванковского района: там твоих нет.
– Я знала, Алеша, что так будет. И теперь у меня к тебе огромная просьба. Не спрашивай меня ни о чем и оставь на пару дней тут. У меня здесь дело. Кажется, есть еще одна возможность, и я ее использую.
– Сказать не можешь, в чем дело?
– Не могу. Один человек обещает мне помочь узнать что-нибудь об Алене. А как – это уже не моя, его тайна.
Алексей глубоко задумался. Потом взял Анастасию за руку.
– Настенька, я не хотел тебя тревожить, но мне не нравится твое состояние. Из-за этого мне не хочется оставлять тебя одну, мало ли что… Но обещай мне, по крайней мере, что когда вернешься в Киев, ты согласишься сделать электрокардиограмму.
– Обещаю, Алеша. Но ты не беспокойся: пока это нужно, сердце у меня будет тянуть. Я себя знаю.
– Ну, смотри. И все же побереги себя, пожалуйста. А когда за тобой приезжать?
– Завтра вечером Сможешь?
– Какой разговор! Приеду.
– Ну, а сейчас мы можем вернуться к столу. Хоть и похожа эта свадьба больше на поминки…
А свадьба продолжалась.
* * *
Земледельцы районов, что поблизости Чернобыльской АЭС, работают даже успешнее обычного.
«Правда Украины», 8 мая 1986 г.
В 30 километрах от АЭС жизнь идет своим чередом. И есть в ней все. И даже свадьбы.
«Советская Россия», 18 мая 1986 г.
– Мы приняли в селе Розважное 2100 человек из Чернобыля. Принимали очень-очень радостно.
– Интересно, а как молодежь?
– Нормально. Свадьба в районе, женятся.
– Когда справляли?
– 9 мая, в День Победы.
– Очень хороший день выбрали.
– Народ у нас бодрый, не паникуют, живут.
– Зато в Нью-Йорке паникуют.
– Нехай паникуют. У нас все абсолютно наоборот.
Московское радио, радиоперекличка корреспондентов Киева, Минска, Кишинева.
12 мая 1986 г., 12. 00
Звонок такого рода был единственным. На другом конце провода женский голос взволнованно спрашивал: «Где ваши дети? А, молчите! Значит, подкатила к вашему подъезду белая „Волга“ и увезла ваших сыновей в Крым. А наши-то здесь, в теснотище…» Еще раз напомним: редки, почти единичны случаи паники. Беда переживается достойно.
«Комсомольская правда», 1 мая 1986 г.
Рыдал навзрыд. Старался подавить плач – напрасно. Уронил голову на стол, закрыл лицо, бессильно ворошил седеющие волосы натруженными, от работы состарившимися пальцами. Горе у него, большое горе у этого немолодого рабочего из Припяти. Пожар на Чернобыльской атомной, срочная эвакуация. Как был в синем тренировочном костюме и домашних тапочках, так и повезли за несколько десятков километров в соседний Иванков. Думал, увозят на три-пять дней – обойдется. Не обошлось. А на руках уже давно и неизлечимо больная, мучительно угасающая старушка мама. Кто-то тронул за плечо, негромко проговорил что-то мягкое… Секретарь Припятского горкома комсомола Анелия Перковская помогала десяткам напуганных, растерявшихся.
«Комсомольская правда», 11 мая 1986 г.
Эвакуация из сел и деревень шла сложнее. Ни один колхозник не хотел уезжать в разгар весенних работ, многие еще не сознавали степени опасности.
Ознакомительная версия.
