Пойманный в Финляндии Астахов прикован в 509-й камере по распоряжению начальника Бутырки Теликова. «Хозяин» ждет, когда Астахов соматически (телесно) так ослабнет, что не сможет «бегать». Астахова не расковывают даже по нужде. Он в пролежнях, мочится и гадит под себя. Дух в камере ужасный. Еще сохраняются квадраты мышц на абдомене. В мое дежурство в четыре утра начальник пресс-службы УФСИНа Цыганов с каким-то старлеем смотрели содержание Астахова. Остались удовлетворенными. Главврач боится, что Астахов не выдержит и умрет. Запрещает нам, врачам, подавать Астахова в списке фиксированных, учит, «если что». Отрицает, что фиксировали его мы.
17.06.11
В воскресенье День медика. Пятница – тот день накануне, когда начальство, работающее на пятидневке, может поздравить сотрудников. Начальник ПБ пришел с пустыми руками и приветствовал коллег словами: «Совсем ох… ли?!»
Это потому, что мы ждали сдачи дежурства в новой сестринской на первом этаже, а не на втором, где, сидя в расшатанном кресле, он предпочел бы видеть нас подобострастно перед ним стоящими.
Доктор Зло снова «отличился». Он «заколол» пролонгами возрастного Димина. Заметив незадачу (тяжелый нейролептический синдром), Зло вызвал скорую. Медики скорой померили Димину сахар крови: 8. «У Димина гипогликемия», – констатировал доктор Зло. «Это – не мало», – протянул врач скорой. «Тогда – гипергликемия!» – «Доктор, вы что, дурак?» – не выдержал врач скорой. Вражный накуксился, промолчал. Медсестры ПБ стояли рядом и слушали. «Если хотите, чтобы мы забрали больного, поставьте диагноз: «Серия эпиприпадков». – «Хорошая идея!» – немедленно ухватился доктор Зло.
Димина на «скорой» отвезли в соматическую больницу, где он и… умер. Димин стал шестым трупом Вражного за восемь месяцев работы в ПБ.
Не зная, что делать, шеф спровадил Зло учиться в институт Сербского.
До этого Вражный работал у нас психиатром с сертификатом нарколога. Хотя как нарколог он себя тоже «проявил»: ставил больным синдром отмены алкоголя через два месяца пребывания в ПБ, где пить что-либо, кроме бражки из нейролептиков, практически невозможно. Получит сертификат психиатра, и что? Поумнеет? Он уже работает по совместительству в платной наркологической клинике в центре Москвы на Китай-городе. «За деньги у Вражного?» – недоумевает злая на язык медсестра Лена Фимова.
22.06.11
Почему на Наташу зол? Да потому, что пишет бесконечные рапорта на коллег – врачей, медсестер и инспекторов. Если она опаздывает на работу, то объясняет это тем, что заходила на «видео», где сидят девчата видеоконтроля, «чтобы посмотреть, как другие врачи ночью работали». Но и на старуху бывает проруха. В пятницу накануне Дня медика она с подругой, нашей главной медсестрой Сидоренко, – бабой, давно растерявшей какие-либо ориентиры, упилась вечерком дармовым спиртом. А тут больной Хурултаев очень некстати (такой день!) пожаловался на боли в области сердца. Доктор Неприличная явилась смотреть его (было ее дежурство) «такая пьяная, что держалась за стену, чтобы не упасть» (из, естественно, уничтоженной жалобы больного).
Вместо осмотра и возможного назначения лечения, Наташа обругала спэковского больного (шел на Серпы), пригрозив «резинкой», «если он не заткнется со своими тупыми жалобами».
На сию информацию главврач прореагировал своеобразно. Наташа его любимица, и он обещал «проучить» Хурултаева, чтобы тот более «не вякал».
«Признанная» больная Семенович (ВИЧ + сифилис) орет благим матом из камеры пятого этажа, общаясь с «мужиками». Начальник тюрьмы Теликов велел «заткнуть» ее по-любому – на прием граждан к нему пришли несчастные жители соседних с Бутыркой домов.
Однако лечить Семенович нельзя, потому что от нейролептиков у нее моментально до критических цифр падает артериальное давление. Привязывать же инспектора тоже боятся. Она при их приближении режется и брызгает на них зараженной кровью. Еще и плюется, чтобы, помимо ВИЧ, наградить и бытовым сифилисом. Вот и выполни приказ начальства!
29.06.11
Рафинадов Владимир Романович, 1981 г. рождения. Как мы его убивали. Он – «судовой» делирик («судовой» – значит, за судом, еще идет процесс). Его избили менты: симптом «очков» на испитом лице. С фельдшером Леной Челелевой мы его в Бутырку не брали. Рафинадова возили то в 20-ю наркологическую больницу, где не нашли делирия, то в 36-ю челюстно-лицевую клинику.
«Футбол» продолжался всю ночь. Закончилось, помимо припадков, отеком головного мозга с расхождением межчерепных швов и вызовом очередной скорой.
На сдаче дежурства ДПНСИ доложил Теликову, что вынужден вместо доклада поспешить «лично вывезти больного за ворота СИЗО, чтобы если он и умер, то хоть в двух шагах от нас».
«Мы сделали все, что могли», – цинично заявила мне Лена Челелева, когда мы столкнулись с ней при получении зарплаты у окошка тюремной кассы.
Рафинадов дважды судим. Посадили его после того, как он пропил холодильник матери. Гадом меньше?
На утренней «пятиминутке» главврач поставил наш с Леной «футбол» другим врачам в пример. Так убивать!
04.07.11
Неисповедимы пути твои, Господи! Сегодня я обнаружил «обреченного» Рафинадова живым и относительно здоровым у себя в отделении. Живучи же люди! Готов снова не работать и на водку красть у матери! Всем «фашистам» своего отделения (кто имеет тату в виде фашистских символик) сегодня назначил пролонги. Позорище! Не знают даже, когда Гитлер родился! «Мы не фашисты, мы просто в отрицалове. Не любим, что любит власть!» Прочистим.
05.07.11
Начальник тюрьмы Теликов при сдаче мною дежурства в присутствии фельдшера Сборки и ДПНСИ: «Лучше всего больных с демонстрационно-шантажным поведением лечит РП-73». – «Что это?» – «Резиновая палка!»
20.07.11
05.08 утра. Случай из практики (типичный)
Осмотр дежурного врача-психиатра (принятая в Бутырке тавтология) Суворова А. В. Хайнц Герман Юлиевич, 1967 г. рождения. Предъявляет жалобы на несправедливость. Anamnesis vitae et morbi (История жизни и болезни). Информацию о себе сообщает неохотно, отрывочно. Признает раннее развитие б/о (без особенностей). Закончил среднюю школу. В армии не служил. На учете в ПНД (психоневрологическом диспансере), НД (наркодиспансере) не состоял. «Занимался финансами». Работал снабженцем в крупной компании. «Меня неоднократно пытались сделать идиотом, особенно в Челябинской области. У нас умные не нужны». Отягощенную наследственность по психзаболеваниям отрицает. ЧМТ (черепно-мозговые травмы) в прошлом – неоднократно: «Спортом занимался».
Психстатус
Ориентирован в месте, времени, пространстве, собственной личности полностью. Возбужден. Говорит быстро. Поглощен исключительно отправкой на нежелательный этап, для отбывания определенного судом наказания в Челябинскую область: «Поверьте, там мне угрожает реальная опасность!» Ссылается на конституцию, статьи закона об исполнении наказаний РФ, согласно которым «никак не может ехать на зону, где уже был в 2005 году». Ссылается на людей из синагоги и т. д. Полностью не раскрывается. Психотическая симптоматика не выявляется. Психические нарушения у себя признавать категорически отказывается. Интеллектуально-мнестически сохранен.
D/s «Демонстративно-шантажное аутоагрессивное поведение».
Наличие некоторых нарушений мышления не исключает вялотекущей психопатоподобной шизофрении. Для уточнения диагноза необходимо дальнейшее наблюдение. А из-за чего шум? «Хозяин», Теликов, лично обещал Хайнцу другую зону, не челябинскую, да, уходя в отпуск, забыл об обещании… РП-73 – лучшее лекарство при диагнозе «Демонстративно-шантажное аутоагрессивное поведение».
Заказали мебель. Начмед взял семь стульев, семь – начальник ПБ, семь – замначальника ПБ. Простым врачам – ни одного.
На пятом этаже принимаю больных, сидя на крае стола. Входит «качающая права» женщина: те лекарства мне нужны да вот эти. Спрашиваю: «Почему я, разговаривая с вами, сижу на столе?» Она, душевнобольная, сама сидит на одном из строенных стульев из актового зала: «Мне тоже сначала показалось странным, что вы, доктор, сидите на столе. Но потом я к своему…» Я с горечью: «Здесь стульев нет, а вы каких-то экзотических препаратов захотели, которые вам в ПНД по месту жительства выписывали!»
На третьем этаже в помещении для приема больных – ни столов, ни стульев. Получается, у каждого из трех начальников по семь жоп, а нам – беседовать с больными в коридорах у стены, через решетку камеры, когда другие больные слушают душевные тонкости больного, врачу исповедующегося!
Гром над клоном Гиммлера. Снова тащат Крабова по делу Магницкого. Сотрудникам снова выписывают премии, которые прямо у кассы они должны отдать ему на адвоката. Большинство за прежнее (наруководился!) Крабова ненавидит, и денег стараются не дать. Гиммлер же шипит: и то ему не так, и это. Сестры неправильно перевязывают раны. Но они же психиатрические. Врач должен присутствовать при перевязке. Психиатр? Напоминаю: Гиммлер в санитарах (в санитарных врачах на самом деле). Не увольняется из тюрьмы, ищет защиты от правосудия у Системы. Выслуживается: привел к нам на медпрактику сына Левика (нашего начальника Медуправления УФСИН). Суетится вокруг мальца, поясняет, вылизать готов. Мальчику еще четыре года в мединституте Системы (династия тюремщиков предстоит), а ему уже место на Кошкином доме присматривают. Подрастет – кого-то из нас, докторов простых, уволят – придраться всегда есть за что, вот и место мальчику… Мальчик тихий. Молчит. Впитывает. Вечером с папой за чаем обменяется впечатлениями.
