– Что ты имеешь в виду?
– Ну, какие-нибудь слова или необдуманные поступки? Нет?
Невеста морщит лоб и молчит. Это продолжается довольно долго.
– Кира, ты чего? – наконец спрашиваю я.
Она резко разворачивается и швыряет свадебный букет мне в лицо.
– Ты просто не хочешь жениться на мне! Ты просто жалеешь, что сказал тогда это! Вот и все! Странные поступки… – бурчит она.
Обнимаю ее и пытаюсь успокоить, но она вырывается, шипит как кошка, смотрит на меня страшными глазами, бьется в истерике и, открыв дверь машины, выпрыгивает. Скорость огромная, мы будто летим. Шансы на жизнь равны нулю. Не знал, что лимузины способны так быстро перемещаться.
– Нет! Кира! Стой! – ору я что есть мочи, но поздно.
Дверь болтается на ветру и никак не может закрыться. Придерживаю ее рукой и выглядываю: Кира летит в небо, держась за фату, как за парашют. Из-под платья торчат огромные чешуйчатые ноги и ярко-фиолетовый драконий хвост.
Закрываю дверь и, обхватив голову руками, сгибаюсь пополам. Висок пульсирует.
– Ничего не понимаю, – произношу я вслух.
Чья-то рука касается моего плеча. Вздрагиваю и отпрыгиваю к самому окну.
Рядом сидит, как ни в чем не бывало, Кира.
– Ты чего такой дерганый?
– Кира! – ору я. – Что происходит?!
– Мы едем жениться, что еще может происходить? – сама мисс Невозмутимость. Аккуратными наманикюренными пальчиками расправляет кружевную фату и, будто ничего не было, спрашивает приторно-заботливым тоном: – Что с тобой, любимый?
Сейчас мне кажется, что я псих, что вся моя жизнь придуманная. Не могу понять, что происходит на самом деле. Нужно успокоиться.
– Я болен, Кира, мне кажется, я очень болен.
– То есть мы не женимся? – говорит она сокрушенно. – Я так и знала. Не удивил.
– Ну, конечно, женимся, – уверяю ее я, но она меняется на глазах.
Вместо тела у нее рыбий хвост, голова не ее. Теперь это огромная голова Миры с острыми зубами пираньи.
Мы в озере, она сейчас на меня набросится.
Быстро гребу вверх – к свету, но не успеваю. Она хватает меня, и опять я вижу собственную смерть.
Открываю глаза. Я весь потный и липкий. Лежу на своей кровати в дешевом индийском отеле. Или нет? Где я?
Медленно реальность опутывает меня своими нитями, и я понимаю, что либо сильно болен, либо произошедшие за последние годы события – теперь и есть моя жизнь.
После пробуждения комната принимает привычные очертания. Резким движением поднимаю корпус и безостановочно тру глаза, чтобы прогнать от себя остатки сна и быстрее влиться в реальность. Приседаю на корточки около двери, смотрю сквозь замочную скважину – Миры, слава богу, нет. Только убедившись в том, что спятившая от наркоты девушка снова не набросится на меня, открываю дверь и высовываю нос в коридор. Подхожу к номеру двенадцать и аккуратно стучусь. Никто не отвечает.
– Рой, – тихо зову, – это Евгений, открой.
– Ты один?
– Да, никого нет, открой же!
Замок с той стороны щелкает, и я попадаю внутрь. Комната как будто стала больше. Не понимаю, с чего бы это. Осматриваю пустые стулья, потертый диван, на котором тоже никого нет. Обычно здесь куча народа, все сидят и торчат. Сегодня ни одного, поэтому пространство кажется шире. В комнате только мы вдвоем и больше никого.
– А где все?
– Не важно.
– Ты, кстати, не видел эту ненормальную? – опасливо интересуюсь я и быстро закрываю дверь на замок. На всякий случай приставляю стул.
– Миру-то?
– Да, ее. Она мне кусок уха откусила.
– Ее можно понять, – бросает Рой.
Начинаю раздражаться. Что происходит? И Рой, что ли, против меня? Будто целый мир сговорился.
– А в чем, собственно, дело?
– У нее сегодня утром умер брат, прямо вот тут, – поясняет Рой и затягивается сигариллой. – Я сегодня съезжаю, а то вдруг она еще раз ко мне наведается.
На щеке Роя глубокие царапины. На некоторых застыли капельки свежей крови.
Мне нужно что-то срочно делать. Меня часто видели с Роем, вдруг его грешки решат повесить на меня? Судорожно обхватив голову руками, думаю.
– Хорошо, Рой, я тебя, конечно, не сдам, но на какое-то время потеряюсь.
Он понимающе кивает и говорит:
– Конечно, друг. Разъедемся, только местный номер мой запиши, вдруг чего.
Покорно беру протянутый листок и выхожу.
Теперь нужно думать, куда ехать дальше.
Передо мной стоит услужливый индус в выцветшей от солнца одежде, на вытянутой руке он держит огромный поднос. Его фигура изображает позу покорности и услужливости. На металлическом блюде красный окунь, зубастый морской дьявол, небольшая акула, множество креветок разных размеров и огромный лобстер с перевязанными клешнями. Усики движутся, тело неподвижно. Клешни во льду, он даже не пытается ими шевелить, наверное, понял – бесполезно.
Самое лакомое на Гоа – это акулы. Настоящий деликатес! По сравнению с их мясом мясо любой другой рыбы пресное и безвкусное. Хотя все это великолепие из рыбного ассорти выглядит довольно привлекательно.
– Акулу, пожалуйста, – заказываю я.
Официант уносит блюдо с выложенными на нем свежими морепродуктами.
Сейчас мне кажется, что жизнь прекрасна, и желать лучшего – богохульство. Мне семьдесят пять лет. Время опять побежало. Видимо, эффект с остановкой жизненных часов был временным. За то время, что мы не виделись с Роем, я многое успел повидать, много где жил и испытал немало радости. Из всех историй я расскажу только одну, ту, что и по сей день пробуждает во мне тяжелые воспоминания. Конечно же, детали будут сглажены. Хочется побыстрее забыть все это, но кратко все же придется поведать о причине моих заслуженных терзаний.
Стариком я снимаю неплохие отели и разрешаю себе жить на широкую ногу. Персонал считает, будто я богатый турист, напичканный деньгами, поэтому с радостью выполняют мои маленькие прихоти.
Когда приносят поджаренную на гриле рыбу, выдавливаю на нее лайм и с удовольствием жую. После обеда плачу по счету и, оставив вещи на берегу, захожу в море. Волны спокойные и одинаковые. Шаги по белому песку к шезлонгу. Вытягиваюсь на солнышке, смотрю на мир сквозь щелки глаз. Мимо меня проходит нищенка с тремя детьми. Не обращаю внимания, они прохаживаются тут ежедневно – всегда одни и те же. Владельцы отелей ничего не могут поделать.
Нищенка останавливается около загорелой барышни в белом купальнике и протягивает ладонь, второй рукой указывает на рот. Около нее стоят двое ребятишек, а к спине привязан третий – самый младший. Женщина опускает глаза и покорно роется в кошельке. Нищенка жадно за ней наблюдает. Достав пару монеток, туристка кладет их в ладонь и отворачивается. Отворачиваюсь и я.
Закрываю глаза и, разогретый солнцем, дремлю спокойным сном, какой бывает после плотного обеда. Будят меня крики той самой туристки. Она что-то говорит подошедшему к ней, вероятно, мужу, и активно жестикулирует. Насколько я понимаю, у нее украли кошелек. Невелика беда, в следующий раз умнее будет. С возрастом меняется не только тело, но ход мыслей. В семьдесят пять кажется, будто я утратил способность удивляться. Пропажа кошелька – сущая мелочь.
Вечером решаю прогуляться. Тело опять меняется, и теперь нужно либо ждать, либо менять отель. Мне нравится ходить по джунглям. Местные протоптали дорожки, и теперь идти можно практически беспрепятственно. По дороге попадаются термитники и растения с колючками. Аккуратно обхожу их. Единственное недоразумение – не замеченная мною паутина с небольшим пауком. Стряхиваю его с головы и иду дальше. Справа шумит вода. Я знаю, что через несколько минут выйду к глубокому ручью. В него лучше не заходить – там есть пиявки.
Ветка, отделяющая меня от вида на ручей, бьет в глаз. Отвожу ее рукой и смотрю вперед: передо мной стоит девушка. Довольно загорелая и хрупкая, с прямыми черными волосами. Она оборачивается на шум, на ее лбу я различаю точку.
За время пребывания в Индии – с тех пор, как я последний раз видел Роя, – прошло года два, я немного выучил местный язык.
– Добрый день, – говорю я по-индийски.
Индианка с ужасом смотрит на меня и, подхватив свое ярко-желтое сари, убегает. Все женщины в Индии ходят в этих сари – длинной блестящей ткани, в которую они заворачивают свои тела. Когда я выхожу на улицы, чувствую себя в райском саду: вокруг порхают радужные птицы, которые даже не смеют смотреть на меня. Один взгляд на чужого мужчину и – наказание. Если кто заметит.
Но здесь, в джунглях, никого, кроме нас, нет. Потому я беспрепятственно столкнулся с этой женщиной взглядом, более того, мы с минуту беспрепятственно и пытливо рассматривали друг друга, потом она резко вскрикнула, как испуганная птица, и убежала. Надеюсь увидеть ее еще раз. В Индии мало привлекательных женщин, но эта настоящая красавица.
Делать мне нечего. От праздной бездельности каждый день по изведанной тропе хожу к реке в надежде еще раз увидеть ее, быть может, поговорить.
