Игорь слегка смутился, ведущая особенно не церемонилась, оглянулся вокруг: все благоговейно внимали, некоторые даже строчили за лекторшей в свои блокнотики. Интересно, так и выводили «в супружеской постели»?
– Но прежде чем приступить к тренировке и оттачиванию практических навыков, – продолжала как ни в чем не бывало ведущая, – давайте посмотрим ролик.
Тут она включила приятную психоделическую музыку, свет в зале погас, на экране появились симпатичные мужчина и женщина, видимо, муж и жена, они о чем-то взволнованно разговаривали и, кажется, собирались поссориться. Что случилось дальше, Игорь так и не узнал. Как всегда не высыпался, а тут музыка, темнота – кто это выдержит? Он проснулся уже под конец тренинга, женщины в зале были сильно возбуждены, что-то они, видимо, только что бурно обсуждали, а когда увидели, что он открыл глаза, засмеялись.
«Мы пытались вас разбудить, но… не получилось!» – пояснила ведущая.
Вечером Игорь пришел домой не такой уставший, как обычно. Все-таки полдня не работал плюс поспал на тренинге. После ужина поиграл даже с Семой, построили домик из Лего, поселили в него пластмассовую собачку и мальчика. И Людка более-менее молчала, как всегда в последнее время, но поздно вечером, когда уже легли спать, все-таки не выдержала.
– Знаешь, Сема наш «р» не выговаривает, нужно заниматься с логопедом. Сегодня сходила с ним на первое занятие, а этот логопед… – и Люда вдруг всхлипнула.
Тут Игорь медленным гипнотическим голосом, в точности, как ведущая на тренинге, проговорил:
– Подожди-ка, давай это просто спокойно обсудим.
Людка так и подскочила.
– Что?
– Ничего. Предлагаю всё это спокойно обсудить.
Дальше случилось невероятное. Людка крепко обняла Игоря, еще немного поплакала, а потом заговорила. Она говорила и говорила: про логопеда, про то, что логопед этот, кажется, совершенно не профессионален, про школу для Семы, пора было уже об этом задуматься, про Верочку, ближайшую подругу, которая собралась, кажется, разводиться с мужем. Игорь иногда вставлял:
«Как же я тебя понимаю», а изредка поддерживающе: «Так само собой». В конце концов он тихо уснул и произносил эти фразы сквозь сон, а потом и не произносил вовсе. Но Люда всё говорила, вздыхала, улыбалась и, наконец, замолчала, задумалась.
«Неужели письмо мое дяде Валере так подействовало, а я-то тряслась, боялась, что наврежу. С другой стороны, ничего особенного я там не написала, только, что поговорить никак не могу с собственным мужем. А может, это и не письмо, а просто добрый он у меня, Гоша, сегодня не так устал, и надо же, как внимательно он умеет слушать. Как сочувствует!»
С тех пор они жили душа в душу. Перед сном Игорь произносил заветную фразу, одну, другую, Люда начинала говорить, он вставлял третью, дальше все шло как по маслу.
Глава восьмая
Эмоциональное выгорание
1. Когда дома тебе никто не рад
М. К. После десяти, иногда пятнадцати лет общей жизни муж и жена все же привыкают друг к другу. Это происходит естественным образом, без чтения психологических пособий, само собой. Мы обсудили ситуацию, когда супруги, как им представляется, исчерпали друг друга, но как выяснилось – это иллюзии, не исчерпали, а подчинились сочиненному в соавторстве сценарию. Существует еще одна проблема, даже не «надоело», не «скучно», а «больше не могу». Кажется, это называется эмоциональное выгорание? Когда кончились силы. Вообразим себе сцену. Она входит в дом. Уже не ранний вечер. Никто не идет к ней навстречу, все заняты. Сын, подросток одиннадцати лет, в наушниках перед компьютером, он ничего не слышит; дочь, старшая сестра, перед айпадом, ей тоже ни до чего; в их комнате жуткий беспорядок – тетрадки, одежда, носки, в сто лет не мытом мутном аквариуме грустно плавает некормленая черепаха. В другой комнате муж лежит перед своим лэптопом, он тоже… устал. Они, впрочем, поужинали, голод не тетка, сварили сосиски и макароны; в раковине гора немытой посуды. Посудомоечную машину – ее давнюю мечту – просто негде в этой кухне разместить. И только любимый пес, лабрадор по кличке Багратион, радостно скулит и прыгает на нее, наконец-то с ним погуляют! Что она чувствует? «Всё! Больше в этом доме я находиться не могу! Я должна отдохнуть! Уехать! Я должна сейчас же, немедленно покинуть это собрание людей. И зверей».
Понятно, что это эмоциональная реакция, и можно сказать, как вы не раз в подобных случаях говорили, что такие сцены долго готовятся, годами, что это лишь конечная станция длинного пути. Но именно на этой станции я хочу выйти и спросить: когда человек понимает, что он больше не может всё это выносить, насколько он должен себе верить? Надо ли быстренько собрать чемоданчик и уехать на три дня в санаторий? Или следует уехать вообще навсегда?
Т. Б. Думаю, верить себе надо всегда. Кто же лучше нас самих знает, в чем мы нуждаемся? Но почему – уехать навсегда? Что именно так непереносимо?
М. К. Как что? Что этому человеку никто особенно не рад, что он в сущности вытеснен из этого пространства, ему нет в этом доме места, что к нему относятся потребительски. И от всего этого вместе он страшно устал. Поэтому хочет выйти хотя бы ненадолго, набраться сил.
Т. Б. Вы сразу несколько вещей отметили. Во-первых, что человек вытеснен, ему нет места. И следуя логике вытеснения, которой он, по-видимому, не сопротивлялся, ему больше ничего не остается, как выйти за пределы того пространства, из которого его вытесняют. Поскольку отступать больше некуда…
Вторая мысль – человек устал. И он хочет выйти, чтобы набраться сил, отдохнуть. А что он устал делать?
М. К. Служить ближнему своему!
Т. Б. А-а, это тот самый «метод создания семейного счастья», про который вы говорили, начав беседу о супружестве… Служить ближнему. А что это значит? Исполнять свои обязанности, не давая себе возможности отдохнуть? Так истощился он. Сил не осталось ни капельки. Многие люди разрешают себе передохнуть, только будучи доведенными до крайней степени изнеможения. А если еще есть силы шевелиться, то отдыхать не имеют права. Такая у них установка. И окружающие вовсе не деспоты. Они, может, даже призывали его отдохнуть, остановиться, поберечь себя. А он, как заведенный, все «служил» и «служил». За таким вариантом самоэксплуатации обычно стоит какой-то психически ощущаемый дефицит, какая-то скрытая беда.
Но, может быть, близкие действительно воспринимали его как прислугу? Тогда почему он на это соглашался? Возможно, окружающие не видели его усталости, потому что невнимательны к нему, а может быть, потому, что он скрывал свою усталость? Но кто должен следить за степенью его усталости? Иногда люди доводят себя до полного истощения сил умышленно, хотя и не вполне сознательно, чтобы сказать: «Вот, посмотрите, до чего вы меня довели!» Как ребенок, который, обидевшись, думает: «Вот заболею, и лучше даже умру – будете тогда знать!» Может быть, окружающие и пытались облегчить его ношу, но он отказывался, говоря: «Нет-нет, я сам!» Потому что не может доверить ничего никому. Он всё сделает лучше других! А если и не лучше, то некого будет винить, если что не так.
М. К. Ну, или ему просто трудно принимать чужую заботу и помощь, не привык.
Т. Б. Возможно. Но это всё из разряда психологических игр и не имеет отношения к служению.
Но что же это такое – служение? И чем оно отличается от службы? И в том, и в другом случае человек как бы себе не принадлежит. Но разница всё же есть. Служение – бескорыстно. Служба должна быть оплачена. В служении человек не ищет награды, хотя и бывает вознагражден, причем главная его награда – удовлетворение от исполненного долга.
В семье есть много обязанностей, которые люди либо берут на себя добровольно, либо вынуждены их исполнять, потому что «деваться некуда». В последнем случае вполне возможно, что исполнять их они будут так, как солдат в карауле, мечтающий о дембеле, – внутренне отсутствуя. И никакое это не служение, а служба, от которой нет ни радости, ни удовлетворения. И вот еще что важно. Если служение добровольное, то заботиться о себе человек должен сам. А если жена берет на себя подвиг служения ближнему добровольно, а при этом считает, что те, кому она служит, должны заботиться о ее самочувствии, то на ее претензии окружающие вполне резонно могут заметить: «Ты сама на себя все это взвалила! Мы тебя не просили!»
Но вернемся к тому, с чего мы начали.
Ситуация, которую вы описали, заканчивается уходом, а до этого имела место другая стратегия поведения в конфликте – подавление. Помните? Человека давно что-то не устраивало, но он делал вид, что всё в порядке. А больше делать вид не может. Подавление всегда заканчивается либо взрывом, либо уходом – тихим или с хлопаньем дверьми.
Но почему человек не высказывал своего недовольства раньше?
М. К. Например, потому что не хотел ссориться, боялся испортить отношения. Был уверен, что так и надо, и честно «нес свой крест», считая, например, что живет, как требуется, проявляя терпение, смирение, кротость… И действительно же терпел!
