Мама говорила так убежденно, что Марико поневоле с ней согласилась. Да, все возможно. Факт. Только что ей до этого? Что это изменит? Ничего.
– Его уже похоронили? – задала она наконец самый резонный вопрос.
Ей очень захотелось попрощаться с отцом.
– Да.
Мать сообщила, на каком кладбище нашел последний приют отец Марико.
– Больше я ничего не знаю, не спрашивай меня больше ни о чем, – велела она категорически. – Он ушел туда, откуда возврата нет. И мне жаль, что когда-то я с ним связалась. Хотя… Ты появилась. И ты – самая лучшая дочь на свете. Значит, и о той встрече жалеть не надо. Только не заговаривай со мной о нем, ладно?
Марушка, разумеется, согласилась.
Оставшись одна, она все думала, думала. Вспоминала встречи с отцом, собственные попытки поговорить, его ответы невпопад. Она чувствовала, что он все еще живет, пока она жива. И потому все говорила ему что-то, говорила. К утру ей даже стало казаться, что он пытается что-то сказать ей в ответ. Потом ее все-таки сморил сон. Проснулась она уже в послеобеденное время. Не успела еще подумать о том, что будет делать сегодня, как раздался звонок. Знакомый парень прилетел из Калифорнии, предлагал побродить по Праге.
– Давай побродим, – согласилась, не раздумывая, Марико.
Ей всегда было весело с этим американским парнем. Он шутил, нес всякую околесицу, но не напрягал. И всегда легко соглашался на участие в любых дурацких авантюрах.
– Слушай, Стив, пойдем на кладбище, – предложила Марико, когда они встретились.
– Ого! – восхитился приятель. – Класс! Пойдем! А чего ты решила? Ради романтики?
– Нет, – просто ответила девушка, – у меня папа умер. Совсем недавно. Родители разошлись, когда мне всего год был. Мы редко виделись, особенно в последние годы. И вот сейчас… Короче, я знаю, на каком кладбище его похоронили. Не знаю только, где именно находится его могила. Хочу найти.
Понятное дело, они отправились на кладбище! По пути Марико ответила на все вопросы своего спутника. Ну, почти на все. Про развод родителей – конечно, да. Про голема – конечно, нет.
Старинное кладбище поражало разнообразием памятников и оград, покоем и величиной.
– Ничего! Найдем, – оптимистично заявил Стив. – Я профи в кладбищенских делах. А тут наверняка до фига денег нужно, чтобы место купить. Отец-то у тебя не из бедных. Или всю жизнь только на то и копил, чтобы такую могилу себе обеспечить. У нас всех кремируют. Дешево, удобно. Такое, чтоб целиком в землю лечь, это удел избранных.
Марико промолчала, но впервые удивилась: неужели папа и правда заранее озаботился этим, подыскал себе кладбище, место на нем? Наверное, да. Кто же еще, как не он сам? Странный все-таки у нее отец!
Они пошли бездумно шататься среди могил.
– А еще у нас мода пошла, – принялся развивать тему захоронений Стив, – не просто кремировать, а потом еще и прах над океаном развеивать.
– Ну правильно, – заметила Марико, – это – дешевле не придумаешь. Никаких затрат, кроме как на крематорий.
– Ха-ха-ха! – с едкой иронией произнес ее спутник. – Ты что? Это знаешь какое дорогое удовольствие? Если все делать по закону, а у нас боятся его нарушать, потому что такой штраф заплатишь, себе дороже, так вот – по закону надо после того, как тебе всучат урну с прахом, купить место на специальном корабле. На нем собирается много скорбящих со своими урнами, венками. И все плывут, где поглубже. Музыка звучит траурная, речи произносят. А потом по очереди высыпают из урн прах своих почивших в воду. Настоящий спектакль. Трагедию разыгрывают, как в Древней Греции. И стоит это удовольствие несколько штук баксов, а ты говоришь – дешевле не придумаешь. Потом многие еще каждый год на том же корабле плавают в океан, туда, где нашел последний приют их дорогой покойник. Венки в воду кидают, разговаривают с их душами. Утешаются, в общем, кто как может. Но все равно, конечно, это подешевле обходится, чем купить местечко на таком кладбище.
Стив болтал, не умолкая ни на миг. Он вдруг вспомнил о своей тете, у которой муж болел раком, а потом, перед тем как отдать Богу душу, завещал, чтобы прах его развеяли в горах. Тоже – удовольствие не малобюджетное. Бедная женщина сгоряча, конечно же, пообещала. Ну а потом, ознакомившись с расценками, чуть не отправилась вслед за покойным мужем. Она получила на руки урну с прахом и некоторое время держала ее в гостиной на камине. Однако присутствие урны нервировало и ее, и гостей, заходивших ее проведать. Каждому гостю принималась она рассказывать о последней воле своего бедного страдальца и о том, сколько ей придется потратить, чтобы волю эту осуществить. Ряды гостей редели. В какой-то момент, словно очнувшись от страшного сна, тетушка огляделась вокруг и подвела реалистичные итоги: давненько что-то никто ее не навещал. Она пораскинула мозгами и догадалась о причине. Ей стало ясно, что гостей отгонял муж. Он был сердит на жену за то, что она до сих пор не упокоила его прах. И тогда она приняла волевое решение. Поздно ночью загрузила она урну в автомобиль, поехала к зданию городского театра, которое располагалось на невысоком холме, и высыпала прах из урны под пальму в самом начале пальмовой аллеи. Прекрасное место! Практически в горах! Муж же не обязал развеивать свой прах в высокогорье. Как он себе это представлял? Она уже немолода, чтобы начать заниматься альпинизмом. А тут – достаточно высоко, красиво, бывает многолюдно. Ночами тишина. То есть все условия. И главное – бесплатно! Всех знакомых она оповестила, что последняя воля мужа наконец исполнена. И они теперь без опаски посещали ее дом. А сама она тоже обрела покой. Иной раз приезжает, садится на травку у той самой пальмы и разговаривает с мужем, докладывает ему городские новости и как вообще она живет в своем вдовьем одиночестве. Похоже, муж доволен, потому что жизнь ее с тех пор ничем особо не осложняется.
Рассказы Стива, можно сказать, открыли девушке иную сторону жизни, с которой она, как выяснилось, совсем не была знакома. И еще. Хоть темы он затрагивал очень даже печальные, ей почему-то делалось все веселее и веселее.
Стив, как оказалось, детство провел в Европе. Во Франции он жил в доме совсем близко от кладбища. Сколько приключений он пережил на этом кладбище, не передать!
– Представь, вечерами от некоторых могил синеватое свечение исходит. Мы с ребятами думали – призраки из могил встают. Палками в это свечение тыкали, сражались с ними.
– Кошмар, – поражалась Марико.
– А недавно я книгу читал. Про мертвецов. Что сразу после смерти с ними происходит. Там пять тысяч литров газа выделяется! Ты только представь! Наверное, этот газ и светился. А мы думали – ду́хи.
– Жуть, – машинально реагировала Марико.
Она все вглядывалась в имена на могильных камнях, упрямо надеялась найти последнее пристанище отца.
Наконец Стив отвлекся от своих приятных воспоминаний.
– Слушай, а чего мы тут ходим? Тут старая часть. Давно уже никого не хоронят. Ты же должна свежую могилу искать!
– Точно! – Марушка очень обрадовалась, что взяла с собой в провожатые настоящего знатока похоронных дел.
Они быстро перешли в современную часть кладбища. Постепенно надвигался вечер. Очень выразительно запели и закопошились птицы, видимо устраиваясь на ночь. В воздухе особенно почувствовался аромат цветов, травы и земли.
– А еще мне ужасно венки нравились на могилах. Бывают такие венки – глаз не оторвать, – наслаждался памятью о счастливых детских днях Стив. – Я все мечтал маме такой венок подарить. Ждал повода. И вот – дождался. Перед днем ее рождения пошел на кладбище, нашел самый красивый, пышный, богатый венок, даже страшно подумать, сколько он мог стоить. Еле до дома дотащил. Спрятал в саду. Там еще ленты на венке были – ну просто невозможно прекрасные! Широкие, яркие! Я взял аэрозольные краски, закрасил на лентах надписи, дождался, пока подсохнет, а потом вывел: «Дорогой мамочке с любовью!» И сердечек красных налепил. Полночи не спал, все представлял, как мама будет мной гордиться, перед гостями хвастаться станет, какой роскошный презент ей сынок сделал. Утром встал раньше всех, сбегал в сад за подарком. Стучу в дверь родительской спальни: «Тук-тук-тук! Мамочка! Мамочка! Можно к тебе?» Мама радостно так отвечает: «Заходи, Стиви, милый!» Ну я и зашел! Венок больше меня был, представь! И вот – вплывает в спальню могильный венок! Красивый, конечно! Ничего не скажешь! До сих пор помню. Не венок, а произведение искусства. Я его кое-как дотянул до кровати, встал сбоку. Смотрю – родители на кровати застыли как каменные. Ну просто как в кино. Потом мама как завопит: «Что это?! Что это?!» Никогда не слышал, чтобы она так орала. А я молча ей ленту с надписью и сердечками разворачиваю: смотри, типа, как я тебя люблю! Для тебя постарался, любимая мамуля! А мама как закричит: «Выброси это немедленно! Отнеси, откуда взял! Вынеси это сейчас же из дома!» У меня прямо руки-ноги от страха отнялись. Папа встал, помог мне венок на кладбище оттащить. По дороге он очень смеялся. Советовал никогда не брать чужое. Даже если тебя никто не видит. И уж тем более – не дарить чужое любимым людям. Даже такое красивое чужое, как этот кладбищенский венок.
