– Вильям Блейк?
– Именно.
– Он сказал: «Кто желает, но не действует, тот плодит чуму».
– Именно. Вполне приемлемая эпидемиологическая теория. А ты знаешь, кто такой был Варвик – делатель королей?
– Как звали доктора Ватсона? – спросил Звягин.
Сын удивленно задумался. Они шествовали вдоль пестрого овощного ряда по Кузнечному рынку, похожие скорее на братьев: один уже вполне возмужал, но второй не собирался стареть.
– Знаменитый друг Шерлока Холмса носил имя Джеймс, – сказал Звягин, нацеливаясь на тугие атласные помидоры. – Читайте «Человека с рассеченной губой». Нам два кило, красавица. Открой сумку с яблоками, Юра.
В завершение базарного утра они купили два гладиолуса: лимонный и пурпурно-черный. Выходя в уличную толчею у метро. Звягин продолжил давешний разговор:
– Эта нераскрытая история чем-то напоминает мне логические загадки, которыми мы баловались в школе… – проговорил он. – Например, человек заходит в кафе и просит у буфетчицы стакан воды. Та вдруг хватает поднос и бьет по стойке. Человек говорит: «Спасибо», поворачивается и уходит. В чем тут дело? Наводящие вопросы следует задавать так, чтобы предполагался однозначный ответ «да» или «нет». Отгадаешь?
– Он обиделся? – спросил Юра.
– Нет.
– Это был пароль и отзыв?
– Нет.
– Они были раньше знакомы?
– Нет. Ну, товарищ стажер, какой же из вас следователь, если не можете решить детскую задачку?
Юра перекинул сумку в другую руку, посопел:
– Он хотел пить?
– Нет.
– Но ему что-то надо было?
– Да.
Проходя мимо пиццерии, Юра невольно покосился на вход, словно там могла открыться отгадка.
Расстояние до дому сокращалось, и петли вопросов сужались.
– А с ним вообще было все в порядке?
– Нет.
Уже в лифте Юра подпрыгнул и закричал:
– Значит, ему что стакан воды, что испуг – одинаково?! И получил одно вместо другого! Он икал и хотел избавиться от икоты – так?
– Наконец-то. – Открыв дверь, Звягин потянул носом и объявил: – Пирожки с капустой и салат из кальмаров. Рота, в столовую!
Ставя цветы в синюю вазу, жена поинтересовалась:
– А с чего ты решил про салат? Он ведь не пахнет.
– Если в воскресное утро наша несовершеннолетняя дочь трудолюбиво варит рис, ты вчера купила майонез, в холодильнике пропадают кальмары, а я люблю все это вместе, то иной вывод невозможен.
После обстоятельного завтрака интересы семьи разделились: дочка отправилась к подруге, сын плюхнулся в кресло перед телевизором, жена взялась за пылесос, а Звягин встал перед окном, сунул руки в карманы и заскучал.
– Юра, – рассеянно сказал он, не оборачиваясь, – а по твоему виду перенапряжения незаметно… И как ты рассчитываешь за неделю, оставшуюся до конца практики, распутать свое дело?
– Дело веду не я, – буркнул Юра. – Есть следователь, работает группа.
– А ты получаешь зачет, и ладно? Если у нас врач-интерн не несет ответственности за результат – так что же, и лечить не надо? Некоторых это очень бы устроило.
– Дело вообще тухлое, – вздохнул Юра. – Типичный глухарь.
– Стоит учиться в МГУ и практиковаться в Ленинграде, чтобы ловить ваших глухарей. Ты через неделю отбудешь продолжать веселую жизнь столичного студента, а тот, кого вы не можете…
– Послушай, – обиделся сын, – мне ведь не приходит в голову учить, скажем, тебя медицине…
– Еще не хватало, – весело изумился Звягин.
– …Почему же ты хочешь учить меня криминалистике, которую ты не знаешь? Я взрослый, ты не заметил? Ты уже научил меня, чему мог.
– Значит, не научил, – посетовал Звягин. – Криминалистики я не знаю, верно. Зато знаю простую вещь: работа должна быть сделана. Ваша работа – найти его. Вот и все.
– Ага, – сказал Юра. – Вот и все. Читайте детективы и смотрите по телику «Следствие ведут знатоки» – и успех вам обеспечен. Только не забудь попросить преступника оставить следы. Потому что иногда, к сожалению, ухватиться абсолютно не за что. Бывают же у вас больные, которым не могут поставить диагноз?
– На это есть хорошие диагносты.
– Да? Тогда, может быть, ты решишь мою логическую задачку?
– А что? – задето спросил Звягин. – Уверен, что не решу? Пошли погуляем, солнце выглянуло.
Солнце положило бутылочные блики на Фонтанку, нагрело чугун решеток, высветило вдали голубой колпак Троицкого собора: бабье лето…
Отчетливо стуча подкованными каблуками по граниту набережной, Звягин велел излагать подробно и по порядку. Он, видимо, наслаждался предстоящей игрой. (Наверное, герой-сыщик живет в каждом мужчине до седых волос.) Сын тоном вещего кота, рассказывающего надоевшую сказку, начал:
– Итак, в некотором царстве, в тридевятом государстве жили-были курсант мореходного училища и ученица ПТУ. Они познакомились на танцах и полюбили друг друга. Курсант стал моряком дальнего плавания, а девушка – парикмахером. И сыграли они свадьбу. И родилась у них дочь.
Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Моряк вырос до старшего механика сухогруза, а жена работала мастером в дамском салоне с обширной клиентурой. И купили они трехкомнатный кооператив. А дочке исполнилось десять лет. И жили они в мире и достатке, и все было хорошо.
И вот тут, – Юра пнул валявшийся спичечный коробок, – сказка кончается, и начинается история странная и скверная.
Его мать с серьезным диагнозом попала в клинику. Требовалась срочная операция, причем риск был большой. Жена вызвала его из рейса радиограммой. Он прилетел, в тот же день дал хирургу согласие на операцию, и назавтра же ее оперировали, очень удачно. Он рассчитывал пробыть еще три-четыре дня и вернуться на судно в следующем порту.
Следующим утром жена встала в шесть часов – как обычно, когда работала в первую смену, с половины восьмого. Приготовила завтрак, разбудила дочку, поцеловала мужа и ушла в пять минут восьмого. Муж посидел с дочкой, пока она завтракала и собиралась, в двадцать минут девятого помахал ей из окна: занятия начинаются в девять, но школа сравнительно далеко.
Он был в прекрасном настроении, шутил. К четырем часам собирался поехать к матери в больницу.
В начале одиннадцатого старушка из соседней квартиры развешивала в лоджии вещи проветривать. Их лоджии рядом, разделены перегородкой. Она слышала, как у соседей бурно спорят о чем-то двое мужчин. Из любопытства заглянула за перегородку: соседская дверь в лоджию была открыта, но завешена занавеской. Слов она не разобрала, слышит неважно. Потом голоса разом умолкли.
Жена, договорившись в парикмахерской, что часть записанных к ней клиенток обслужат подруги, вернулась домой около часу дня, зайдя по дороге к знакомой заведующей стола заказов и в универсам. На звонок муж дверь не отворил. Она открыла своими ключами и вошла. Муж не отозвался, она сделала несколько шагов через прихожую и увидела его, лежащего ничком на полу в гостиной. Сначала она не поняла, потом с криком бросилась к нему: он был мертв, под головой растеклась кровь.
Через минуту-две (по ее словам), в ужасе не веря происшедшему, она выбежала во двор к телефону-автомату и вызвала «скорую», а затем милицию.
Приехав, мы застали на месте происшествия следующее. Он лежал ногами к двери, головой к центру комнаты. Удар был нанесен в правую височную область головы. В ране обнаружены следы стекла. Осколки тяжелой хрустальной вазы валялись рядом. Согласно экспертизе смерть наступила между десятью и одиннадцатью часами утра.
На столе были остатки завтрака на двоих – две чашки, тарелки, чайник, сахарница, обрезки ветчины, хлебные крошки. Пачка сигарет «Пегас» и окурки той же марки в пепельнице.
Одет он был в домашние вельветовые джинсы и шерстяную рубашку. В карманах – ничего. Никаких следов насилия, кроме этой раны, на теле не было.
Никаких следов борьбы, беспорядка в комнате не было.
Никаких улик типа оторванных пуговиц, потерянных трамвайных билетов, характерного прикуса на окурках – не было.
Тронуто из вещей ничего не было.
А самое главное – никаких отпечатков пальцев и следов обуви тоже не было! Ни-ка-ких! Ни на вазе, ни на чашке – нигде.
Вот такая картина. А теперь остается найти убийцу.
– Н-да, – сказал Звягин. – Придется найти. А то что же: стер за собой пальчики, прошелся по полу носовым платком, – и поминай как звали? Слишком просто захотел отделаться. Кстати, кухонное полотенце или половая тряпка не пропадали?
– Нет.
Они перешли мост и двигались сейчас по Московскому проспекту к Обводному. Звягин расстегнул плащ и сощурился. Молчал, вживаясь в роль.
– Надо представить себе реально дом, квартиру… опиши-ка, – попросил он.
– Хороший район. Огромный четырнадцатиэтажный дом квартир на тысячу. Подъезд закрывается, трехзначный цифровой код. Два лифта. Седьмой этаж. Дверь направо от лифта. В двери глазок, два надежных замка, цепочка. Трехкомнатная квартира с улучшенной планировкой и встроенной мебелью в прихожей. Комнаты изолированные, большая кухня, в ванной и туалете кафель. Паркетные полы. Спальня выходит на северо-запад, на улицу, кухня, детская и гостиная – на юго-восток, во двор. Звукоизоляция приличная…
