Выспалась она превосходно. И сны ей снились про любовь. Словно в сериалах на канале «Россия». Потому не осерчала, заметив лица знакомый квадрат. Добр молодец Федоров караулил у калитки. С биноклем на шее.
– Привет, Дима.
– Привет…
– Неважно выглядишь. Пил?
Мелкий романтик и гражданский должник потер пальцами красные, воспаленные от отсутствия сна глаза и нерешительно взял Настю за руку. Красна девица была в таком чудесном настроении, что руки не отняла и пощечину не влепила.
Дима мялся, никак не решаясь начать тревожный разговор. Вдруг он что-то перепутал? Не так понял? А, впрочем, что тут можно неправильно понять? Все ясней ясного!
– Нет… Только квас… Насть, тот мужик, с которым ты в купе ехала… Он точно из Министерства культуры?
– Да, – Настя нахмурилась, – ищет, кому выделить гранты. А почему ты спрашиваешь?
Какое ему до Антона дело? Понятно, ревнует. Но только ревновать ее он никакого права не имеет. Она нахмурилась еще больше и выдернула руку.
– Боюсь, он другое ищет. Вот, глянь, – мелкий романтик протянул ей мобильник. На подлом снимке были запечатлены завтракающие Ланцов с Золотовым. – Это сегодня утром.
Дима потому и выглядел неважно, что вторые сутки не спал. Днем на службе трудился, а ночью московского красавчика пас. Не зря старался, получается. Пусть теперь Настя полюбуется. Пускай знает горькую правду.
– И что? – На Настю снимок особого впечатления не произвел. – Ланцов его встречал. Понятно, что они знакомы.
Чего Дима пытается добиться? Она ни минуты не сомневалась, что воздыхатель и приехал к ней только для того, чтобы нового знакомого хоть как-то смешать с великозельской грязью.
– Послушай, Дима, тебе, конечно, не понять, что два человека могут просто позавтракать в ресторане. В твоем департаменте так не принято. Но, скорее всего, это просто деловая встреча. Ланцов – заместитель мэра, он многие вопросы у нас решает. К сожалению.
– Это точно. Деловая. Вот, – он достал салфетку, неосторожно выброшенную Ланцовым в ресторанную урну.
Мэрский зам никак не мог предположить, что в родном городе найдется полоумный мент, способный на такое рвение – следить за ним да по мусорным ведрам лазить.
– Сама гляди! Предложение, от которого невозможно отказаться. С корректировкой.
– Дима, ты шпионил за ним? – растерялась Настя. – Зачем? Кто тебе позволил?
Настя повертела в руках мятую исчерканную салфетку с цифрами. Ей не верилось.
Точнее, не хотелось верить. Цифры на салфетке, на ее взгляд, были астрономическими. Возможно, это вовсе и не денежные суммы. Для гранта слишком много. Не бывает таких грантов.
– А мне что, позволения спрашивать? Имею право. Чтоб ты знала: он действительно из министерства. Только не культуры.
И, поймав настороженный Настин взгляд, ехидно добавил:
– Из Следственного комитета. Приехал проверять материалы ревизии. Между прочим, по тем самым лекарствам для льготников. Ты же хотела, чтобы приехали и разобрались, да? Вот он и явился. Спаситель хренов.
– Откуда знаешь? – Она не могла поверить явно бредовой информации.
– Его в нашем отделе разместили. В кабинете со счастливым номером тринадцать. Зайди, проведай. А с Ланцовым они сто процентов обсуждали сумму взятки. Чтобы тему с лекарствами прикрыть.
Для Насти Антон, несмотря на очевидное, все еще оставался порядочным человеком из Москвы. И нравился он ей больше, чем Дима. И не только как чиновник, прибывший решать вопросы.
– Но… это еще ничего не значит. Просто цифры, – она отказывалась признавать факты. – Надо сначала разобраться…
– Ага, вот пойди и разберись, спроси у него. В ресторанах на салфетках обычно ведь расстояние от Земли до Солнца пишут, – съязвил обиженный недоверием Федоров. – Удивляюсь на тебя! Ты же журналист, где твоя профессиональная хватка? Где чутье? Здесь же все черным по белому! Кстати, деньги – это не всё.
Дима с превеликим удовольствием предъявил самый главный козырь в борьбе с московским соперником. Нашел в мобильнике фото, сделанное вчера вечером. Снимок был темный, нечеткий, но разобрать при желании можно. На пороге коттеджа Золотов впускал внутрь Зайку. С голубыми волосами.
– Это вчера в одиннадцать вечера. А в час она вышла. Тоже скажешь – деловая встреча?
Но это же невозможно! Абсолютно исключено! Ведь до десяти они с Антоном упоительно целовались на кургане! И он Настю к себе приглашал, только она отказалась, потому что маме обещала вечером помочь. Не мог «порядочный человек» так поступить! Сразу после Настиного отъезда вызвать проститутку.
– Это Мальвина. Кукла по вызову, – услужливо пояснил мелкий романтик. – На учете у нас состоит. Когда вышла, села в джип к Лешему – охраннику Ланцова.
Дима в душе торжествовал. По его мнению, московскому менту в плане романтики больше ничего не светило. Надо знать Настю, она такой подлости никогда не простит! Придется господину Плетневу довольствоваться утехами Мальвины. Для верности Дима решил добить Настю окончательно.
Натужно рассмеявшись, легкомысленно добавил, словно утешая:
– Да ты не расстраивайся, может, они там два часа в города играли.
Насте хотелось сорвать косынку и уткнуться в нее, дав волю слезам. Заголосить на всю улицу: «Ой, ма-ма-мочки-и-и-и…» (Поплачь, доча, поплачь, легче будет! Я же говорила, что все они, столичные, извращенцы!) Но нет. Не такая она. Кремень! Не хватало только, чтобы Федоров увидел, насколько ей небезразличен Антон. И тут вдруг до нее, наконец, дошло, что он мог засечь большой поцелуй на высоком кургане. Неизвестно ведь, когда свою подлую слежку затеял.
– Ты… Ты и за мной шпионил?! – Две крупные слезины не смогли удержаться в железах.
Романтик растерялся. Он, конечно, добился блестящих результатов в компроматном деле, но до слез Настеньку доводить совершенно не собирался. Пока придумывал, что соврать, любимая понемногу пришла в себя и жестко напомнила:
– Я задала вопрос. Повторить?
– Да нет, Настя. Ты не подумай, я не хотел. Просто случайно вас с ним увидел. Только этого не хватало! Он где, за кустом прятался? Или с табельным биноклем с дороги наблюдал, который у него до сих пор на шее висит? Гадость какая!
– Знаешь что?! – На сей раз Анастасия осерчала не по-детски: – Я тебе не подозреваемая, чтобы за мной шпионить! Ясно?!
– Ты чего, Настя! Не шпионил я за тобой… Случайно…
Эх, кабы знать! Кто их разберет, этих женщин?! Так удачно проведенная операция по разоблачению вдруг на глазах стала оборачиваться какой-то малоприятной изнанкой. Разоблачитель-то наделся, что она в этом столичном выскочке разочаруется и Димины достоинства на его фоне, наконец разглядит. Но оказалось, что он еще и виноват.
– Все, Дима, мне это надоело! Считай, что между нами исключительно деловые отношения! Не ходи за мной больше. И цветов не носи!
Настя не дала ему шанса объясниться или оправдаться. Развернулась и быстро пошла прочь, смешно шлепая черевичками. Только подол кокетливого платья озорно подпрыгивал на ходу.
– Настя, погоди! Ну чего ты? Из-за этого козла, что ли?
Утро обещало быть томным, но не стало.
* * *
Новая жена Плетнева, более известного теперь как Юрий Иванов, на просторной хайтековской кухне жарила блинчики и кормила ими любимого мужчину. Но не Плетнева. И не Иванова.
Мужчина, заложив за воротник салфетку, неторопливо отрезал ножом ровные кусочки блина, пронзал их вилкой точно по центру, аккуратно клал в рот и тщательно пережевывал. Каждый блин, прежде чем удостоиться чести быть съеденным, тщательно и придирчиво осматривался. Если попадался неровный, то отбраковывался на другую тарелку. Со стороны это напоминало какую-то госприемку на заводе.
Что роднило педантичного мужчину с мужем Юрием Ивановым? Да ничего.
Точно так же, как и модерновая обстановка квартиры нисколько не вязалась со съемным жильем в Бирюлево.
Да и Лера никогда фамилию Иванова не носила. Лера уродилась Ивлевой. И ее настоящий мужчина, поглощающий сейчас блинчики, тоже не Иванов. Козырев. Саша. И не от слова «коза».
Мужчина, покончив с блинами, крест-накрест сложил на тарелке приборы, давая понять, что посуду можно убирать. Лера тут же метнулась от плиты поменять тарелку на чашку. За это время он успел промокнуть салфеткой губы и поправить на голове сеточку, фиксирующую прическу.
– С Вассерманом тоже ты придумала? – поинтересовался он в продолжение утреннего разговора.
– Нет, конечно! – Лера эмоционально махнула тефлоновой лопаткой, и жирная капля упала на столешницу. – У него действительно положительная реакция. Но там и без того хватало стрессов! И никакого просвета, представляешь? У меня впервые такое!
– Жарь поаккуратней, пожалуйста, – бесцветным голосом попросил Козырев, кидая в чай заменитель сахара, – и не брызгай на стену, там новый кафель.
