– Ну, Серый, ты, блин, выпендрился! – рявкнул на него старший брат. – А слабó было подождать, пока причалим? Давай выливай воду из сапог быстро! Что теперь маме скажем, а?
Опираясь о руку брата, Серёжка молча вылил воду из одного сапога, потом из другого.
– Что скажем? Что глубину ходили мерить на берег. У тебя сапоги высокие, вот ты и сухой. А я за тобой сунулся – ну и черпанул.
– Ну, соображаешь! Всё правильно! А о катании на льдинах – ни гу-гу! Иначе мы с тобой все оставшиеся каникулы по углам проведём, да ещё и по разным – чтоб скучнее было… Понял?
– Да понял я, не маленький!
– Ну, а раз понял, то давай бегом домой, пока не заболел!
То ли Славка накаркал, то ли просто не в добрый момент вернулись они домой и попали родителям под горячую руку – да только за их «подвиги» мама отправила Славку прямиком в угол, а Серёжку – сначала греть ноги в горячей воде, а потом уж – в угол. И – как правильно предсказал Славка – в другой! Славка пытался было воспротивиться своему наказанию, но без особого успеха.
… Серёжка стоял в углу, водил пальцем по завитушкам рисунка обоев и никак не мог понять, радостно ему или всё-таки больше грустно…
Ну, радостно почему – это понятно. Ведь сегодня был такой замечательный день – солнце, весна, каникулы… Запруду построили, кораблики попускали, глубину везде померили… А уж о катании на льдине и говорить нечего! Здорово это Славка придумал! Вон как он ловко с ней управлялся, и его катал – прямо по самой глубине!
А почему же тогда грустно? Наверное, оттого, что он так глупо в реку свалился у самого берега и промок? Неприятно, конечно… но, в конце концов, как говорит Карлсон, «это чепуха, дело житейское»! Ну, с кем не бывает?
А может, потому, что мама расстроилась? Но это ведь тоже не конец света – она добрая, завтра отойдёт и уже не будет расстраиваться…
Тогда, может, потому, что она наказала его, и ему теперь приходится стоять в углу – вместо того, чтобы бегать на улице с ребятами? Но ведь он сам виноват – нечего было в воду соваться!
Наконец, его осенило. Грустно потому, что Славке попало ни за что! Он ведь хотел, как лучше, катал его и следил за ним. А получилось, как будто не следил…
* * *
– Мам, а мам! Ты Славку выпусти из угла – он ни при чём! – твёрдо заявил Серёжка маме, как только она пришла его «проверить». – Славка говорил мне, чтоб я за ним не шёл – честное слово! А я его не послушался и полез за ним на глубину.
– Надо же! Это что ж получается – он пойдёт гулять, а ты будешь один в углу стоять?
– Мам, так я и так один стою. Но я-то за дело, а Славка – ни за что.
– Ну, что ж – раз так, то будь по-твоему.
Чуть позже дверь в комнату приоткрылась, и в щели появилась Славкина курчавая голова.
– Серый, ты это… молоток, братишка! Спасибо за отмазку! Я щас на улицу к ребятам сгоняю, а потом загляну тебя проведать. Ты не скучай тут, ладно?
… Серёжка и не собирался скучать. Он очень обрадовался, что брата отпустили гулять, и что тот не киснет из-за него в углу. Сам же он снова и снова прокручивал в голове и заново переживал их речные приключения… Но к вечеру при воспоминании о ледяной воде стало как-то зябко. Потом он почувствовал, будто холод поднимается от замерзших ног вверх и разливается ознобом по всему телу… Вскоре его всего уже била мелкая дрожь. Было холодно и жарко одновременно, а в горло будто засунули раскалённые угли – так больно вдруг стало глотать.
Пришедшая с проверкой мама потрогала лоб и тут же отправила его в постель. Накрыв его двумя одеялами, она засунула ему под мышку градусник и сама присела рядом на краешек кровати, положив свою прохладную ладонь ему на горячий лоб… Через некоторое время она достала градусник, посмотрела на него и нахмурилась.
– Плохо дело! – объявила она. – Похоже, ты здорово переохладился и подхватил-таки простуду. Или ещё чего хуже – ангину, раз горло болит.
– Мам, а я не умру? – вырвался у него единственный беспокоивший его вопрос.
– Ну, что за глупости?! Конечно, не умрёшь! От этого не умирают.
– Как же не умирают? Вон вспомни нашу первую Барсуху! Она тоже тогда зимой переохладилась и умерла!
– Сынок, она не переохладилась, а замёрзла. Совсем. А ты всего лишь застудил ноги. Это – разные вещи. Сейчас мы натрём их змеиным ядом, напоим тебя горячим чаем с мёдом. Ты хорошенько пропотеешь, уснёшь, а наутро будешь здоровенький – как новенький!
– Ну, тогда ладно. Давай уже будем всё это делать, чтобы побыстрее выздороветь! А то ведь каникулы проходят – а я ещё ничего толком не успел!
Напившись чая, он забрался под одеяло с головой и старательно дышал там ртом, пока не согрелся. Засыпая в уютном тепле, он думал о том, что раз мама так сказала, то он обязательно быстро выздоровеет и ещё успеет побегать по лужам и, может, даже ещё разок прокатиться на льдине. А потом наступит апрель – и его день рождения!
* * *
Вот и отвьюжил суровый Февраль.
В прошлом – тревоги зимы и печаль.
Пó небу Март щедрым взмахом разлил
Синь и лазурь… и немного белил…
Кляксы земли в ноздреватом снегу
Кистью мазнул на речном берегу,
В Солнце плеснул апельсиновый цвет —
Вкусным и сочным стал солнечный свет…
Яркой гуашью весенних лучей
Тронул берёзы, пригорок, ручей,
В блики воды подмешал перламутра
Радуг, закатов и робкого утра…
В воздухе гвалт – птичий щебет и трели…
С крыш тарабанят стаккато капели…
Плеск и журчанье – пастушьей свирели
Хрустальная песнь на пороге Апреля.
Серёжка всегда удивлялся, как долго снег был хозяином во всей округе – почти целых пять месяцев! – и как быстро он исчезал по весне. Ведь совсем недавно из-под снежных заносов на полянах только-только повылезали первые вихрастые холмики. Но с каждым днём – сначала медленно, а потом всё проворнее – они прокладывали друг к другу травянисто-земляные стёжки-дорожки.
В его воображении весна играла с зимой в «ножички»: сначала понатыкала по всем пригоркам своих «деревенек», отогрела их своим дыханием, потом соединила их просёлками, заключив снежного противника то тут, то там в окружение… И, наконец, объединив усилия, согретые солнцем владения весны перешли в решительное наступление на оставшиеся одинокие снежные островки сопротивления. Ещё день, другой – и снега как не бывало! Остались от него лишь лужи-воспоминания, широко залившие освободившуюся от плена землю, покрытую прошлогодней жухлой травой…
А как только земля впитала в себя талую воду, и просохли асфальтовые дороги, игр да забав во дворе прибавилось стократ!
У девчонок, конечно же, на первом месте «резиночка» и «классики»…
Первая – игра ну совсем уж девчоночья. Хотя Серёжку давно интересовало, как это они умудряются перепрыгивать через резинку, натянутую чуть ли не на уровне пояса, да ещё не просто не запутаться в ней, но и перекрутить её в прыжке ногами каким-то хитрым образом, наступить где нужно, а потом и выпрыгнуть из образовавшейся «паутины». Как-то раз, когда Ларе и Лере не хватало третьего игрока, он с готовностью согласился подержать резинку. Позже, запомнив комбинацию движений, он решил попробовать сам – и к его собственному удивлению, у него неплохо получилось.
«Классики» же были игрой общедворовой. В неё играли все, и у каждого была своя бита – наполненная песком гуталиновая банка. Главным секретом успеха были плотно пригнанная крышка и заострённые бортики-тормоза по окружности – чтобы далеко не улетала. Ну и, конечно, требовалась отменная координация движений рук и ног, чтобы аккуратно выбивать биту из одной клетки точно в следующую и при этом сохранять равновесие, балансируя на одной ноге…
У мальчишек же в почёте в это время были «Казаки-разбойники». Играли в неё тоже всем двором, и самым главным здесь были фантазия и изобретательность «разбойников» в запрятывании первой, самой важной подсказки. Ведь пока «казаки» её ищут, у «разбойников» самая веселуха! Можно никуда не убегать, а просто наблюдать за их потугами и потешаться, отпуская всякие язвительные шуточки по поводу их умственных способностей. Непревзойдённым по остроумию в прятании первой подсказки с прошлой весны оставался Славка.
… Штабом «казаков» и стартом для «разбойников» была лавочка у одного из подъездов. На ней «разбойники» оставляли листок с указаниями, где искать первую подсказку. По правилам её нельзя было прятать дальше, чем 3 шага от лавочки, и зарывать в землю. За месяцы и годы игр для запрятывания этой самой важной подсказки были перепробованы все мыслимые и немыслимые места: трещины в деревянной скамейке, расщелины в асфальте, ветки соседнего куста сирени и даже полые стебли цветов и коробочки маков на клумбе… Фантазия иссякла, и всё чаще «казаки» отыскивали подсказку в первые же минуты игры. Но в тот день их ждал сюрприз.
Как обычно, на лавочке лежал листок бумаги, прижатый авторучкой. На листке – всего одна, вполне обычная строчка: «До подсказки не больше шага». «Атаман» Валерка, взяв листок в руки, в задумчивости почесал ручкой затылок и прочитал послание вслух своим «казакам».
