Ознакомительная версия.
Существовали разные виды червячков, и каждый из них предпочитал свою – особенную еду – без которой уже не мог жить, потому что доза изменяла суть, превращала в окуклившихся существ, живших в ином мире и подчинённых лишь одному – получению кайфа. Куколки не задумывались об этом, считая очередную дозу лишь необязательным десертом к обычному меню. Но – глубоко ошибались.
Валет так и находил потенциальных клиентов – они и впрямь походили на червей. Для него они были, как вставшие на один конец длинные бледные штуки без лица и без глаз. Бледные, но не бесцветные. Каждый червь имел свою особенность, будь то оттенок цвета, или толщина колец червячьего тела – присмотревшись, Валет быстро узнавал, что же хочет этот, очередной в списке, источник бабла.
А вот его брату, Кайзеру, для этого хватало простого мимолетного взгляда. В глубоких кавернах глаз таилось мрачное нечто, повергающее окружение в беспрекословное подчинение. Выходец из детдома, прошедший сквозь горнило казённых стен, Кирилл Бузин заработал прозвище там же, благодаря любви к железному порядку, что культивировали в Германии прошлых веков. И порядок устанавливал сам – такой, какой считал нужным.
Выходя из стен детдома в свободное плавание, Кайзер стал свободным на самом деле, имея немалый начальный капиталец и крепкую, сбитую из таких же как он, ватагу пацанов, повязанных с ним разным, в том числе и кровью. Пустырь городка, где располагался их детдом, хранил немало историй, каждая из которых добавляла цементу между кирпичиками его будущего Дома.
Да, Кайзер, а имя он разрешал называть только близким, мечтал о своём Доме, по типу того, как в далёкой Сицилии создавались семейные кланы матео, чьим символом была лупара. И не торопясь, шаг за шагом, продвигался к этому. Хотя, Сицилия была далеко, и тамошние порядки были точно так же далеки от того, что царило здесь, дома.
Молодому волчонку поначалу пришлось несладко. Город давно разделили между собой старые волки. А кое-где сидели звери и пострашнее. Лавируя между ними, где-то прогибаясь, а где и скаля зубы – Кайзер потихоньку выбивался в цвет. И нашёл себе нишу в одном из районов, открыв там ночной клуб из разряда «Дорого и гламурно». В такие места обычно и слетаются мажоры и бабочки-однодневки, и для них в клубе разбрасывались вкуснейшие и разнообразнейшие приманки. Раз. Другой. Третий. И всё – куколка готова.
Клуб превратился в гигантское тутовое дерево, на котором трудились сотни шелкопрядов, ткущих золотое полотно, нить за нитью. А потом Кайзер решил, что пора раскинуть паутину пошире, и его пушеры, выйдя из полумрака дансинга, растеклись по окрестным улицам и школам.
«Колёса, пыльца, травка – но ничего жёсткого. Детство надо беречь» – усмехаясь, напутствовал в дорогу уже заматерелый волк своих борзых щенят. И они оправдывали свой хлеб.
Валета снова скрутило спазмом от воспоминания о наркоте. Самое страшное, что его, кажется, накрывала ломка.
Небольшая доза – «У, больно-о-о-о-о» – сейчас не помешала бы. Но, стоило подумать об этом, и тело мучительно среагировало позывами к рвоте. Вчерашняя привычная «радость» превратилась в источник мучения. И – страха.
Если Кайзер заметит признаки ломки – добра не жди. Таков закон стаи – не касаться дряни, которая предназначена для червей. Вообще никакой, ибо волчий удел – сила, а не грязные сортиры, где один шприц на всех и могила затем – тоже общая.
Кайзер ненавидел нарков и любителей закинуться. Ненавидел чистой лютой ненавистью, корни которой уходили в далёкое прошлое, ещё в детдом. Некоторые из его стаи помнили те события, оказавшись их участниками. Валет тоже был там. И знал, чем обернется понимание Кайзером глубины падения братишки Валеры – большой болью, а то и изгнанием. Хотя, быть может, брат его простит. А может и наоборот – сочтёт предателем памяти.
Валет зацепился случайно. Точно так же, как и все, кого он сажал, мимоходом, на дозу – шутя, думая, что это всего лишь один раз.
Он тогда охаживал нехилую такую девочку, не зная как подступиться. Охаживал-охаживал, и, в конце концов, оказался в одной постели с ней, закинутой суровой дозой дряни, которую он же и продал. И, плавясь от жара женской ласки – не устоял, прельстившись обещанием запредельного секса. Секс был и вправду вне границ обычного. Его тогда накрыло так, как никогда до этого. После – такое повторялось. И не раз. Но, каждый раз доза становилась чуть больше, а потом её стало не хватать. Кокс сменился герычем.
Валет не считал себя червяком, ведь он стоял выше быдла. Вот только, безумно хотелось вкатить дозу.
Мир снова завертелся. В голове метались какие-то образы, отказывающиеся складываться во что-то единое и понятное. Далёкий голос, от которого несло гневом и злостью. И чувство прикосновения, кидающее в жар, словно по венам прокатывалась волна жидкого огня. И от этой волны вставляло никак не меньше, чем от дозы.
Его вывернуло наизнанку.
Сплёвывая сгусток желчи он зарекся думать о наркоте. Вообще. Пусть мир рухнет и всё сгорит. Пусть его разнесёт на куски. Пусть Кайзер вспорет ему брюхо в назидание новым псам. Пусть. Гори оно всё огнем. Тем самым, что сейчас горел внутри и выжигал в нём его самого, дотла. Того, каким он стал в детдоме. И что там останется в итоге – он не знал. И не хотел знать.
На кровати билось в судорогах существо, не похожее на человека. Нет, там извивался на невидимом крючке невидимого рыболова бледный бесцветный червяк.
И в его подсознание медленно, но неуклонно, пробивался странный сон.
Машина неслась вперёд, мягко покачиваясь на неровностях дороги, которая уходила куда-то вдаль и растекалась там по линии горизонта.
Странное дело, несмотря на то, что погода стояла изумительная, и не выбраться в такой день на природу было просто кощунственно – трасса пустовала. Позади и впереди шоссе оставалось девственно чистым.
Изредка из марева разогретого воздуха выскакивала встречная, налетая сердитым шмелем и тотчас исчезая где-то позади. Пару раз их, устремлённый в далекую даль минивен обгоняли, подмигивая аварийкой и торжествующе сигналя, точно такие же, летящие куда-то вдаль машины – но сидящим внутри было всё равно.
Они торопились, но гнать с безумной скоростью? Нет, такого сумасшествия водитель себе позволить не мог.
Игорь поглядывал на супругу, сидящую на заднем сидении. Мария сидела там напряжённая, и не обращала внимания ни на пролетающие за окнами красоты природы, ни на поддерживающие реплики мужа. Она была целиком поглощена сынишкой, который находился рядом с ней в детском сидении.
Мощное массивное сооружение больше походило на кровать, но именно этого они и хотели, выбирая автокресло для Висса. Продавец тогда едва не охрип, расписывая достоинства различных моделей. И, в конце концов, они выбрали именно эту, как обеспечивающую максимальную безопасность и комфорт.
Сынишка возлежал в кресле, как король на выезде, и радостно улыбался беззубым ртом. Ему было интересно, ведь не каждый день удаётся отправиться в путешествие, покинув привычные стены. И сейчас он впитывал в себя каждую минуту поездки, вглядываясь в пролетающие снаружи картинки. Время от времени малыш начинал возиться, размахивая ручонками в тщетной попытке освободиться от пут, и заливисто смеялся, когда мать поправляла его, щекоча и гладя, как котёнка. Смех сына прогонял напряжение, которое поселилось на лице и в глазах матери.
Она сейчас походила на птицу, раскинувшую крылья над птенцом в ожидании удара. Мария вглядывалась в личико сына, ловя его смех и веселье, как ловит свет солнца одинокий цветок. И ловя их, она боялась, что это солнце внезапно затянет чёрная пелена тяжёлых туч.
Игорь стиснул зубы, и нога, сама собой, придавила педаль газа. Стрелка спидометра рванула по кругу, но он подавил невольный выплеск подсознания и мотор, недовольно урча, сбавил обороты. Оставалось совсем чуть-чуть, спешить не стоит, ведь дорога коварна. Он чувствовал напряжение, повисшее в салоне тяжелым мартеновским ковшом, обжигая и давя на плечи и ему и Марии.
Если бы сыну сейчас стало вновь плохо, то он не знал, что сделал бы тогда – втопил бы педаль до упора, или наоборот, уткнулся в обочину и ждал, скрипя зубами и сжимая бесстрастный руль до ломоты в суставах? Лучше уж не думать и не зазывать беду. И он старался не думать.
Поездка стала погоней за надеждой. Пусть и предстояло съездить всего на неполную сотню километров от города. Последнее средство, к которому они даже никогда и не думали прибегать, но все остальные были уже давно испробованы и ничего не дали.
Визиты в поликлинику, больницы… консультации со всеми, до кого только можно пробиться – за плату, или по дружескому блату – в ход пошло всё. Но ничего не помогало – все что-то спрашивали, изучали, назначали тьму анализов и выписывали потом точно такую же тьму лекарств. И ни один при этом не смог сказать, что же, собственно, приключилось такое с их малышом.
Ознакомительная версия.
