Ознакомительная версия.
– Вивиана, мне кажется, тебе нужно знать одну историю, которая произошла с прапрадедом твоего отца – Томасом Бломфилдом. Еще много лет назад графство Бломфилд имело не такое влияние на английскую политику при дворе, как сейчас. Тогда провинциальный городок Понтипридд был лишь каплей в океане государства. Твой великий предок Томас решил укрепить графство. Он сблизился с королем, стал его другом и соратником. Победив на турнире, Томас завоевал доверие монарха больше всех при дворе. Этим он разгневал советников правителя, и те посчитали, что если Томас Бломфилд жениться, то покинет двор, уединившись у себя в графстве с новой женой.
Бесстыжие аристократы стали нашептывать королю, чтобы тот женил сэра Томаса на какой-нибудь даме из высшего общества Англии. И один из них, сэр Френсис Глост решил предложить другу монарха свою дочь – леди Элизабет, которая получила при дворе репутацию придворной монахини. Элизабет была кротка, никогда не выпускала четки из своих рук. Если не ошибаюсь, ей тогда исполнилось восемнадцать. Не очень подходящая кандидатура для веселого Томаса Блофилда, который привык брать от жизни все самое лучшее и в самые короткие сроки. Но противиться воле короля – значит, пойти на государственную измену, которая каралась и карается либо плахой и мечом, либо виселицей. К тому же, предлагаемая невеста уже однажды пошла под венец с шестидесятилетним мужчиной-вдовцом, когда девушке ей едва исполнилось двенадцать. Два года Элизабет жила в замке мужа на попечении его старшей дочери, годившейся самой жене в матери. Потом настали долгие три года ужасной близости. В конце концов, старик скончался, Элизабет же опять отправилась в поместье отца, но уже через год он вновь подыскал дочери выгодную партию. Дело было не в женщине, ибо она покорилась, а в самом женихе. Как назло, на одном из пиршеств Томас заметил в толпе придворных дам одну молоденькую миледи. Ее звали Анна Честертон, она являлась чистокровной австрийкой и дочерью австрийского герцога. Девушку прислал в английский дворец отец, в надежде, что холодная и туманная страна развеет и угомонит дерзкое поведении дочери. Да, Анна была веселой, надменной, высокомерной мадам. Томас влюбился в нее, забыв, что обручен с мрачной, как ноябрьская туча, леди Элизабет. Благородный рыцарь ради своей возлюбленной был готов на все. Он дарил ей очень дорогие и редкие подарки, танцевал с ней на балах, а однажды на турнире даже признал ее дамой сердца, которой, разумеется, должна была стать его невеста Элизабет. Отец скромной девушки пожаловался его величеству, что юный граф Томас Бломфилд совсем не уделяет внимания своей законной невесте, а целиком и полностью принадлежит австрийской змее. Король разгневался и призвал твоего предка к ответу. Тот гордо, став на одно колено и положив руку на сердце, поклялся, что любит Анну Честертон и ради нее готов разорвать помолвку с чопорной Элизабет. Король будто огнем надышался. Он выгнал несчастную, влюбленную Анну со двора и отправил ее обратно в Австрию, написав ее отцу-герцогу, что его дочь подставляет свои груди каждому, кому не лень переспать с ней, что нахалка соблазнила даже порядочного, помолвленного графа. Анну, разумеется, против ее воли, отдали в жены какому-то старику. Узнав об этом, Томас отрекся от должности советника при дворе, разорвал помолвку с Элизабет и поехал в Вену, в герцогство Честертон, чтобы спасти свою любимую. Но отец девушки проклял уэльского графа, который, якобы, запятнал честь благородной леди. Тогда Томас Бломфилд объявил войну герцогству и сказал, что если через двадцать четыре часа к воротам его отеля, (где он поселился в Австрии), не пребудет карета с Анной, он перейдет к военным действиям. Чудо, казалось, произошло. Ровно через двадцать четыре часа к воротам гостиницы прибыла карета с гербом Честертон. Томас поспешил к экипажу, надеясь увидеть в экипаже возлюбленную, но он обнаружил только ее…труп. Около тела убитой лежала записка: «Я, второй герцог Честертон, собственными руками убил дочь, чтобы не отдать ее тебе, английскому подонку. Я поклялся, что Анна не ляжет в постель с тобой. Ты хотел, чтобы к тебе приехала карета с ней, вот ты и получил желаемое. Можешь забирать ее труп, я не намерен хоронить эту отступницу от родительского слова в Австрии. Пусть сгниют кости той, которая не пожелала разделить ложе со своим законным мужем из-за уэльского мерзавца. Я отрекаюсь от своей дочери Анны Честертон. Пусть сгниет ее порочная душа», – несчастный Томас прорыдал у тела любимой долгие часы, а потом поклялся уничтожить герцогство Честертон, и собственными руками вонзить клинок в сердце герцога, который убил собственную дочь ради власти и гордости. Ужасные четыре года длилась эта война из-за убитой, родным отцом, женщины. Австрия содрогалась. Томас мог победить, но его предали, предали те, в ком он видел поддержку и опору, те, кто обещал всегда быть рядом.
Капитан северного войска, самого большого в графстве, перешел на сторону Честертонов. Томас Бломфилд пал в бою, но его запомнили, как героя, сражавшегося ради памяти любимой. И вот на протяжении нескольких десятков лет Честертоны ведут войну с Бломфилдами. Сейчас этим проклятым родом правит женщина – герцогиня Тересия Честертон, мать будущего герцога милорда Гильберта. Этот австриец не женат, и мы с твоим отцом решили отдать тебя ему в жены, – я едва не захлебнулась собственной слюной. Отдавать меня врагу семьи?! Что это за безумие со стороны родителей?
– Матушка, но ведь вы сами сказали, что герцогство Честертон – наш заклятый враг. Я должна буду пойти под венец с врагом своего рода? Я не понимаю…, – я пыталась говорить спокойно, но предательские нотки все равно звучали у меня в словах.
– Вивиана, я посылаю тебя в Австрию не для того, чтобы ты была благочестивой супругой этого наглого австрийца. Ты должна будешь сделать так, чтобы он оказался последним из рода Честертон.
Я в недоумении посмотрела на мать. Чего она от меня хочет, от тринадцатилетней девочки?
Графиня нагнулась к моему уху так близко, что я ощутила ее порывистое дыхание:
– Ты должна будешь убить Гильберда в первую, брачную ночь.
Я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но все мысли будто превратились в пепел и развеялись по воздуху. Слова онемели на моих губах: – Я…я не понимаю…, – на самом деле я все прекрасно понимала. Подсунуть меня иноземцу в образе скромной женушки, чтобы потом убить его – вот план моих родителей. Я мысленно покачала головой. Нет, я этого никогда не сделаю! Пусть запирают меня в темнице на всю жизнь, пусть не дают еды и питья, пусть избивают до смерти, но я не убью человека, будь он самим воплощением дьявола!
– Про свою безопасность не волнуйся. Я дам тебе такой яд, который убивает так, как это делает обычная потовая лихорадка. Медленно, неизлечимо, мучительно. После смерти мужа ты добьешься титула герцогини, как, решать будешь сама. Но эта карга Тересия после смерти своего сына должна уехать в монастырь, отдав тебе свой титул, земли и полную, безграничную власть. Когда герцогство Честертон будет в твоем распоряжении, ты заберешь все деньги с казны и вернешься в Уэльс. Не смотри на меня так! Это не воровство, хотя, называй это, как хочешь. Когда в казне этого герцогства не останется ни монеты, мы победим и разбогатеем! – я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вокруг все пошатнулось, стало серым, пасмурным, безжизненным… Убийство, воровство… Что за бред? Неужели мама думает, что я пойду на это? Сердце мое, казалось, замерло. Я не чувствовала его ударов, ничего не понимала. На мгновение мне показалось, что я умерла, что умерла моя душа, мой дух, мое сердце, осталась лишь плоть и застывшая кровь. Взор блуждал по прекрасным гобеленам на стенах покоев. Но я ничего не видела, ничего не слышала. Когда графиня больно ущипнула меня за руку, я будто проснулась. Я внезапно отчетливо увидела ее требовательный взгляд, который говорил: «У тебя нет выхода. Ты это сделаешь».
– Мадам, вы требуете от меня невозможного. Я не посмею накликать на себя немилость Бога, совершив тяжкий грех убийства и воровства, – к моему удивлению, мама расхохоталась. Это был громкий, неприятный смех, но ее глаза оставались сухими и жестокими. Прилив смеха прекратился так же быстро, как и начался. Напущенную веселость графиня сменила коварством. Грубо схватив меня за запястье, она заставила меня резко встать, притянув к себе. Мама сжала мою руку так, будто я была пером для написания ее финансов:
– Послушай меня, деточка, ты не смеешь противиться указу родителей! Кто ты такая, чтобы противостоять отцу и матери, графу и графини?! Я сотру тебя с лица земли, если ты не покоришься, глупая девчонка! – прошипела «добрая матушка» мне на ухо. От ее скрипучего, как царапанье когтей, голоса, у меня зазвенело в ушах. Но я была не намерена отступать. Я не ее служанка, которой она может распоряжаться целиком и полностью. Посмотрев с вызовом на графиню, я резко вырвала у нее свою руку и с необъяснимой дерзостью воскликнула:
Ознакомительная версия.
