Ознакомительная версия.
– Значит, Андрей, да? А я – Николай. Без всяких там отчеств. Николай Залогин, главный редактор газеты… Твои статьи я читал, и Влад тебя отрекомендовал самым лучшим образом… Он, как ты знаешь, сейчас в отъезде, взял краткосрочный отпуск и уехал в Сочи. Я понимаю его – хочется убежать от зимней депрессии… Ты прямо с поезда, да?
Я кивнул.
– Раньше в Москве не работал?
– Нет.
– Но бывал?
– Проездом. И давно уже…
– Ну и как тебе сейчас бывшая столица империи? Что бросилось в глаза по сравнению с Минском?
– Много яркой рекламы, и ассортимент в киосках несравним…
– Да, этого мы достигли: алкогольно-продуктового изобилия и яркой конфетной обертки… Ладно, возвращаясь к нашей теме… Думаю, ты и сам понимаешь, что Минск – это Минск, а Москва – это Москва. Здесь не добьешься успеха на одном лишь старом багаже, надо постоянно развиваться… Конкуренция в печатных СМИ здесь огромная, все борются за читателя, за рекламодателя… Я никак не хочу принизить твои заслуги, но ты должен понять: газета твоя, «Белорусский рынок»…
– «Белорусский бизнес»…
– Да, «Белорусский бизнес», я посмотрел ее в Интернете… В целом, хорошая газета, но несколько провинциальная… Говорю это не как упрек, пойми меня правильно. Там – свои стандарты, здесь – свои. То есть, в принципе, ты нас устраиваешь, но нужен рост, нужно движение… Ты готов расти, развиваться?
– Да, готов…
Редактор заулыбался.
– Ну, другого я и не ожидал услышать. Зачем тогда вообще приезжать, так ведь? Теперь – по существу. Газета наша еженедельная, хотя планируем постепенно увеличить количество выпусков, может быть, в перспективе стать ежедневником… То есть работать расслабленно, не спеша, получая неплохую – по нашим здесь меркам и тем более, в сравнении с Минском – зарплату, не удастся. Нужно будет выкладываться. Хотя, я понимаю, ты к этому готов.
Я кивнул.
– Теперь – о концепции нашей работы. Мы должны делать продукт. И продукт – для читателя. Это раз. И для рекламодателя. Это два. Что интересно лично тебе или мне – это дело десятое. Ты можешь слушать какую угодно музыку и читать что угодно – но все это ты, как говорится, оставляешь там, за дверью. Здесь твой приоритет – то, что хочет читатель. Если он хочет читать про Машу Распутину, то мы будем писать про Машу Распутину. И если рекламодатель захочет, чтобы мы написали про Филиппа Киркорова, мы будем писать про Филиппа Киркорова. Такая наша политика…
– Да, я понимаю…
– Сколько тебе нужно времени, чтобы там уволиться?
– Две недели. По законодательству…
– Хорошо. Значит, напишешь заявление в отделе кадров – прошу принять меня на работу, и тэ дэ и тэ пэ. Трудовая книжка есть?
– Да.
– Ну и отлично.
Редактор встал, улыбнулся.
– Думаю, все у нас получится.
* * *
Я снял трубку черного старого аппарата, набрал номер. Влад ответил после пятого гудка.
– Привет, это Андрей!
– Привет, привет! Ты уже в Первопрестольной?
– В ней самой…
– Когда приехал? Утром? Хватай свои шмотки – и дуй ко мне. Переночуешь, а завтра начнем искать тебе хату…
– Я уже снял квартиру…
– Ничего себе… Ты просто как летучий голландец…
– Прямо с поезда – и в агентство.
– А в каком районе хата?
– Метро «Отрадное». Вернее, не совсем у метро – на автобусе пять остановок.
– Это нормально. А сколько денег?
– Триста баксов.
– А вот это слегка крутовато. За три сотни можно было и получше хату найти… Или такую же, но дешевле… Ладно, что сделано, то сделано.
– Как ты в Сочи слетал?
– Неплохо, весьма неплохо. Но неделя в Москве – и все, как будто и не уезжал. Рутина затягивает – просто вообще. Что, повидаемся вечером, пива попьем?
– Давай лучше завтра. Отдохнуть хочу…
– Не, завтра я занят… Ладно, на неделе тогда или в следующие выходные… Все, давай.
– Пока.
Я положил трубку, отодвинул аппарат. Стол был покрыт красной скатертью с круглыми пятнами от чашек. У стен, один напротив другого, стояли два потертых дивана, в углу – выгоревший полированный шкаф. Над дверью висели оленьи рога. За стеклом старого серванта лежали несколько журналов «Караван историй», детективов в мягких обложках, газет «Советский спорт», стояли школьные учебники по химии и алгебре для девятого класса, фигурки из киндер-сюрприза, несколько хрустальных рюмок и чашка «Санкт-Петербург» с выщербленным краем. Во всей квартире старые вещи хозяев перемешались с оставленным прошлыми жильцами ненужным или забытым барахлом.
Я вышел на кухню. Над столом были прилеплены календари за несколько лет – девяносто второй, девяносто четвертый и девяносто пятый. На девяносто пятом улыбалась девушка в купальнике, держащая в руке стакан с соком. Я посмотрел в окно – на двор с поломанными качелями, несколько машин у подъездов, серую девятиэтажку напротив.
* * *
– Из «Городского курьера», да? – спросила юная девочка-секретарша с сережками в обеих бровях и в носу, с темно-вишневой помадой. – Филипп освободится буквально через пять минут. Подождите, пожалуйста… – Она кивнула на красный кожаный диван у стены напротив и уткнулась в книгу Дарьи Донцовой.
На стеклянном столике валялись несколько потрепанных глянцевых журналов. Я взял один, перелистал. Лицо чувака показалось знакомым. Статья называлась «Амурные приключения молодого олигарха». На фотографиях он сидел в шезлонге на пляже, рядом с девушкой топлес. В «боксе» была напечатана биография: «Родился в 1971 году в городе Могилеве, закончил всесоюзную физико-математическую школу при МГУ и физический факультет МГУ. Начал заниматься бизнесом уже на первом курсе с торговли на вещевых рынках Москвы».
Весной в восьмом классе математичка отправила нас со Смирновой участвовать в отборе в физико-математическую школу при МГУ.
– Шансов у вас, сами знаете, нет, – сказала она. – Но нужно показать, что и в нашей школе есть претенденты, хоть школа и на окраине, в рабочем районе…
Отбор проходил во Дворце пионеров. Нас собралось человек пятьдесят. Под окнами проходила трасса для картинга. Ревели моторы, в открытые окна залетал запах солярки. Все сидели по одному, через проход от меня – чувак в вытертых джинсах и импортном свитере с надписями. Когда мы сдали письменные задания и ждали устного собеседования, он пододвинулся ближе ко мне и спросил:
– Ты хотел бы поехать учиться в Москву?
– Не знаю.
– Москва – это вещь. Если меня возьмут, будет клево. У нас пацаны с класса едут туда поступать – в училище на машинистов. Так что я бы там не пропал…
Отбор ни я, ни Смирнова не прошли. И того чувака я потом ни разу не видел. На фотографиях в журнале был он – повзрослевший, но точно он.
Дверь кабинета открылась, вышел клипмейкер Филипп – с длинными волосами, сотовым телефоном в руке, в широких джинсах, – подошел ко мне, сунул руку. Я поднялся, пожал ее.
– Вы журналист? «Городской курьер», не так ли?
Я кивнул.
– Пойдемте в мой кабинет.
На стенах висели фотографии в рамках – Мэпплторп, Ян Саудек. На заваленном бумагами, газетами и журналами столе стояло несколько пустых и полных бутылок импортного пива.
– Пиво будете? – спросил Филипп. – Вам это, может быть, кажется несколько странным, но мы, как творческие люди, можем себе позволить некоторые вольности…
– Нет, спасибо…
– А я с вашего позволения…
Он взял бутылку, открыл о край стола. Пробка покатилась в угол. Я достал из рюкзака диктофон, положил на край стола, отодвинув бумаги, сел на стул. Филипп сел в красное компьютерное кресло.
– Мы вошли в новое время без разгона, сразу, понимаете? – говорил Филипп. Он пил уже вторую бутылку пива. – И за это, я считаю, нам можно простить многие ошибки. Они были неизбежны. Потому что еще вчера по телевизору «Течет река Волга», а уже сегодня – довольно качественный клип молодой отечественной звезды, понимаете? Мы шли по абсолютно новой территории, по которой до нас никто еще не ходил…
– Вы интересуетесь политикой?
– Вот я сейчас скажу, что да, интересуюсь, и вы странно на меня посмотрите… Потому что я вроде бы по определению не должен интересоваться политикой. Потому что я – в некотором смысле богема… И, понимаете, это действительно так. Но в этом нет ничего плохого, это в советские времена все, что не вписывалось в коммунистическую идеологию, сразу же «опускалось». А что плохого в богемности как в некоем образе жизни творческого человека?
– А что входит в этот богемный образ жизни? Алкоголь, наркотики?
– Да, и алкоголь, и наркотики… Я не говорю, что это – хорошо, я лишь говорю, что это реально, что от этого не уйти, оно есть и будет, и я откровенно об этом говорю.
– А чем тогда отличается богемный образ жизни от образа жизни обычного человека, который употребляет алкоголь и наркотики?
Филипп покачал головой, поставил бутылку на стол – на край журнала, она наклонилась и чуть не упала, Филипп едва успел ее поймать.
Ознакомительная версия.
