– И чего же ты там с собой понабрал?
– Я примерно перечислил содержимое рюкзака, не забыв упомянуть и компас.
– А компас тебе зачем? – усмехнулся Мишка.
– Ну как, а вдруг заблудимся, – не очень уверенно ответил я.
– Ты со мной идешь, я для тебя компас. В лесу идти куда я скажу и никогда не заблудишься, наставительно произнес Мишка. – А в лес во что надо брать.
Мишка снял свой вещевой мешок, развязал его. Там кроме пакета с провизией лежали маленький топорик, веревка и еще какие-то предметы назначения которых я не знал. Но мое внимание привлекла отдельно лежащая средних размеров луковица взята явно не в качестве съестного. Видя это Мишка хитро сощурился:
– Лук знаешь для чего?
– Есть, наверное, – я предположил наиболее естественное, хоть и не сомневался, что ошибаюсь.
– Да лук для еды он в пакете а это … Это на случай если кого змея укусит ядовитая. Эту луковицу надо поперек разрезать и к ране приложить и она весь яд вытянет. Вот, а ты компас взял, – ребята рассмеялись, мишка открытым веселым смехом, Митька в своей манере как-то вроде бы не всерьез, вынужденно бегая глазами. За компанию поддержал их и Витька, мишкин брат, тоже не местный, приехавший к Шориным на каникулы из Коломны.
Мы тронулись в путь. Впереди уверенно шел Мишка, за ним Митька, часто оглядываясь, будто чего-то опасался со спины, далее Витька и замыкающим я. Мне казалось что митька оглядываясь как-то недоброжелательно посматривает именно на меня. Вообще мутный тип был этот Митька, местные ребята, все кроме Мишки с ним не дружили.
С километр шли по хорошо знакомым мне местам. Здесь я частенько бывал когда собирал с дедом и бабушкой чернику, бруснику, грибы. Но чем дальше мы отдалялись от села, тем лес становился все более чужим, незнакомым, даже как-будто мрачным и неприветливым, чему способствовала усилившаяся облачность, и то что не стало слышно звуков проходящих поездов, исходивших от железной дороги. Ко всему лес стал гуще. Сначала мы проходили через источающие смолистый запах хвойные боры, березово-осиновые перелески, где повсеместно чувствовалась работа лесников по прореживанию леса, вырубки кустарникового подлеска. Теперь же пошел своего рода нецивилизованный, дикорастущий лес, где тот же подлесок представлял уже доминирующую труднопроходимую чащобу. Тем не менее, охотничья тропа по которой мы шли была довольно хорошо натоптана и мы продвигались довольно быстро. Вокруг становилось все угрюмее, ног внушало оптимизм то, с какой уверенностью нас вел Мишка. В то же время того, за чем мы собственно шли, грибов и ягод нигде не было видно. Видя что я нагибаюсь к кустикам попадающегося нам на пути брусничника, Мишка недовольно заметил:
– Да что ты там высматриваешь, мы же еще даже до дамбы не дошли, а болото оно за дамбой начинается, там и пойдет настоящая ягода.
Я слышал о дамбе, возведенной километрах в пяти от села. Ее соорудили когда, по словам деда, СССР охватила «лихорадка мелиорации», то есть повсеместно пытались осушать болота. Для этого на краю того болота вырыли многокилометровую канаву-перемычку, а извлеченная земля и образовала эту, так называемую, дамбу. Выйдя из села часов в восемь, до дамбы мы добрались только около одиннадцати. Если до дамбы мы все время шли лесом и в общем не очень ощущали понижения, то после дамбы создалось впечатление что начали спускаться в огромных размеров овраг, на дне которого и располагались болота. В результате мелиорации и болота как такового не стало, и осушить полностью не получилось. То есть получилось ни то ни се, ни лес не болото, а некое пространство, где низкие топкие места с небольшими озерами прорезали вдоль и поперек межи, узкие полоски твердой почвы поросшие деревьями и кустарником. По мере дальнейшего продвижения вглубь болот межи становились все уже, а их окружали подозрительные луга заросшие высокой осокой, камышом и мхом.
– Вот мы и на болотах, – Мишка указал на эти мохо-осочные луга.
Он сошел с тропы и пошел прямо по мху, который буквально колебался под его ногами. Сапоги уходили в этот «ворс» где-то по щиколотки и попутно слышалось жутковатое чавкание – по всему подо мхом была бездонная трясина. Мишка же, ничуть не опасаясь провалиться, дошел до ближайшей кочки и стал рвать какие-то ягоды:
– Клюква … не поспела, еще зеленая. Ну что встали, не бойтесь идите сюда! А ты Митяй, неужто тоже как эти городские ссышь?
Несмотря на то что Мишка более всех подначивал Митьку, первым с места двинулся я, осторожно ступив на зыбкий мох. Витька все не решался, но самым удивительным было то, что не спешил сходить с твердой тропы и Митька, так сказать, местный кадр. Но если в глазах Мишкиного родственника читался просто страх, то Митька смотрел на нас с каким-то неестественным любопытством и ожиданием чего-то. Мне даже показалось, что он ждал когда мы провалимся и нас начнет засасывать трясина. Наконец, убедившись, что мох нас выдерживает на него ступили и Витька с Митькой.
Мы углублялись все дальше на болота, однако грибы нам вообще не попадались, даже поганок. Что касается брусники, то она наконец появилась, но ее было крайне мало и то какая-то мелкая и не сочная, так что и собирать не имело смысла, разве что набрать горсть и пожевать.
– Дальше идти надо, еще ниже, там влаги больше, – принял решение Мишка.
– Миш, может не пойдем, и так уже далеко ушли, – взмолился вконец уже измученный Витька, чей вид не мог не вызвать жалости.
Но похоже, жалел его только я, Митька лишь злорадно ухмыльнулся, а Мишка решительно прервал его стенания:
– Какое далеко, это разве далеко. Я с отцом позапрошлым летом, как раз мне столько лет сколько тебе было … Знаешь куда мы ходили!? … Да и не набрали мы ничего. Что ж пустые назад пойдем!? Нас же засмеют все. Вперед, я знаю куда нам надо идти …
Мишка решительно двинулся по меже, поросшей густым кустарником и редкими деревьями. Но вскоре наткнулся на озерцо, которое как бы раздваивало межу. Немного подумав Мишка пошел по одной из них, огибавшей это озерцо. В одном месте на берегу виднелся край мережи, опущенной в воду. Глаза Митьки буквально загорелись каким-то хищным блеском. Обогнав всех он кинулся к мереже, вытянул ее из воды. Увы, она была пуста, без рыбы. Вместо того чтобы опустить ее туда откуда взял, Митька сначала ее искорежил, а потом выбросил в кусты, да так что достать ее было сложно.
– Зачем ты это делаешь, кто-то же эту мережу делал, ставил? – не удержался я.
– А пусть ищет и исправляет, при этом узколицая физиономия Митьки выражала какое-то животное удовлетворение.
– Кончай борзеть, сколько раз тебя предупреждал! И мережу на место поставь, – возмутился и Мишка, которому видимо тоже поступок Митьки пришелся не по душе.
Меня уже давно удивляла эта дружба, вроде бы совершенно непохожих друг на друга парней. Мишка, несмотря на некоторую заносчивость, в общем был вполне нормальный, честный парень. А вот его сосед … ну самое, пожалуй, верное ему определение – мелкий пакостник. И мне уже тогда казалось что он вообще способен на любой самый сволочной поступок. Тем не менее, Мишку Митька всегда слушался, послушался и сейчас, полез в кусты кое-как достал, поправил мережу и опустил в воду на прежнее место.
Между тем минул уже полдень, а мы, ведомые Мишкой, продолжали углубляться в необъятные мещерские болота. Наконец, мы вышли на какую-то кочковатую неровную межу поросшую кривыми низкорослыми березами и по бокам этой межи действительно росли кусты брусники, много кустов, но, увы, ягоды и здесь было мало, а грибов, как говориться, «как корова языком слизала». Здесь впервые растерялся и Мишка, ибо на это место он особенно надеялся. В отличие от меня или Витьки, взявших с собой трехлитровые бидончики, он шел с небольшим ведерком, уверенный что покажет нам класс в сборе ягоды.
– Черт … надо же какая невезуха. Когда мы с отцом сюда в прошлые года приходили здесь все было красно от брусники, а сейчас … – обескуражено не то оправдывался, не то констатировал факт Мишка.
– Миш … ну ее эту бруснику, пойдем назад, – вновь заныл Витка.
– Куда назад? … Раз уж пришли, такой путь осилили, надо хоть что-то набрать, – чуть не скрежетал зубами Мишка.
Боязнь нашего проводника за свой авторитет подвигла его искать новые места, ибо он еще до конца не расстался с надеждой найти-таки «брусничное эльдорадо»:
– Я знаю еще куда можно сходить. Правда я там ни разу не был, но отец объяснял мне как дойти. Сейчас нам нужно выйти на главную межу и найти маленькое ответвление с правой стороны. На ней есть заброшенная бобриная избушка, а от нее совсем недалеко. Пошли ребята … если и там ягоды нет, значит все, вообще в этот год нигде не уродилась.
Мишка вновь рванул вперед, Митька не очень уверенно следом, я с крайнем неудовольствием, ну а Витька с видом обреченного мученика. У меня возникла мысль, а не сбился ли Мишка вообще с дороги? Но поплутав еще с полкилометра по межам мы действительно наткнулись на полусгнившую бобриную избушку.
