Ознакомительная версия.
– Лючия.
Она молча покачала головой.
– Нет, Виктор. Я не она. Я – лишь сообщение, воспроизводимое через её образ.
– Иллюзия?
Она кивнула.
– А это всё? – я неопределённо махнул рукой, показывая на лес.
– Смоделированное Вневремя, – ответила Люси-иллюзия.
– Что-то новенькое, – пробормотал я, пытаясь припомнить эту технологию. Когда я покидал Ад, там таких ещё и близко не было. Однако сталкиваться с подобным мне уже приходилось.
– Да. Мы берём модели растений, животных и ландшафта и помещаем их в ограниченную область первичной пустоты, которая…
– Не надо, – остановил её я. – Обойдёмся без подробностей. Лучше ответь мне на вопрос: зачем?
– Вопрос некорректен, – коротко сказала она.
– Проклятье! Я что, должен задавать корректные вопросы? Но откуда мне знать, что нужно спрашивать?
– Ты можешь спросить, что я хотела передать тебе.
Я несколько раз моргнул, уставившись на неё.
– Извини. И… что же ты хотела передать мне?
Люси-иллюзия улыбнулась.
– Подарок. И послание.
– А если это не я? В смысле, если послание получит не Виктор Тесла?
– Это исключено, – уверенно ответила она. – Я позаботилась о том, чтобы оно было доставлено исключительно тебе. А если кто-то другой всё же попытается получить его, попытка закончится плачевно.
– Тогда… – я тряхнул головой, собираясь с мыслями. – Что ты можешь сказать мне о демоне по имени Дон Маларья?
Некоторое время Люси-иллюзия «думала», обрабатывая, по-видимому, очередной ответ.
– Он должен был доставить тебе послание. Будь осторожен с ним, он наёмник, и у него свои методы. Я бы не советовала тебе доверять Маларье – он может втянуть тебя во что-нибудь. К сожалению, у меня не было иного выбора.
Я глубоко вздохнул.
– Поздно пить боржоми… Так что за подарок?
Ничего мне не ответив, она подошла ближе и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала меня. С минуту я смотрел на неё, а потом эмоции захлестнули меня с головой. Голова закружилась, тело налилось свинцом и стало непомерно тяжёлым. Позабыв, что передо мной просто иллюзия, я упал перед ней на колени и, уткнувшись лбом в её живот, проговорил:
– Люсь… Ты не представляешь, как я устал… Я запутался… Я бежал, думая, что так надо, я был уверен в этом, но, снова увидев тебя, сомневаюсь. Мне кажется, я схожу с ума. Я думал, что не превратился в чудовище, но все только и твердят мне обратное. Помоги мне.
Люси подняла мою голову и тихо, мягко сказала:
– Виктор, ты тот, кто ты есть. И не важно, где ты – я уверена, что в тебе всегда останется частичка того человека, которого я знала. Человека, не чудовища. Пожалуйста, пообещай мне одну вещь.
Я кивнул.
– Виктор, если ты любишь меня, прошу, не… – она запнулась, – возвращайся.
Изображение дёрнулось. На какое-то мгновение оно сменилось, и вместо белого платья на Люси появилась совершенно другая одежда: чёрная кожаная куртка и камуфляжные штаны. Её волосы были собраны в хвост, левая рука перевязана и закреплена бинтом, накинутым на шею, а на лице красовался тёмный синяк. Звуки леса перекрылись шумом, похожим на помехи по рации.
Но всё это исчезло, едва появившись.
– Критическая ошибка, – констатировала Люси-иллюзия. – Подготавливается аварийное завершение.
Я вскочил на ноги и потребовал:
– Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!
– Восемьсот восемьдесят два дня, – ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.
Я остался один в лесу.
Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», – твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, стал быстро подниматься вверх, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.
Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке фуксиновая дымка становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства – они вновь подвели меня.
Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая различимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.
Ещё я увидел, что вокруг Ниязова собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.
Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно обратился к мечу, оставленному Маларьей, и одновременно с этим призвал Маркер. Если Дон не обманывал, то фламберг использовал магию владельца как свою собственную, и очень хотелось верить, что это сделает Маркер хоть чуточку не таким заметным.
Не прошло и секунды, как холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Тёмная сталь недаром высоко ценится: в отличие от обычных артефактов, к которым нужно «обращаться» строго определённым образом, она чувствуется владельцем на интуитивном уровне. Меч словно стал продолжением моей руки, и быт так же послушен, как кисть или пальцы. Золотое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал фламберг в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий, горячий свет, волной поднявшийся над землёй, образовал купол и буквально смёл чертей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.
Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.
– Тесла, – вяло пробормотала Ева, – ты что, с неба свалился?
– Пространство не такая уж важная штука, – ответил я. – Если, конечно, у тебя достаточно способностей. И есть капелька безумия.
Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий порез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.
Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.
– Всё кончено! – крикнул я ему. – Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.
– Не могу, – ответил Ниязов. – Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?
– Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.
Он с вызовом и гневом посмотрел на меня.
– Моя дочь умирает, и все говорят, что ничего нельзя сделать! Но тогда, в девяностых, я встретил нечто такое, что перевернуло мою жизнь. Я тогда впервые увидел колдуна. Настоящего. Почти всесильного. Как думаешь, насколько нужно отчаяться, чтобы поверить в магию и заключить договор с тёмными силами? Я отчаялся ровно настолько. И когда я понял, что кто-то отобрал у того колдуна Ремесло и заключил его в некий сосуд, я чуть с ума не сошёл. Мне стоило огромных трудов узнать, что за обряд они провели, и ещё больших – узнать, как его обратить. Да, я воспользовался помощью всяких отбросов волшебного мира, чтобы найти участников обряда и убить их. Эти люди, Тесла, были самой настоящей падалью, монстрами, изображавшими невинных овечек. Я не хотел убивать их, но они просто не согласились бы окропить своей кровью печати. Конечно, эмпат в собранной мною банде мог бы заставить их, как заставил Икрамова нанять тебя консультантом, как заставил нотариуса прыгнуть с крыши… Но после всего это было бы уже не интересно. Теперь я в шаге от завершения. От исцеления для дочери. Если и это мне не поможет, то я смирюсь… Но ещё есть надежда, а значит, я дойду хоть до самой Преисподней ради своего ребёнка. И никто, слышишь, никто меня не остановит!
Ознакомительная версия.
