– Он что, приходил? – выкрикнул он из толпы.
– СМС прислал, – ответила Нюра.
– А вы откуда знаете, что это именно он прислал? – продолжал допытываться дотошный очередник. – Откуда?
– От верблюда! – нашлась Нюра.
Больше правдолюбцу крыть было нечем, очередь пошумела и расступилась.
– Генерал! – воскликнула Нюра, когда Антон Антонович протиснулся к прилавку, и немедленно водрузила на стойку табличку «Перерыв». – Все, господа, расходитесь! Я за товаром в подсобку, вернусь не скоро.
Но очереди уже и так не стало. Услышав слово «генерал» она как-то сама собой быстренько рассосалась.
– Зря ты так, Нюся, – пожурил женщину Антон Антонович. – О покупателях нужно заботиться. Ну, пошли пошепчемся.
В подсобке Нюра смахнула с ящиков пыль, цыкнула на заглянувшую туда товарку, предложила генералу располагаться поудобнее и, вспомнив, как разговаривает с генералом по телефону Кривошей, стала по-солдатски четко перечислять ассортимент продуктов, подготовленных для уличной торговли на первомайских праздниках. Но когда перешла к ценам, генерал ее прервал.
– Никаких цен – все бесплатно, – сказал он. – И добавь еще бутерброды с красной икрой.
– Ой! – разволновалась Нюра. – Как же такую красоту – бесплатно?!..
– Будь выше этого, Нюся, – отеческим тоном сказал генерал. – Можем же мы порадовать соотечественников в праздник. Они же эту икру только в рекламе видели. Ты учти, радовать людей должны мы, а не Самсон с его сворой.
Генерал уехал, а Нюра тут же помчалась на задний двор к Афанасию.
– Глупая ты баба, Нюрка, даром что партийный лидер, – сказал Афанасий. – Че тебя так напугало? Ну и что, что бесплатно. Радоваться надо, бесплатно, значит, для всех бесплатно. И для нас с тобой тоже. Поди потом посчитай, сколько там той икры на лотках было. Будь ты моей женой, я б тебя за глупость как сидорову козу порол бы. Учись!.. – Он взвалил на плечи трехкилограммовый бочонок с икрой и исчез.
«Верно, дура, могла бы сама сообразить, – думала Нюра, заталкивая в большую спортивную сумку второй бочонок. – Совсем из-за этой политики соображалка пропала».
А генерал в это время уже находился на базе ОМОНа, наблюдал за работой водометов, лично испытал качество пуленепробиваемых жилетов и щитов и изучил на полигоне убойность резиновых пуль. Затем отправился на вещевой склад, где подсчитал ящики с пластилином и наличие костюмов, в которых должны быть одеты тайные агенты СБ на манифестации.
Убедившись, что все для защиты от бунтовщиков готово, генерал отъехал домой. Нужно было привести себя в надлежащий праздничный вид перед завтрашним днем.
Утром 1 мая Самсон поднялся до зари, сам приготовил себе кофе и тихо, стараясь никого не разбудить, оседлал коня и покинул пределы имения.
Конь шел шагом мимо полей. Над взошедшими злаками висела сизая полоска тумана. Из-за дальнего леса вставало солнце. Но на душе у Самсона было сумрачно и тревожно. Он ехал, опустив голову, вспоминал события прошедших двух лет. В памяти то и дело почему-то всплывал Маэстро…
Размеренное покачивание в седле убаюкало Самсона.
Он увидел себя в сквере, среди странных людей, что-то бормочущих, непрерывно раскачивающихся или тупо смотрящих в одну точку. В мозг проник голоса мага: «Тихо помешанным позволяют гулять во дворе и заниматься несложными хозяйственными делами».
Внезапно поднялся сильный ветер. Самсон очнулся.
Ветер разогнал туман и задул в спину. Точно так же гнал его ветер когда-то к вокзалу, и Самсоном вдруг овладел безотчетный ужас. «Месть Маэстро за то, что я солгал при нем автору, сказал, что не верю его пророчеству. Но не мог же я обнаружить перед ними обоими свой страх перед будущим!» – подумал Самсон. Захотелось немедленно исчезнуть, удрать к черту на кулички, хоть в Сахару, хоть к китайцам. «Их там полтора миллиарда, кто найдет?! Сейчас вернусь в имение, прихвачу зубную щетку, и в путь!» Он дернул повод, чтобы повернуть коня назад, но упрямое животное не пожелало поворачиваться мордой к ветру.
Самсон смирился, понял, что никуда отсюда уедет и, отпустив поводья, отдался на волю лошади.
К восьми утра конь привез Самсона на западную окраину города, где его уже ждала колонна демонстрантов. Другая колонна должна была идти под водительством Бюргера и Живчикова с восточной части города.
«Все уже на месте», – подумал Самсон, разглядывая толпу, среди которой выделялись вооруженные «скифы» и ассистент Маэстро.
Вид колонны подействовал на Самсона благотворно, ибо решимость собравшихся единомышленников давала надежду на благополучный исход предприятия. Самсон приободрился, страх, настигший его в пути, поблек среди ярких красок колонны. Он торжественно принял из рук Юрика многоцветное знамя, и с возгласом «От судьбы не уйдешь! Вперед, друзья!..» возглавил колонну.
План проведения манифестации был расписан подробно. Демонстранты движутся к центру двумя колоннами – одна от западной, другая от восточной окраин города. Ровно в девять утра колонны стыкуются на площади Дружбы. Нищие прибывают к площади прямо от манежа в сопровождении группы «Кайф». Последняя должна играть с раннего утра, привлекая внимание людей, в манифестации не участвующих. После сбора всех колонн на площади проводится краткий митинг, а затем манифестанты направляются к губернаторскому дворцу. Флаги, флажки, разноцветные воздушные шарики и букеты тюльпанов должны быть в руках манифестантов, речевка «Вся власть Самсону!» отрепетирована. Руководителем всей манифестации был выбран Калигула, в целях конспирации названный Стратегом.
Журналисты, получившие от помощника Мостового копию этого плана, окрестили его в своих кругах революцией воздушных шаров и с ночи, вооружившись фотоаппаратами и кинокамерами, засели на крышах домов, окружающих площадь. Генерал, заинтересованный в огласке надвигающихся событий и привлечении большего числа зрителей, спорить за места с журналистами не стал и разместил отряды ОМОНа, водометы и бронетранспортеры в подворотнях.
Площадь Дружбы, едва ли не самая живописная площадь в городе, была выбрана манифестантами не случайно. Здесь, стоя на берегу реки Отрада, на тогда еще пустом и заболоченном месте, воткнул в землю свой шток основатель города. «Тут будет державная столица, – заявил он. – Отсюда начнет прирастать земля русская!» И отсюда, следуя высочайшему указанию, начала расти будущая столица губернии. Впоследствии, когда город переименовывали, горожане заметили, что река Отрада выросла вместе с городом, оделась в гранит, стала широкой и полноводной. С тех пор она считалась могучей рекой, природоведы сравнивали ее с Волгой и Миссисипи. Композиторы и поэты посвящали ей свои творения. Особенно популярной и любимой горожанами стала песня «Живет моя Отрада…»
Колонна Самсона подошла к площади одновременно с двумя другими. Нищие во главе с батюшкой Арсением уже обустраивались. Группа «Кайф» играла. Рядом с благословляющим всех желающих батюшкой гарцевала на великолепном арабском скакуне красавица Диана в облегающем костюме наездницы. При виде ее зеваки, уже занявшие зрительские места, подняли восторженный крик, а на крышах домов засверкали вспышки фотоаппаратов и зажужжали моторы кинокамер. Зная силу своей женской привлекательности, Диана кокетливо улыбалась и, поворачиваясь направо и налево, создавала для папарацци выгодный ракурс.
Нюра тоже подсуетилась к манифестации основательно, и среди зевак сновала добрая дюжина мальчишек с лотками на ремнях. Мальчишки предлагали горожанам нехитрый, но нужный при долгом стоянии набор продуктов и горланили песни «Купите бублички» и «Цыпленок жареный».
Развевались флаги, рвались в небо разноцветные воздушные шары, в руках демонстрантов цвели букеты.
Генерал заметил, что бутербродов с икрой на лотках чрезвычайно мало, но обращать на это внимания не стал, не до того сейчас: митинг, приобретающий признаки всенародного гуляния, почему-то задерживался.
– Узнайте, в чем там дело, – велел Антон Антонович капитану.
– Трибуны нет, – доложил капитан, возвратившись. – Обо всем вроде подумали, а вот о трибуне забыли.
– Так дайте им броневик, – благосклонно распорядился генерал.
Капитан собственноручно выкатил броневик на площадь. Батюшка окропил броневик святой водой, и участники митинга начали перестраиваться в каре. Строились долго, ибо многие уже успели позабыть свое детство, проведенное на линейках в пионерлагерях.
Солнце уже стояло в зените, когда построение было закончено. И тут возникла новая заминка: Самсон, по сценарию открывающий митинг, боясь высоты, лезть на броневик отказался. Вторым должен был выступать Калигула, но Стратег куда-то исчез.
Пока разбирались, из толпы вынырнула Кира Арнольдовна с листом бумаги в руках. Самсон заметил, что лист был исписан почерком Живчикова. Кира Арнольдовна с помощью «скифов» взобралась на броню.