Ознакомительная версия.
17 января
С ночи Калининград заваливает снегом. Ветра нет, снег кружится и ложится ровно-ровно, гладко-гладко. Кружится, как внутри стеклянных шаров.
Продолжаю писать повесть, пишу и пишу. В очередной раз убеждаюсь, что некоторые литературные тексты заканчиваются сами собой или не желают заканчиваться. Я полагал, что повесть будет короче, а она всё длится, и герои всё не заканчивают свой разговор.
Пьесу, которую закончил в конце прошлой недели, отправил читать нескольким режиссёрам, называть их не буду. Но также отправил её в издательство. Хочу издать пьесу отдельной тоненькой книжкой-брошюрой. Так, как это делалось когда-то, в те самые чеховские времена. Читать пьесы непросто, некоторые вообще невозможно. Но эта читается, и, по-моему, вполне легко. К тому же пока она дойдёт до постановки и дойдёт ли вообще: в пьесе нет ни одного слова мата, ни единого. Так что для нынешнего контекста современной драматургии наша с Аней Матисон пьеса радикально контрапунктная.
А так, при условии, что выйдет книжка, все желающие смогут прочитать эту пьесу уже в апреле.
В понедельник начал репетиции спектакля «Осада» по своей же одноимённой пьесе. Решил поставить спектакль в Калининградском музыкальном театре: в театре есть молодые актёры, которые не прочь со мной поработать, да и пьеса им понравилась. Работать будем не быстро. Репетировать сможем тогда, когда у меня будет возможность между литературными занятиями и гастролями, но премьеру наметили на сентябрь.
Очень давно я не занимался режиссёрским ремеслом, хочу восстановить навыки. Люблю работать с молодыми актёрами, которые работать хотят и которые точно работают из профессионального и творческого интереса.
А ещё очень хочется, чтобы в Калининграде, где живу, было поставлено хоть что-то из того, что я написал. К тому же спектаклю «Осада» в МХТ скоро десять лет. Он прекрасно идёт, и актёры его любят. Но МХТэшная осада затянулась. А изначально и пьеса и спектакль задумывались как более молодёжное произведение.
Так что устроил себе очередные каникулы Бонифация.
Вчера и сегодня стоит у нас дивная солнечная морозная погода. Позавчера днём появился вдоль берега ледок на озере, к вечеру его стало больше. В два часа ночи выглядывал в окно, видел, что льда много, но вода ещё темнеет посредине. А когда выглянул в четыре, закончив работу и перед тем как лечь спать, тёмной воды уже не было, а всё озеро блестело гладким-гладким льдом.
Репетировал вчера «Осаду», получил большое удовольствие. Ребята начали присваивать текст и очень интересно его обживают, а я не перестаю удивляться. Эту пьесу я фактически сделал в 1994 году, ей двадцать лет, а она именно сегодня, сейчас имеет опять абсолютную, живую актуальность. То, что сейчас происходит в Киеве, то, что творится в Украине… Вот где можно было бы исполнять этот спектакль. Вот где он звучал бы сейчас особым образом и остро.
Работаю сосредоточенно. Повесть, которая будет называться «Непойманный», двинулась к финалу, это я чувствую. Как же хорошо, что я уже который год живу совсем без интернета и социальных сетей. Так случилось, что у меня сейчас даже нет в пользовании компьютера. Имеется в виду – моего собственного компьютера. И даже собственного адреса электронной почты у меня нет… Удивительно, хоть и парадоксально, но это экономит время. Очень экономит!
Понимаю, что если бы в тот самый нужный момент я не отказался от социальных сетей, от живого журнала, наверное, сейчас был бы и в фейсбуке… Наверняка не смог бы удержаться и вступил бы с кем-нибудь в полемику по поводу того кошмара, который творится по телевизору, по поводу вывалившегося на предновогодние и посленовогодние экраны кинотеатров праздничного киномусора… А так я сижу, пишу и даже не знаю, что происходит по этому поводу в сетях. Киномусор этот я не смотрел, а раньше непременно бы пошёл, чтобы быть в курсе и иметь некое мнение… Думаю, что не удержался бы от споров по поводу недостатков или наоборот – достоинств нового нашего телевизионного Шерлока Холмса. А так я его попросту с удовольствием не посмотрел. А британского посмотрел и помалкиваю.
Я даже уверен, что активно и сильно переживал бы то, что сейчас происходит в Киеве. С кем-то был бы солидарен, с кем-то жёстко спорил, не отходил бы от компьютера, получал от кого-то одобрение, а кто-то поливал бы меня грязью, – жил бы в состоянии иллюзии активной жизни и активной жизненной позиции. А так моя жизненная позиция при мне, я на связи с киевскими друзьями и приятелями, но меня ничто не отвлекает от моей повести, от моей новой книги, от моих нервных, усталых и издёрганных героев, которые без меня не оживут и не будут услышаны.
Как я уже говорил, вчера репетировал в музыкальном театре «Осаду». Раньше это здание было Домом культуры рыбаков. Типовое здание Дома культуры сталинской поры. В Кемерово в точности такой же Дом культуры шахтёров, практически во всех областных центрах есть такие. Хорошее здание, приятное. Сейчас в нём холодно. Вспоминаю, как мы репетировали «Осаду» двадцать лет назад и тоже было ужасно холодно. Пальцы замерзают так, что шевелятся с трудом, – как двадцать лет назад. Но какие же приятные, радостные и, я бы сказал, самые важные воспоминания! Важнейшие. Тогда мне было столько же лет, сколько ребятам, с которыми сейчас работаю, а какие-то из них совсем юноши. И вот холодно, как тогда, здание, как в Кемерово, все молодые, как в том маленьком моём театре «Ложа». Хороший получается январь.
Позавчера закончил повесть «Непойманный». Пожалуй, это самая затяжная моя литературная работа, начатая ещё осенью 2011 года. И с уверенностью могу сказать, что это самое трагическое по своему содержанию из всего того, что я написал. Сейчас занимаюсь редакцией. На следующей неделе сяду за рассказ, постараюсь написать его быстро, так как он довольно основательно продуман. И книга будет закончена. Не припоминаю, говорил я уже об этом или нет, она будет называться «Боль». В неё войдут повесть «Непойманный» и три рассказа. И хоть все эти четыре литературных произведения между собой никак не связаны, книга понимается мною и сформирована как цельное художественное высказывание. Книга выйдет в начале апреля. Серж Савостьянов уже предложил оформление, как всегда неожиданное и удивительно точное.
В понедельник к вечеру прилечу на Корфу, пробуду на острове три дня. Просто очень хочу, соскучился. И хоть там будет неважнецкая погода и дождик обещан на эти дни – всё равно хочу.
Хочу увидеть Средиземное море и те места, которые видел только наполненные шумом и радостью жизни летом. Прогуляюсь по безлюдным улицам Керкиры… По тем улицам, которые летом были заполнены потоками людей. Остановлюсь в старой гостинице. Возьму с собой работу. В пятницу вернусь. Дорога занимает много времени, придётся лететь через Москву и Афины. Между рейсами также поработаю. Времени до окончания зимнего творческого отпуска остаётся всё меньше и меньше. До гастролей нужно многое успеть.
Ночью вернулся с Корфу в Калининград. Летели через Афины и Москву, везде подолгу сидели в ожидании рейсов. По сути, провели в дороге больше двенадцати часов. Долго кружили над калининградским аэропортом из-за сильного снегопада и порывистого бокового ветра. Были даже опасения, что вернут обратно в Москву, но благополучно приземлились.
После трёх дней у моря странно было шагнуть с трапа в свежий снег, который казался ненатуральным, совсем не пушистым, а наоборот – колючим и сыпучим, как сахарный песок. От зимы отвыкаешь моментально.
В прошедшую среду поздно вечером, а по российскому времени так и ночью, отправил издателю окончательно выверенный вариант повести «Непойманный». Заканчивал редакцию в самолётах, аэропортах и под шум дождя в довольно скромном номере скромной же, но очаровательной гостиницы с гордым названием «Кавальери». Однако вид из этой гостиницы таков, что убранство номера, его размеры и качество постельного белья становятся абсолютно второстепенными.
В окна этой гостиницы видна бухта с маленьким портом, грозная, чёрная крепость и горы материка, которые были все три дня хорошо освещены, – а там, за широким проливом и невысокими горами у самого моря, фантастически возвышались покрытые белым-белым снегом вершины высоченных албанских гор. Все три дня штормило. И приятно, романтически и как-то особенно волнительно было наблюдать за идущими по штормовому морю кораблями. Ночные огни кораблей на рейде тоже покачивались.
Заканчивал редакцию повести, поглядывал на крепость, которую когда-то взял с моря адмирал Ушаков, и чувствовал в этом что-то забавное и немножко нереальное. Каково, думалось мне, писалось Горькому на Капри?..
Думал я так и сам себе подмигивал.
Зимний Корфу очень порадовал и сильно удивил. Я ожидал увидеть что-то печальное и опустевшее, как зимний Авиньон или Канны, особенно в штормовую или прохладную погоду.
Ознакомительная версия.
