Упал на колени около скамейки Иван, заплакал, зарыдал. По-мужски, не стесняясь, тяжело и громко.
– Дети, дети…
Капитан Глеб Никитин взял за плечо своего Сашку.
– Вернись быстро в кафе, подними аккуратно фляжку, сохрани. Она ведь знала…, готовилась к этому.
Сквозь жаркое марево послеполуденного неба прогрохотал где-то дальний самолёт, или раздался невероятный в таком прозрачном небе раскат грома.
И расстались они тоже не сразу.
Первым, махнув рукой, ушёл Иван.
– Я – домой. Пройдусь…
Встретил взгляд Глеба, помотал головой.
– И не думай. Всё будет в порядке, ничего даже в горло сегодня не полезет…. Не переживай. Мне бы немного только поспать….
Потом в суете уличной толпы, в тёмном шелесте зевак, встал лицом к лицу с отцом Сашка.
– Ты как, куда сейчас поедешь? В гостиницу?
– А ты?
– Я его провожу!
Из-за спины Сашки выступила тоненькая Настя.
– Я отпросилась – мы погуляем немного, поговорим….
– Спасибо за всё, рыженькая!
– До свидания! И вам – удачи!
Забросив поплотнее на плечо рюкзак с ноутбуком, махнул рукой Сашка. Небрежно поправил светлые свободные волосы, славно улыбнулся.
– Пока! До встречи, па!
– До встречи…
Жара.
Гулкими ударами гудела голова.
Ничего не хотелось, не было никаких объяснимых желаний. Пустота, вокруг только пустота…, до звона, до стука в висках, до неприятно ржавого скрежета далёкого и совсем не такого уж и мерзкого, на самом-то деле, трамвая.
Жизнь и в этот раз подержала его в вынужденных объятиях, стиснула, брызнула внутрь кровью его сердца и отпустила. Стало легко.
«Будет ли такое ещё раз? Случится, обязательно…. А когда, когда?! Кто ж его знает…. Главное, что сейчас всё стало наконец-то простым и мне легко…».
И опять, по ставшим за эти дни вновь знакомыми улицам капитан Глеб Никитин шёл туда, где светло, где не нужно быть напряжённым душой, и где его обязательно ждут…
Он давно уже знал, что быть постоянно суровым – глупо, а долго переживать – нерационально. Любую жизненную страницу, даже самую ужасную содержанием, можно, а в большинстве случаев – просто необходимо, перелистнуть. Так проще, так лучше…. Так появлялся у него шанс свободно вздохнуть, выпрямиться и быть готовым к следующим возможным ударам.
В середине пути Глеб всё-таки порадовал городскую ребятню.
Внезапно решившись, он разулся, аккуратно закатал джинсы и шагнул к ближним струям уличного фонтана.
Давно уже насквозь мокрые, по такой-то жаре, мальчишки и девчонки завизжали, пробовали даже брызгаться на своего взрослого единомышленника, но капитан Глеб погрозил им пальцем, обильно намочил голову, с удовольствием умылся и вышел, почти невредимый одеждой, на траву газона.
Босиком.
Так было надо…
Дальше было проще. Захотелось даже смеяться.
Глеб и захохотал, едва заметив замершую крохотным тревожным столбиком, среди больших цветов, Марьяну.
– Ты как суслик в степи!
– Я тебя так ждала….
Всё было уже давно собрано, сумки упакованы, фотографические штативы сложены.
– Я ждала, а ты всё не звонил и не звонил…
Те из посетителей, кому повезло в этот солнечный день задержаться на просторах ботанического сада, были поражены увиденным. Нечасто ведь людям выпадает возможность наблюдать за тем, как два взрослых человека долгие-долгие минуты стоят посреди георгин, на виду у всех, обнявшись, и целуются. Жадно, рассматривая друг друга, сияя глазами, что-то изредка желая сказать…
– Ты не устала?
– Нет…. А что?
– Если я тебя сейчас отпущу, ты не упадёшь?
– Наверно….
– Тогда я понесу тебя с собой, хорошо?
– А ты куда-то опять уходишь?!
Капитан Глеб продолжил тихо смеяться.
– Не ухожу. Просто нужно поговорить с директором сада. Она приехала ненадолго из дома.
– Что вы будете с ней обсуждать?! Какие-то ещё неприятности?
– Нет, маленькая моя, неприятности закончились. Все. Остались только приятности, надеюсь…. Я ничего от тебя не хочу скрыть, просто с твоими вещами немного неудобно гулять по здешним аллеям. Но, если ты не против….
– Не против! Сама потащу свои сумки, а тебя никуда сегодня больше одного не отпущу! Пошли к твоему директору вместе!
– Не к моему – к нашему….
Тихо смеяться было уже невозможно – Глеб просто хохотал.
Рассерженная и долгим, напряжённым, ожиданием, и непонятными до конца обстоятельствами, и тревогой за дорогого ей человека, Марьяна стояла рядом с ним, подбоченившись, решительно готовая на многие лишения. Даже на тяжесть собственных сумок.
– Это ты надо мной так смеёшься?!
Марьяна строго нахмурилась и наставила на капитана Глеба тоненький указательный пальчик.
– Н-нет, нет, что ты…!
Глеб еле остановился, силой воли прекращая свой так не вовремя прорвавшийся, долгое время бывший неуместным, смех.
– Пошли…. Давай твои сумки. Только ты не кусайся, ладно?!
Решением Марьяны кофе для Глеба был в этот раз отменён. Добрая женщина-директор захотела угостить его привычным напитком, но была остановлена.
– Хватит ему…! Знаю я его! Для сердца вредно столько кофе за один день! Будем пить чай!
Пока женщины согласно готовили какой-то очень полезный его организму травяной чай, капитан Глеб прогулялся вокруг административного здания и заглянул в подсобку. Ивана ещё не было.
– …Да, такое совпадение редко случается! Я даже подобного случая в своей практике и не припомню! Та маленькая сакура, окаме, попала в этот год в сильную тень, а тис, наоборот, внезапно, из-за этой рухнувшей сосны, оказался на солнцепёке. И каждый из них созрел не вовремя! Сакура – позже, тис – значительно раньше. Как же всё это совпало?!
– Так бывает и у людей…
Глебу было хорошо.
Мягкий диван, вкусный ароматный чай, неторопливые, необязательные слова, приятные голоса вокруг.
– Девочка Алия созрела для настоящей жизни рано, думала о ней по-настоящему, как совсем взрослая женщина, а её мальчик Игорь – всё ещё оставался в тени собственных приятных сказок…. Да и рыжий внезапно, не ко времени, появился между ними на свет.
– Из-за этого они и погибли.
Дрожа губами, Марьяна держала свою чашку у самого лица.
Глеб обнял её за тоненькие плечи.
– …Сегодняшним детям приятно задерживаться в мягких обстоятельствах своих игрушек. Сказочный мальчик Потттер и его атмосфера – это же так мило и карамельно, но ведь реальная жизнь-то куда как страшнее! Большинство из них всё понимают, они умненькие, но именно поэтому их и тянет ещё, как можно подольше, пожить в привычных с детства сказках…. Многие остаются там, в игрушках, до тридцати, а то и навсегда…
– Да уж…
Капитан Глеб подробно, насколько посчитал возможным, объяснил директору сада события дня.
– Комендант ваш будет завтра обязательно кричать. Не обращайте на него никакого внимания – это пустое…. Всем всё теперь ясно, угрозы той стороны не будут иметь никакого практического смысла. Иван готов публично объяснить свои взаимоотношения с этими банно-прачечными ребятами, думаю, что в университете к его словам должным образом прислушаются. Тем более что и следователи смогут, при необходимости, сообщить дополнительную информацию…
Ещё один глоток томительно-густого, коричнево-красного чая, ещё приятный горячий выдох… Капитан Глеб наслаждался.
– …Иван всё знает. И у него нет теперь никаких причин волноваться и впустую злиться. Он начал понемногу задумываться над прошлым. Позаботьтесь о нём, сейчас главное для Ваньки – чтобы кто-то был рядом с ним, отвечал на его вопросы, прочно держал его на откосе…
– Да уж…
Директорша, непривычная для них воскресной, домашней одеждой, принялась протирать свои затуманенные паром горячего чая толстые очки.
– Плохо, конечно, что всё так у нас получилось, но хорошо, что быстро закончилось…. И Иван наш изменился, считай, за эти два дня, и девочка, бедняжка, вам всё так подробно рассказала…. Не нужно будет напрасно догадываться.
– Ну, ладно! Думаю, что нам пора!
Капитан Глеб Никитин встал с дивана, прогоняя из глаз дрёму.
– Да, нам действительно пора!
Рядом с ним так же решительно встал, строго выпрямившись, маленький фотограф Марьяна.
– Хорошо, хорошо, милые мои! Конечно же, сегодня же выходной, как-никак! Это я тут примчалась, как только меня вызвали, а вам-то чего уже здесь делать?!
– До свиданья! Рад был познакомиться! Мы хорошо вместе поработали!
Капитан Глеб церемонно поклонился директору ботанического сада.
– Ой, что вы, что вы…! И я рада! Вы такой строгий! Так всё правильно здесь делали… Удачи вам, и в жизни, и в ваших делах! Всего, всего хорошего!
– Оправдаю!
Глеб ещё раз, не менее красиво, поклонился доброй женщине.
