Я почувствовала, что мне на плечи легло что-то мягкое. Приоткрыла глаза. Кит накрыл меня пледом и сказал:
– Пусть спит.
Даня подложил мне под голову декоративную подушечку.
Я погружалась в сладкую дремоту, и сколько ни силилась снова открыть глаза, они были такими тяжелыми…
Сквозь сон я слышала, как Кит сказал:
– Не переживай. Проспится, отвезу ее домой. Да не смотри ты так на меня. Я пальцем к ней не прикоснусь. Хочешь, оставайся. Диван большой. А мне еще по работе нужно кое-что сделать.
– Да не, я поеду.
Я провалилась в сон. И там было безмятежно и тепло, потому что наступило лето. Небо было нежно-голубым, а воздух пронизан запахом скошенной травы и свежестью реки.
Я проснулась. В воздухе пахло кофе и мужской туалетной водой «Versace Eros». Я сразу поняла, где нахожусь и что было вчера. У меня никогда не случалось провалов в памяти из-за выпитого. И как теперь бывало всегда, в какой-то миг сердце болезненно сжалось, а потом заколотилось сильно-сильно. На глаза навернулись слезы, и сколько я ни пыталась их сморгнуть, они потекли по вискам.
Мимо прошел Кит, он бросил на меня короткий взгляд и, заметив, что я не сплю, обрадовался:
– Проснулась.
Он собирался на работу. На нем уже были брюки и рубашка, которую он не успел застегнуть.
Кит присел рядом со мной, улыбнулся, хотел что-то сказать, но улыбка сошла с его лица.
Он потрепал меня по плечу, а я смахнула слезы ладонью и прошептала:
– Каждое утро я открываю глаза, и в первые мгновения я счастлива, а потом приходит это понимание… что мы больше не вместе… И мне не хочется жить.
– Лия, я всегда тебя поддержу. Но давай без этих глупостей про то, что тебе не хочется жить!
Я кивнула.
– Извини меня за вчерашнее…
– Все нормально. – Он застегнул рубашку. – Тебе было весело?
– Да. – Я вымученно улыбнулась и призналась: – Но сейчас мне очень стыдно.
– Не бери в голову. На то и нужны друзья, чтобы поделить одну неловкость на двоих… или на троих.
– О, надо написать Дане и извиниться… – простонала я.
Кит сходил на кухню и принес мне кружку кофе и круассаны с джемом и шоколадом.
– Завтракай, я закину тебя домой по пути на работу.
Я скользнула взглядом по стоящим у стен картинам и спросила:
– Она все еще у тебя?
Никита нахмурился. Наконец кивнул, поняв, что речь о картине, где он изобразил «Расставание» в виде девушки с вырванным сердцем, половинка которого лежит у нее на ладони, а другую унес мужчина, уходящий в туман.
– Да, у меня. Но, Лия, она…
– …нужна мне, – прошептала я. – Пожалуйста, Кит.
Он подошел к стене, где стояли три картины разных размеров, и достал ту самую, возле которой мы познакомились на выставке. Парень взглянул на нее и вздохнул, пробормотав:
– Восемь выставок. Ее никто не купил.
– Она ждала меня. – Я протянула руки. И он вложил в них картину со словами:
– Она твоя.
* * *
Прошла зима, наступила весна, и на каналах растаял лед. Но сердце моего лучшего друга не оттаяло.
Мы по-прежнему часто виделись, ходили в кино или смотрели сериалы дома, бывали в театрах и на выставках. Лию он не простил. Он в самом деле с ней расстался. Не на время, чтобы проучить и простить, а навсегда.
К счастью, с Даней они продолжали общаться. Как я поняла, Лию они не обсуждали. Но я знала, что Данила проводит с ней время. Мы с Денисом не раз их видели вместе, а бывало, еще и в компании Никиты.
Не знаю, правда ли, что Лия переспала с Даней, как обещала тогда зимой Денису. Пару недель назад она вернулась на занятия в бассейн. Даня был доволен, я видела, как он с улыбкой наблюдает за ней и хвалит, что не потеряла форму. В остальном они вели себя как тренер и ученица. Она не оставалась в тренерской после занятий и не бегала к нему на переменках. Лия была прежней, за исключением того, что меня она перестала замечать. Словно смотрела сквозь меня, даже когда я стояла прямо перед ней.
Не думала, что она способна будет еще чем-то меня задеть. Но ей удалось. Я чувствовала себя невидимкой.
В начале весны, когда я еще верила в свою теорию, что расставание с Лией Денис придумал в качестве меры наказания, я спросила его: «Может, ты достаточно уже ее наказал и пора мириться?»
Он посмотрел на меня так удивленно и сказал: «Теф, я думал, ты поняла. Мы с ней не в ссоре. Мы расстались». Я не могла поверить и воскликнула: «Но ты носишь, не снимая, ее подарок!» Он задумчиво накрутил цепочку на палец и сказал: «Привычка. Без него чувствую, чего-то не хватает. Нужно будет заменить на другой».
С того дня я перестала ждать новостей о его воссоединении с Лией. Однако жетон он так и не снял.
С весны я пошла на подготовительные курсы в тот же институт, где учился Денис, но на факультет искусств, кафедру дизайна среды. Мне хотелось связать свою жизнь с ландшафтным дизайном.
Денис после института зашел ко мне. Одетый в темно-синие костюмные брюки, голубую рубашку и поверх синий обтягивающий джемпер с круглым вырезом, друг выглядел очень красивым и строгим. Я накормила его борщом, после он завалился на мою кровать и принялся читать.
Я остановилась в дверях, наблюдая за ним, и уточнила:
– Я тебе не мешаю?
– Не-а, – отозвался он.
Мне позвонила Таня и попросила выйти в скайп, но я сказала, что у меня гость. После проведенных вместе с подругой каникул мы снова активно участвовали в жизни друг друга. Стали чаще общаться по телефону и в Интернете. Правда, рассказать все, что планировала, я так и не смогла. Обошлась лишь малой частью.
Она не знала ни про ссору с Денисом, ни про мою дружбу с Кирой против Лии, ни про ночь с Вовой.
О последнем я умолчала по той причине, что в моей жизни его больше не было. В последний день каникул я написала ему смс: «Вова, мне очень жаль. Я не смогу ответить на твои чувства».
Я испугалась разговора с ним в школе и поэтому заранее слабовольно заслала эсэмэску. Понимала, что это ничтожно мало для ответа на его проникновенное письмо. Но я ничего не могла поделать. Я не любила его. А о нашей ночи сейчас, когда злость и обида ушли, вспоминала с теплотой.
Денис иногда меня подкалывал на эту тему: «Будет что внукам рассказать».
Я взяла стопочку билетов по истории – приходилось потихоньку готовиться к выпускным – и, проворчав Денису: «Подвинься», улеглась рядом.
Около получаса мы читали.
– Знаешь реформу тысяча восемьсот шестьдесят пятого года? – спросила я.
– Это из билета по реформам тысяча восемьсот шестидесятых– тысяча восемьсот семидесятых годов, их последствия и итоги? – уточнил он.
– Ну да.
– Отмена цензуры, что ли?
Я хмыкнула.
– А ты хорошо помнишь.
– Я хорошо знаю, – самодовольно заявил он.
– Может, проверишь меня?
Он положил открытую книгу на грудь.
Я хотела дать ему билеты, но он не взял. Он придумывал вопросы сам. А я отвечала. Или, вернее, подглядывала в ответы на билеты. В конце концов, он сказал:
– Пока ты лишь выучила сами вопросы. Занимайся дальше.
Он встал с кровати.
– Мне пора.
– Что будешь делать дома? – полюбопытствовала я.
– Я не домой. Встречаюсь с ребятами из универа.
– Ты вроде называл их снобами.
– Да, – улыбнулся он, – я встречаюсь со снобами. Они ничего при ближайшем рассмотрении.
Он ушел, я созвонилась по скайпу с Таней. Мы полчасика поболтали, а потом она умчалась в гости к Максиму. Они ловили момент, пока у него никого не было дома. Родители на работе, младший брат на тренировке по легкой атлетике.
Я немного завидовала ей. У них было все просто. Влюбились, начали встречаться, познакомились с родителями друг друга. Теперь у них общие интересы, друзья, совместные планы на будущее.
А я так и сижу – вся в дорогих подарках, одинокая, но даже не девственница.
Через неделю мы с Денисом вернулись с вечернего спектакля «Кыся», и он позвал меня к себе посмотреть новую серию «Сверхъестественного». Его мать уехала в командировку, оставив записку: «Вернусь во вторник». Сегодня был четверг.
Мы устроились перед плазмой в кресле. Денис сменил свитер на домашнюю футболку, а джинсы на шорты. На мне же была тесная кофточка на пуговках, и, чтобы не париться в ней, я расстегнула большую часть пуговиц.
– Поправилась? – подколол Денис.
– Мама с размером не угадала, – вздохнула я.
– А я уж подумал, ты соблазнить меня решила, – ухмыльнулся он, бросив характерный взгляд на мою расстегнутую кофточку, и включил телевизор.
Я свела края кофты и сидела так, совершенно не соображая, что происходит на экране. Его замечание меня смутило. И я поймала себя на мысли, что расстегнула кофту на автомате, даже не задумываясь. Я настолько привыкла воспринимать его как друга и давно забыла о своих бессмысленных попытках обратить его внимание на себя.
– Тебе не нравится серия? – спросил он.
– Нравится, – проронила я, не глядя на него.
– Ну да, слабовата…
Я чувствовала, что он смотрит на меня, и не могла заставить себя посмотреть на него.
