Ознакомительная версия.
Где-то в углу Клара остановилась. И увидела свою ткань – белую, довольно плотную, шелковую с едва уловимым рисунком в виде волнистых линий. Очень приятную на ощупь. Помяла материал в руках, он немного сморщился, но быстро разгладился.
– Попросите, пожалуйста, вытащить эту ткань, чтобы я могла приложить ее к себе, – обратилась она к подошедшей Маргарите.
Чуть в стороне, за столом с кассовым аппаратом, сидели две девушки и разгадывали кроссворд. Маргарита что-то сказала им по-русски. Одна из девиц встала и нехотя скрылась за дверью, которая, видимо, вела на склад. Не скоро вернулась с тяжелой штукой материи в руках. Резко бросила ее на стол и, не обращая на клиентов никакого внимания, снова вернулась к кроссворду. Маргарита демонстративно вздохнула. Клара попыталась развернуть материю, но кусок был тяжелым и поддавался плохо.
– Скажите, а нельзя попросить их снять отрез со стены? Там как раз будет метра два! Я хочу приложить и посмотреть, к лицу мне этот оттенок или нет? – спросила Клара.
– Попросить, конечно, можно… – ответила Маргарита скептически и посмотрела выразительно. Смысл взгляда Клара поняла не до конца – она сообразила, что Маргарита намекает, будто бы продавщицам наплевать, продадут они ткань или нет, но верилось ей в это слабо. Ведь при таком небольшом количестве посетителей они должны хвататься за каждого – иначе магазин обанкротится, и они потеряют работу! Нет, наверное, своим равнодушием они попросту пытаются продемонстрировать презрение к капитализму! У советских же, как они сами говорят, «собственная гордость».
«Как глупо!» – подумала Клара, а вслух спросила у Маргариты:
– Сколько это стоит?
– Восемнадцать рублей семьдесят копеек за метр, – прозвучало у них за спиной на хорошем английском.
Из служебного помещения вышла эффектная женщина лет тридцати. С тщательно уложенными волосами, в костюме бирюзового цвета. В ушах у нее висели длинные изящные серьги, косметика была безупречной.
– Вам нравится эта ткань? – спросила она у Клары.
– Да, я подумываю, не сшить ли мне из нее подвенечное платье.
– Неплохая идея! – ответила дама. Ее интонация на мгновение покачнулась. И посмотрела она на Клару при этом как-то загадочно.
Девушки-продавщицы между тем тайком спрятали свой и дружно принялись разворачивать материал. Освободили несколько метров, Клара набросила ткань на себя, отступила в сторону и посмотрела в зеркало. Ей понравилось то, что она увидела.
– По-моему, замечательно! – произнесла дама. И, помолчав, добавила: – Желаю вам счастья в семейной жизни! – после чего снова скрылась за служебной дверью.
Клара купила десять метров – чтобы точно хватило, и на шлейф, и на пышную юбку…
Арне вернулся с конференции в отличном расположении духа. Доклад прошел хорошо. Другие выступления тоже были ему интересны. Он вообще считал, что советская наука развивается даже быстрее, чем шведская. Просто у них здесь имеются некие сложности с тем, чтобы претворять научные разработки в жизнь. После конференции был устроен небольшой банкет, но Арне специально не особенно на нем расслаблялся, помня о том, что они пригласили на ужин свою новую знакомую.
– Какая милая девочка, эта маленькая Таня, правда? Если бы у них было проще с выездом, можно было бы пригласить ее к нам этим летом, – произнес Арне.
– Я почему-то тоже сегодня об этом подумала, – отозвалась Клара.
Время подходило к восьми. Они, как и договаривались, вышли на улицу, чтобы встретить гостью. Подождали минут пятнадцать. Начали волноваться. Вспомнили, что не взяли у Тани телефон, а завтра утром они уже уезжают. Неужели она не придет, и они ее больше не увидят? Постояв у входа еще минут пять, Арне собрался было пойти в гостиницу и попытаться узнать номер телефона Тани у других горничных, как тут они заметили приближающееся к ним со стороны Невского ярко-розовое облачко…
В новых австрийских туфлях с бантами и в этом чудесном платье Таня шла на роскошный ужин, испытывая звенящее, сказочное счастье…
Надо отдать должное обедневшим шведским аристократам. Они просидели с Таней в ресторане целый вечер. Ели, шутили, смеялись. Им было хорошо вместе. И их абсолютно не заботило то, как это выглядело со стороны…
* * *
Через два месяца состоялась Кларина свадьба. Невеста было необыкновенно хороша в платье с длинным, ловко скользящим шлейфом и загадочно шелестящей юбкой.
Материал, из которого оно было сшито, в Китае использовали для погребальных саванов. Нелли Геннадьевна, директор магазина «Ткани», как-то ездила в Китай по профсоюзной путевке и случайно обнаружила там эту почти ничего не стоящую ткань. Сделка, которую они провернули с китайцами вместе с начальником ленинградского отделения Внешторга – с ним ее, кстати, связывали не только производственные отношения – сделка принесла им обоим весьма солидную выгоду…
* * *
Платье, впрочем, не помешало Кларе стать счастливой. Счастье ее – ровное, дисциплинированное, шведское. Мартин сделал хорошую карьеру. У них четверо детей, трое их которых уже оперились и уехали от родителей, а младшая дочь учится в гимназии. Живет семейство в добротном доме под Стокгольмом, в качестве дачи куплена бывшая рыбацкая хижина, когда-то принадлежавшая родовому имению Стьерлёв. Каждый год в июле они отдыхают в Испании. На одном и том же курорте.
После ужина с иностранцами в ресторане «Европы» Таню вызвали на комсомольское собрание. Туда же добровольно пришли все вышедшие из соответствующего возраста горничные – чтобы выразить единодушное осуждение и возмутиться поведением советской комсомолки.
После собрания Таня проплакала целую ночь. А наутро пришла к начальству с заявлением об увольнении по собственному желанию. Удерживать ее никто не стал.
Соседка тетя Вера вскоре устроила ее ученицей комплектовщика на свой военный завод. При заводе был самодеятельный театр, и уже через год Таня играла в нем две главные роли. Однажды на их спектакль пришли шефы из Театра сатиры. Одна пожилая актриса обратила на Таню внимание, немного с ней позанималась и помогла поступить на актерский факультет Института театра, музыки и кино – на курс к своему бывшему однокашнику и поклоннику. Еще через год Таня вышла замуж за студента режиссерского факультета из Татарской республики. Брак продержался недолго, но у них родилась необыкновенно красивая девочка, которую назвали Майей. После института Таню распределили в Театр сатиры. Ей здесь понравилось, и она ни разу – даже в самое последнее смутное время – не задумывалась о том, что можно сменить место работы.
Майя выросла за кулисами и тоже поступила в театральный. На третьем курсе снялась в фильме у молодого многообещающего режиссера, стала знаменитой, вышла за этого режиссера замуж и родила дочь. Таня доигрывает свои старые роли, делает это с прежней искренностью, но новых ролей не ждет – стараясь каждую свободную минуту проводить с внучкой.
Бывшая директриса магазина «Ткани» живет в каменном особняке за городом и содержит двух молодых любовников – капризную модель мужского рода и резинового культуриста, официально числящегося у нее охранником…
В молодости у Ксаны Андреевны был неплохой аппетит на мужские сердца. Без зазрения совести она назначала на один и тот же час несколько свиданий у разных памятников, предлагая бывшему однокласснику Маяковского, однокурснику – Римского-Корсакова, а случайному знакомому – Владимира Ильича в кепке. Потом забывала, кого где разместила, и с обязательным опозданием появлялась у того пьедестала, до которого можно было быстрее доехать…
Тридцать лет назад на пятом курсе пединститута она для пробы вышла замуж и родила дочь, после чего произошел какой-то сбой в программе – материнство не позволило ей стать настоящей женщиной-вамп. Нет, это вовсе не означает, что с рождением Полины Ксана Андреевна превратилась в наседку-непоседу – просто любовь к дочери яркой лампочкой осветила почти всю поляну ее души, оставив лишь узенькое закулисье загадочного сумрака у самой кромки подсознательного леса. Мужчинам по-прежнему нравилась эта эффектная женщина, но вот стреляться и вешаться они из-за нее не хотели. Мужчины вообще стреляются и вешаются в исключительных случаях, и для этого необходима совершенно особенная женщина – эдакая таинственнейшая вещь, которая вся в себе и только в себе, а не в тройке по математике, учебнике по сольфеджио, коньках для фигурного катания или, извините, насморке.
Впрочем, несмотря на недостаточность демонических качеств, замуж Ксана Андреевна сходила три раза – и этим можно было гордиться. Правда все три мужа от нее сбежали, но об этом можно было умолчать. И в утешение раскрыть ту страницу памяти, на которой Ксана Андреевна вела убористую знакопись собственной привлекательности – вздохи соседа, взгляды сослуживца, неожиданный звонок от бывшего мужа подруги, букет от отца вполне благополучного ученика и множество других подробностей, которыми Ксана Андреевна потихонечку прикармливала чувство собственного достоинства. Кстати, романов со всеми этими мужьями, отцами и соседями она не заводила никогда, и, может быть, поэтому бутон ее дарования «вамп» так и не превратился в нескромную пурпурную розу, и ни разу в ее жизни не случилось ничего такого, где она металась бы по комнате, падали стулья, с диким сверканием распахивался зеркальный шкаф, а тот, кто преследовал ее… чей разум мутился от страсти, стрелял бы в зеркало навылет… Шесть выстрелов. Осколки. Тишина…
Ознакомительная версия.
