– Коробок! Блокнот! Расческа! Носовой платок!
Зал взорвался аплодисментами. Зрители, на которых указал Ставицкий, удивленно закачали головами и принялись доставать названные предметы, показывать залу и передавать предметы хозяевам.
– Осталась запонка, – объявил Ставицкий. – Чувствую энергию сопротивления металла… Она где-то здесь…
Он остановился в нескольких метрах от четвертого «подсадного», но тот тупо смотрел куда-то сквозь целителя.
– Где-то рядом… Сейчас!..
Потеряв надежду на помощника, Ставицкий быстрым взглядом окинул зрителей. Заметив, что одна из женщин лукаво покосилась на зрителя в соседнем ряду, целитель широким жестом указал на мужчину.
– А вот и запонка!
Арбенин встал и продемонстрировал всем запонку. Зрители зашумели, заулыбались, захлопали. Ставицкий шагнул между рядов, Николай протянул ему запонку. Взгляды мужчин встретились, и на губах целителя снова заиграла его обычная – мягкая, чуть снисходительная – улыбка.
– Благодарю.
* * *
Когда представление закончилось и зрители стали расходиться, одна из «подсадных» – вполне привлекательная женщина лет тридцати пяти – подошла к стоящему в стороне от ДК «жигуленку» шестой модели. За рулем сидел еще один «подсадной» – худой, унылый сорокалетний мужчина.
Настя в лучших шпионских традициях прошла мимо, как бы невзначай бросив взгляд на номерной знак, и направилась к своей машине. За кузовом «каблука» притаившийся Витя Даглец тайком фиксировал все на камеру.
* * *
В комнате отдыха ДК на стуле ерзал понурый четвертый «подсадной», который прокололся с запонкой. Он то и дело бросал опасливые взгляды на Гену Малькова, сидящего на стуле в углу.
– Я не специально, Виктор Витальевич, клянусь: вообще не знаю, что это было!
– К тебе подходил кто-нибудь, разговаривал?
Помощник замотал головой.
– Не помнишь, как я выступал, по залу ходил?.
Снова отрицательный жест.
Ставицкий встретился взглядом с Геной Мальковым и, подумав, сказал:
– Все, иди: ты ни в чем не виноват.
Неудачливый «подсадной» растерянно моргнул, потом вскочил и пулей вылетел из комнаты.
– Конкуренты? – мрачно предположил Мальков.
– Окстись, Гена: какие у меня конкуренты? Один говнюк, возомнивший себя Мессингом! – Ставицкий усмехнулся. – Представляю, как его бесит, когда он видит, кем я теперь стал!
– Наказать его?
– Для начала мне нужна информация: адрес, семья, место работы. Николай Арбенин. Пять лет назад жил где-то в Черемушках…
В дверь постучали.
– Можно? – с улыбкой заглянул Арбенин. – Зашел извиниться. Хотел показать, что до сих пор кое-что могу. Не сильно злишься?
– Простите, мы знакомы? – холодно удивился Виктор.
Повисла неловкая пауза, и улыбка сползла с лица Николая.
– Возможно, я ошибся?.. У меня к вам деловое предложение. Очень выгодное.
– Деньги нужны?
– Может, сначала выслушаете?
– Да-да, конечно. Проходите, садитесь…
Ставицкий выразительно взглянул на Малькова, тот понимающе кивнул и вышел из кабинета. Арбенин сел на стул.
Виктор вгляделся в лицо Николая.
– Кажется, припоминаю… Вы тоже были в лаборатории, в восемьдесят третьем? Костя?.. Нет, Коля!
– Может, хватит?.. – кисло усмехнулся тот. – Ты же теперь – бизнесмен, понимаешь, что я могу быть очень полезен.
– Чем, интересно?
– Ты знаешь, чем. К тому же у меня – несколько абсолютно свежих идей. А у тебя – «вывеска»…
– Примазаться хочешь?
– Я не собираюсь светиться! Буду за сценой, никто меня не увидит – вся слава только тебе!.. Да, мне нужны деньги! Но за это я помогу тебе сделать шоу бродвейского уровня!
Ставицкий задумался. Потом веско проговорил:
– Вообще-то, у меня не шоу – я людей лечу.
– Кого ты лечишь? – поморщился Арбенин.
Ставицкий, метнувшись к сидящему на стуле Николаю, схватил его за грудки и сквозь зубы процедил:
– Не смей так со мной разговаривать!
– Руки убери, – тихо сказал Арбенин.
– Никогда не смей так со мной разговаривать!
Николай изловчился и ударил Виктора коленом в пах. Тот, вскрикнув, отшатнулся, схватился за пострадавшее место и осел на пол. Дверь распахнулась, в комнату влетел Мальков, кинулся к Арбенину и двинул его ногой так, что Николай отлетел к стене и ударился затылком об угол журнального столика.
– Живой? – просипел Ставицкий.
Мальков присел возле потерявшего сознания Арбенина и попытался нащупать пульс.
– Черт его знает…
– Ударь меня.
Мальков непонимающе вытаращился на Виктора.
– Бей!.. И звони в милицию!
* * *
Вскоре двое санитаров вынесли из двери служебного входа носилки с Николаем. Он был без сознания, с перевязанной головой. Рядом с врачом «Скорой» семенила Настя с микрофоном, а рядом крутился Витя Даглец с камерой.
– Что здесь было?
– Не знаю!
– Драка? Нападение?
– Не знаю! Девушка, нам в больницу надо!.. Он умереть может!
Когда носилки с Николаем начали загружать в «Скорую», журналистка подскочила ближе, вглядываясь в его лицо. В этот момент пострадавший открыл глаза, встретился взглядами с Настей и слабо улыбнулся. Настя улыбнулась ему в ответ, и задние двери «Скорой» закрылись.
– Ты чего? – поинтересовался Витя у замершей напарницы.
– Кто этот мужчина?
– Я откуда знаю?!
– Это же у него была запонка, да? – припомнила Настя. – Там, в зале?
* * *
В комнате отдыха расположились Виктор Ставицкий, у которого была разбита губа и распух нос, Гена Мальков, капитан и сержант.
– Ворвался в кабинет, кинулся на меня с кулаками… – рассказывал целитель. – Если б не Гена – боюсь, я бы сейчас был на его месте…
– Схватил его, отшвырнул, – виновато пробурчал Мальков. – Он неудачно упал…
Дверь чуть-чуть приоткрылась, но мужчины ничего не заметили. В коридоре Настя поднесла к образовавшейся щели микрофон, а Витя Даглец приблизил объектив камеры.
– Вы знали потерпевшего? – спросил капитан Ставицкого.
– Когда-то давно, лет пять назад… Была такая лаборатория, где изучали необычные способности: телекинез, телепатия… Пытались объяснить их с научной точки зрения. Мы оба участвовали в исследованиях…
– У вас были тогда неприязненные отношения?
Ставицкий покачал головой и, подумав, ответил:
– Видимо, его злило то, что я добился чего-то в этой жизни, а он… Решил наказать меня за то, что сам просрал свою жизнь.
Взгляд Виктора упал на неплотно прикрытую дверь, за которой было заметно какое-то шевеление. Целитель подхватился и шагнул к двери:
– Кто там опять?.. Ну, конечно!
Ничуть не смутившись, что их обнаружили, Настя сунулась в комнату:
– За что вы избили этого мужчину? За то, что он чуть не сорвал вашу аферу с запонкой?!
Виктор посмотрел на капитана:
– Как я устал от этих журналистов!.. Вы можете их всех арестовать за что-нибудь?
Капитан только добродушно усмехнулся, а Гена Мальков буквально выдавил Настю с Витей в коридор и закрыл дверь.
* * *
По улице мчалась «Скорая». Николай то открывал, то закрывал глаза, то и дело проваливаясь в прошлое.
…Вот он идет по коридору и хочет открыть одну из дверей.
– Туда нельзя, не пускают, – останавливает его какой-то приятный молодой человек, приветливо улыбается и протягивает руку. – Слава Тыквин.
– Коля Арбенин, – отвечает на пожатие Николай.
– Первый раз?
– Второй.
– Меня уже третий месяц мучают, – признается Слава.
– Ого!.. Не-е, на столько меня из «Кащенко» не отпустят.
Лицо Славы вытягивается, во взгляде появляется растерянность, а Николай не может сдержать улыбку.
– Врач. Психиатр.
Слава хохочет:
– Ну ты даешь! Я уже думаю: куда бежать?..
Из кабинета выглядывает профессор Голин – энергичный полноватый мужчина лет шестидесяти. Увидев Николая, он кидается к нему:
– Николай Ильич?! Что ж вы стоите? Все уже там – ждут вас!..
– Валерий Максимович! – растерянно говорит Слава, – а-а… я же должен был?..
– А вам не звонили?
Тот мотает головой.
– Славочка, извините! Сегодня никак не получится – давайте в другой раз… – профессор уже не смотрит на Славу, кивает Арбенину: – Идемте, идемте!
– Когда «в другой раз»? – не отстает молодой человек.
– Вам позвонят, – Голин пропускает Николая в кабинет, заходит следом и закрывает дверь прямо перед носом Славы.
* * *
…Вот к нему, сидящему за столом, подключены какие-то приборы, датчики, измеряющие физические показатели. На столе стоит графин с водой.
Николай напряженно смотрит на графин, даже не замечая, что по лицу течет пот. Его руки подняты над столешницей, развернуты ладонями в сторону графина, чуть раздвинутые пальцы дрожат…
