Ладно. Со стороны невесты как пошли гости – профессура, врачи, женщины в бриллиантах, жемчугах и вечерних нарядах в пол, палантины, прически, клатчи в стразах… А со стороны жениха тоже пришло сто человек. Тоже, да. Сто человек боксеров. С кривыми носами. Зубы не все. И довольно пьяных. Потому что с утра жениха сопровождали – напраздновались уже.
Это же представьте, в каком напряжении вся свадьба?! Мало что жених – боксер, так свита его – тоже драчуны еще те. Чуть что – могут же взвиться, и как… Что-то они кричали хором, что-то пели, радостные, шумные…
Но самое интересное началось, когда боксеры стали дам на танец приглашать, очень старались быть галантными и приветливыми. Страшно стеснялись, потели, смущались. Даже попытка была вести светскую беседу. Про бокс. А о чем еще? На свадьбах там, на больших юбилеях ведь как обычно бывает: мужья сбегают из-за стола курить и обсуждать политику, футбол, курсы валют и Кипр. А женщины сначала осмотрят внимательно друг друга, каждая поймет, что она лучше всех, и принимаются скучать, качать головой под музыку грустно, мол, такая красота тут сидит, пропадает и… Как там поется? А! «Зачем-заче-е-е-ем-зачем же…»
А тут, на нашей армяно-боксерской свадьбе, – туча партнеров. И для танго, и для мамбы, и для медлячков всяких печальных, таких, как, например, «Ночной ларек» – вообще шикарная песня, шикарная! Любимая песня всех боксеров. Боксеры – они хоть и пьют иногда, но не курят, что вы, нет! Политика – это вообще для них дело пустое и неинтересное. Футбол… Ну и что футбол, считают боксеры, слишком это деликатная интеллигентская игра. Боксеры такое не любят: чего по полю бегать? Они бы уже врезали кому надо, причем не головой, как Зидан, а как положено. Ну и остальное там: курс валют, Кипр – чего это обсуждать? Главное для боксеров – Кличко и… еще Кличко, потом нарушение режима, как сейчас на свадьбе, в виде исключения (тут они вообще хвастают друг перед другом, частенько врут) и, конечно, девушки.
И вот один боксер по имени Тарасик (так его все звали, потому что в его гигантском теле жила наивная детская душа) присмотрел милую такую в золотом длинном узком платье блондинку, худенькую, всю в кудрях и фестончиках. А боксеры, они же хрупкое очень любят, потому что душа у боксеров… Ну да, я уже говорила. И вот он пригласил эту милую женщину на танец. Медленный. Типа «Ночной ларек» или что. И так танцует – переносит тяжесть своего тела с одной ноги на другую. Короче говоря – топчется элементарно. А эта в рюшках и локонках в его руках прямо как рыбка золотая трепещет.
И там уже диалог:
– Как вы хорошо ведете… Как вас зовут?
– Тарас… ик… – хриплым басом робко отвечает пьяненький Тарасик. И молчит. Он даже не понимает, что в ответ надо спросить: «А вас?»
Или боится. Но Рыбка Золотая уже кокетливо из-под нежной прядки, сверкая голубым глазом:
– А меня Ольга Николавна…
Потанцевали. Тарасик потоптался в нерешительности и еще на один танец приглашает. Потом набрался смелости – и еще! Потом берет свою тарелку, салфетку, рюмку и молча переезжает за стол Ольги Николавны. И садится. На стул рядом с ней. На стул ее мужа, Рыбкиного. Как потом выяснилось, дантиста.
И сидит рядом, молчит, глаз с нее не сводит. Любуется. И уже весь зал видит: о, как-к-кая Ольга Николавна! Щебечет, кокетничает, заглядывает в глаза красному от смущения, пьяному в дым Тарасику. Смотрит на него игриво. На него. Такого стеснительного. Сквозь бокал с шампанским смотрит. И тогда кто-то из приглашенных бдительных и завистливых дам выскальзывает незаметно, и через минуту буквально в зал врывается взбешенный маленький щуплый человек с мокрым чубиком над очками.
Боже мой, вся свадьба в смятении: о! уже интересно – какой-то происходит скандал. Маленький человек с мелким топотом подбегает к столу и, как бойцовый петушок (такие есть петушки карликовые – яркие, крохотные и очень агрессивные), наскакивает на Тарасика-боксера: да как вы осмеливаетесь, да вы что тут! Какие притязания! Поползновения! Я известный в городе дантист! Это моя супруга!
А Тарасик голову маленькую, сильно и давно, с десяти лет, битую на тренировках и соревнованиях, в плечи широченные вжал – он таких слов и не понимает вообще, сидит такой, влюбленный в Рыбку, и тут какой-то… маленький… подпрыгивает! И слова эти… По… Попо… Пол-пол-зовения…
– Марик… – Золотая Рыбка ласково уговаривает мужа и гладит его по руке. – Марик, он же всего лишь потанцевал со мной, Марик…
Дантист хватает Тарасика за лацканы, орет, мол, встань, нахал такой! Встань, тебе говорю! Возьми и встань с моего места!
А Тарасик, послушный мальчик, взял и… встал. Ничего не сделал – встал только.
– Ой-ой! И-и-и… – пискнул доктор Марик, увидев встающего над ним приодетого в смокинг Шрека, и быстро, стремительно сел. Куда получилось. На пол.
Но тут отец невесты, профессор Саркисян, красавец, оглядывая зал, орел просто, подлетел:
– Вай! Вай! Вай! Друз-з-зя! Что-о-о?! Заче-е-ем?! Гости дорогие, свадьба у нас! Давай выпивать, давай танцевать! Давай радоваться, давай мириться, друзья! Давай мириться немедленно, друзья!
Это было трогательно и смешно, когда благородный боксер Тарасик протянул маленькому Марику кривой свой мизинец – ну ребенок же еще, девятнадцать лет, ну? – и послушно забормотал: «Мирись-мирись-мирись и больше не дерись…» Подцепив мизинцем мизинец Марика, легко поднял его с пола и… улыбнулся.
– О-о-о-о, – выдохнул от восхищения и страшно обрадовался дантист Марик, увидев непаханое поле деятельности в Тарасиковой улыбке. – Ага! Центральный резец слева отсутствует, боковой нижний справа отсутствует, подвывих клыка верхнего левого… Та-ак… Та-а-а-ак… Так! – деловито отряхиваясь, вставая и потирая руки, продолжил он, вытягивая из элегантной золоченой визитницы свою карточку. – Завтра, в двенадцать, у меня в кабинете.
Вот что значит настоящий профессионал! Да, жена – это конечно, это предмет гордости, потерять ее – не дай Бог! Но и потенциального клиента потерять, который к тому же боксер, а значит, имеет проблемы с зубами гораздо чаще других, – это, знаете ли… Так что в двенадцать, и ни минутой позже!..
Боксер Тарасик кивнул. И на следующий день пришел. Терпеливо и молча снес унижение, которому подверг его Марик. Потом еще приходил. И еще. Следом за Тарасиком потянулись друзья его и коллеги со своими, сулящими большие гонорары, улыбками. И было смешно наблюдать посетителей стоматологического кабинета, когда, увидев в приемной здоровых парней, рядком сидящих, немного бледных и напряженных, они еще раз выходили и читали надпись на двери – а туда ли они попали.
И что сказать? Теперь у нас в городе новая фишка: на свадьбы, на юбилеи приглашают боксеров. Во-первых, экономия на охране, во-вторых, пока мужчины бегают курить и разговаривать про политику, футбол и Кипр, боксеры дам развлекают: танцуют с ними. Ну и потом – они своим прекрасным видом и жемчужными американскими улыбками украшают любое мероприятие.
Так что, если приглашают у нас на свадьбу, юбилей, презентацию или корпоратив и делают приписку: «Приглашены боксеры», – смело идите, будет весело и безопасно…
Дядя Вельвель
Из цикла «Черновицкие истории»
Ладзик Абегян и некий Юлик ходили по домам, где жили красивые девушки, стучались и на вопрос «кто?» хором говорили пароль: «Что-то приличное для вашей девочки». Короче, эти два бездельника приторговывали б/у нарядами «из посылок». Ну такое время было, что?! Такое время было! Одежды не было в магазинах, а красавицы, как назло, – были. Юлику присылали ношеные вещи, но в приличном состоянии, он их складывал в мешок и тягал по квартирам, коробейник чертов. Такой миниатюрный, почти карлик, очень сутулый и с чубчиком, как у попугая, потел, сопел, не выговаривал много букв, тихий, брюки застегивал под грудью. Застенчивый. Размер обуви тридцать семь. Зимой. Сандалики летние – тридцать пятый. Как у шестиклассницы. Ему надо было переждать семь положенных лет после службы в армии (какую такую тайну он знал, этот Юлик? Где он там служил? В Генеральном штабе? Что ему вообще можно было доверить?!), чтобы уехать вслед за родителями в Израиль. Вот он пока и промышлял, как сейчас говорят, сетевой торговлей.
С ним повсюду таскался Ладзик. За процент. Огромный, плечистый Ладзик, под два метра. Он был типа охрана. Кроме того, он, в отличие от косноязычного примороженного Юлика, умел хвалить, цокать языком, щелкать пальцами, ахать, качать головой, прижимать руку к сердцу, закатывать глаза и падать от восхищения на колени, да так артистично, что красавицы, примерившие «приличное», таяли и умоляющими коровьими глазами глядели на родителей, а те, в свою очередь, побаиваясь, что вот-вот последует предложение руки и сердца, немедленно, от греха подальше, рассчитывались с Юликом, не торгуясь, чтобы эта подозрительная пара уже наконец ушла и не смущала потенциальную невесту. Ох и комичная пара была – впереди с мешком на плече семенил Юлик, который никому и ничего не доверял, за ним медленно брел Ладзик. Юлик несся, часто перебирая ножками, Ладзик одолевал дистанцию за пять шагов.
